Дом Цепей - Стивен Эриксон

Он осознал, какая палящая жара заполнила пещеру, и поднял голову.

Семь богов стояли лицами к нему, полумесяцем, языки пламени сверкали за изломанными, сухими телами. Держали оружие, подобное лежавшему перед ними, только меньше — по стать их приземистым формам.

— Вы узрели истину, — бросил Карса.

Тот, которого он называл Уругалом, отозвался: — Да. Ныне мы свободны от оков Ритуала. Цепи, Карса Орлонг, сброшены.

Другой сказал низким, хриплым голосом: — Садок Телланн нашел твой меч. — Шея бога была свернута, изжевана, упавшая на плечо голова едва держалась на мышцах и жилах. — Он никогда не переломится.

Карса хмыкнул: — В пещере полно сломанного оружия.

— Магия Старших, — объяснил Уругал. — Враждебные садки. Наш народ вел много войн.

— Верно, Т'лан Имассы, — сказал воин-Теблор. — Я шагал по ступеням, сделанным из ваших родичей. Видел падших, лежавших в невообразимых количествах. — Он смотрел на семь стоявших перед ним существ. — Какая битва потребовала вас?

Уругал пожал плечами: — Не имеет значения, Карса Орлонг. Сражение давно минувших дней, враг стал пылью, неудача забыта. Мы познали столько войн, что сбились со счета, но что достигнуто? Джагуты были обречены на вымирание — мы лишь подстегнули неизбежное. Другие враги сами объявили о своей вражде и встали на пути. Мы оставались равнодушны к их целям, и ничто не способно было помешать нам. И мы уничтожали их. Снова и снова. Войны без смысла, войны, так ничего и не изменившие. Жить значит страдать. Существовать — даже так, как мы — значит сопротивляться.

— Вот и всё, что мы постигли, — пробубнила женщина, которую звали Сибалле. — Полностью. Камень, море, лес, город — и все живущие твари — разделяют одну борьбу. Бытие противостоит небытию. Порядок воюет против хаоса, растворения, беспорядка. Карса Орлонг, вот единственно ценная истина, важнейшая изо всех истин. Чему поклоняются сами боги, если не совершенству? Недосягаемой победе над естеством, над неуверенностью природы. Много есть названий для такой борьбы. Порядок против хаоса, структура против распада, свет против тьмы, жизнь против смерти. Но значение у слов одно.

Имасс со сломанной шеей тихо захрипел, словно напевая заклинание: — Ранаг охромел. Отбился от стада. Но идет за ним. Ищет защиты стада. Время исцеляет. Или ослабляет. Две возможности. Но хромой ранаг ведает лишь упрямую надежду. Такова его природа. Ай видят его и приближаются. Добыча еще сильна. Но одинока. Ай знают слабость. Чуют, как запах в холодном ветре. Бегут за хромающим ранагом. Гонят от стада. Но он еще полон упрямой надежды. Надежда дает ему силы стоять. Голова опущена, рога готовы крушить ребра, вздымать врага в воздух. Но ай умнее. Кружат и бросаются, отскакивая. Снова и снова. Голод воюет с упрямой надеждой. Наконец ранаг истощен. Истекает кровью. Спотыкается. И ай нападают всем скопом. Затылок. Ноги. Горло. Пока ранаг не падает. И упрямая надежда сдается, Карса Орлонг. Сдается, как и должно, немой неизбежности.

Теблор оскалился. — Но ваш новый хозяин готов приютить хромого зверя. Готов предложить гавань.

— Ты пересек мост прежде, чем мы его построили. Кажется, Байрот Гилд научил тебя мыслить, прежде чем сам охромел и пал. Ты поистине достоин звания Воеводы.

— Совершенство — иллюзия, — сказала Сибалле. — Итак, смертные и бессмертные одинаково ищут невозможного. Наш новый хозяин желает изменить парадигму. Третья сила, Карса Орлонг, чтобы изменить вечную войну между порядком и распадом.

— Повелитель требует поклонения несовершенству, — прогудел Теблор.

Голова Сибалле заскрипела, согласно кивая. — Да.

Карса вдруг ощутил жажду и пошел к вещам за бурдюком. Хорошо напился и вернулся к мечу. Сомкнул ладони на рукояти, поднял перед собой, изучая волнистую длину.

— Необычайное творение, — заговорил Уругал. — Если бы оружие Имассов имело бога…

Карса усмехнулся Т'лан Имассу, перед которым некогда вставал на колени — на далекой поляне во времена юности, когда мир казался простым и… совершенным. — Вы не боги.

— Боги, — сказал Уругал. — Быть богом означает иметь поклонников.

— Вести их.

Сибалле кивнула.

— Вы неправы, и ты и ты. Быть богом означает познать бремя верующих. Защищали ли вы? Нет. Предлагали утешение и защиту? Были полны сочувствия? Даже жалости? Для Теблоров, Т'лан Имассы, вы были рабовладельцами, жадными и голодными, вы сурово требовали и ожидали кровавых жертв — чтобы питать ваши желания. Вы были незримыми цепями Теблоров. — Он смотрел на Сибалле. — А ты, женщина, Сибалле Ненайденная — ты была похитительницей детей.

— Несовершенных детей, Карса Орлонг, которые умерли бы. Они не жалеют о моих дарах.

— Полагаю, не жалеют. Сожаления остались матерям и отцам, отдававшим детей. Не важно, сколь коротка жизнь ребенка — силу любви родителей подавить нельзя. Знай, Сибалле, их любовь не обращает внимания на несовершенства. — Собственный голос казался ему слишком грубым, горло сдавило. — Поклонение несовершенству, сказала ты. Ты делала метафору реальностью, требуя жертвы детьми. Ты не понимала и не понимаешь важнейшего дара поклонения. Ты не облегчала нашего бремени. Нет, ты давала нам новые тяготы. — Он поглядел на Уругала. — Скажи, что сделали Теблоры, чтобы это заслужить?

— Твой народ забыл…

— Скажи.

Уругал пожал плечами. — Вы неудачники.

Карса онемел, глядя на потрепанного «бога». Меч трепетал в его руках. Он держал его на весу всё время и тяжесть, наконец, грозила опустить его руки. Теблор посмотрел на клинок и осторожно упер острие в каменный пол.

— Мы тоже потерпели неудачу. Очень давно.

Сибалле сказала: — Произошедшего не отменишь. Тебе остается либо сдаться и страдать от вечных мук. Или освободиться от бремени. Карса Орлонг, наш ответ прост: сдаться означает выказать порок. Встань лицом к лицу с откровением, не отворачивайся, не произноси напрасных клятв, что никогда не повторишь ошибки. Дело сделано. Восславь его! Вот наш ответ, и он показан нам Увечным Богом.

Напряжение покинуло Карсу. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух. — Очень хорошо. Тебе и Увечному Богу я дам ответ.

Волнистое лезвие не отличалось безмолвием. Нет, оно прорезало воздух с треском, словно лопались в огне сосновые иголки. Вверх, над головой Карсы — размытый круг — и вниз, наискосок…

Острие прошло между шеей и плечом Сибалле. Затрещали кости, тяжелое лезвие впилось в грудь, рассекая позвоночник, ребра, выйдя под правым бедром.

Она успела поднять навстречу свой меч, и тот рассыпался, выпустив в воздух мелкие и крупные осколки. Карса даже не почувствовал столкновения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});