Жозеф Бальзамо. Том 1 - Александр Дюма

Г-н де Таверне прибыл в дворцовой карете, и та ждала его в стороне. Вместе с Андреа и Филиппом он влез в нее, и дверца захлопнулась.

— Друг мой, садитесь рядом с кучером, — сказал Филипп слуге, закрывавшему дверцу.

— Почему это? — с удивлением спросил барон.

— Бедняга на ногах с самого утра и, должно быть, очень устал, — объяснил Филипп.

Барон что-то проворчал, но Жильбер не расслышал. Слуга уселся рядом с кучером. Жильбер подошел поближе. Едва карета тронулась, как кучер заметил, что одна постромка отвязалась. Он слез; карета на несколько секунд приостановилась.

— Уже довольно поздно, — послышался голос барона.

— Я страшно устала, — тихо проговорила Андреа. — Найдем ли мы где переночевать?

— Надеюсь, — отвечал Филипп. — Я послал Ла Бри и Николь из Суассона прямо в Париж. Я снабдил их письмом к одному из своих друзей и попросил его снять маленький домик, где жили в прошлом году его мать и сестра. Жилище это не роскошное, но, во всяком случае, удобное. Показываться в обществе вы не стремитесь, вам нужно лишь подождать.

— Клянусь честью, для Таверне это подходит, — проговорил барон.

— К сожалению, да, отец, — печально вздохнув, согласился Филипп.

— А деревья там будут? — осведомилась Андреа.

— Да, и весьма красивые. Только вам, по всей вероятности, любоваться ими недолго: после свадьбы вы будете представлены ко двору.

— Поехали! Ну и выспимся же мы! Попробуем проснуться не слишком рано. Филипп, ты сказал кучеру адрес?

Жильбер с беспокойством прислушался.

— Да, отец, — ответил Филипп.

Жильбер, который слышал весь разговор, на секунду подумал, что услышит адрес. «Не страшно, — подумал он. — Пойду за ними следом. Отсюда до Парижа не больше одного лье».

Наконец постромку привязали, кучер взобрался на козлы, и карета тронулась. Вереница экипажей двигалась быстро, и королевские лошади тоже взяли резво — так резво, что Жильбер сразу вспомнил дорогу из Ла-Шоссе, свой обморок и бессилие. Сделав над собой усилие, он догнал карету, взобрался на свободные запятки и покатил. Однако ему тут же пришло в голову, что, сидя здесь, он занял место слуги Андреа.

— Ну уж нет! — пробормотал непреклонный молодой человек. — Никто не сможет сказать, что я не боролся до конца; пусть ноги у меня устали, но ведь руки-то нет!

Схватившись двумя руками за запятки, он пролез под каретой и, очутившись под козлами, остался там, удерживаясь в этом трудном положении, несмотря на тряску и толчки, лишь силою рук, — только бы не идти на сделку с совестью.

— Адрес ее я узнаю, — шептал он. — Меня ждет еще одна трудная ночь, но зато завтра я отдохну, сидя на своем стуле и переписывая ноты. Деньги у меня еще есть; если захочу, то смогу часа два соснуть.

Потом он подумал, что Париж — город большой и он, совсем не зная его, может заблудиться, после того как барон с сыном и дочерью обоснуются в доме, выбранном для них Филиппом. По счастью, теперь была почти полночь, а светать начинало уже в половине четвертого.

Размышляя обо всем этом, Жильбер заметил, что они пересекают какую-то широкую площадь с конной статуей посредине.

— Смотри-ка, вроде бы площадь Победы, — радостно и вместе с тем удивленно проговорил он.

Карета повернула, Андреа прислонилась головой к дверце.

— Статуя покойного короля. Подъезжаем, — сообщил Филипп.

Карета довольно быстро покатилась по склону, и Жильбер чуть было не попал под колеса.

— Вот мы и на месте, — объявил Филипп.

Жильбер коснулся ногами земли, метнулся на другую сторону улицы и притаился за каменной тумбой. Филипп, выпрыгнув первым из кареты, позвонил, затем подошел к дверце и помог Андреа сойти. Барон вылез последним.

— Ну что, собираются эти бездельники устроить нас здесь на ночь? — проворчал он.

Однако в этот миг послышались голоса Ла Бри и Николь, и двери открылись. Трое путешественников скрылись в темноте двора; дверь за ними затворилась. Карета со слугами уехала — им нужно было возвращаться в королевские конюшни. Дом, в который вошли путешественники, ничем особенным не отличался, однако карета, отъезжая, осветила своим фонарем здание напротив, и Жильбер прочел вывеску: «Гостиница Арменонвиль». Осталось запомнить улицу. Он пошел к ближайшему ее концу, туда же, куда уехала карета, и, к своему изумлению, вышел к фонтану, из которого имел обыкновение пить. Пройдя шагов десять назад по параллельной улице, Жильбер узнал булочную, где покупал хлеб. Однако он все еще сомневался и вернулся на угол. При свете далекого уличного фонаря он прочитал на белом камне два слова, которые видел три дня назад, возвращаясь вместе с Руссо после сбора растений в Медонском лесу: «Улица Платриер».

Значит, Андреа живет в сотне шагов от него — это гораздо ближе, чем было в Таверне от его каморки до ворот замка. Жильбер добрался до своей двери, надеясь, что никто не втащил внутрь спасительный кончик бечевки, с помощью которой он поднимал внутреннюю щеколду. Сегодня ему везло. Из дырки торчало несколько ниточек; он потянул за них и вытащил всю бечевку. Дверь открылась.

Молодой человек на ощупь добрался до лестницы и, бесшумно поднявшись по ступенькам, нашарил наконец висячий замок своей комнаты, в котором Руссо любезно оставил торчать ключ. Через десять минут усталость взяла верх над озабоченностью, и Жильбер уснул, предвкушая завтрашний день.

54. ФЛИГЕЛЬ

Жильбер вернулся поздно и заснул быстро и крепко, позабыв занавесить окно лоскутом, защищавшим его от лучей утреннего солнца. Вскоре, часов в пять, он проснулся оттого, что свет упал ему на глаза, и быстро поднялся, испугавшись, что проспал. Как человек, выросший в селе, Жильбер прекрасно умел определять время по положению солнца, а также по яркости его лучей. Он побежал взглянуть на эти свои часы. Бледный свет, падавший лишь на верхушки высоких деревьев, его успокоил: он не проспал, а встал слишком рано.

Занимаясь своим туалетом перед маленьким окошком и размышляя о событиях минувшего дня, Жильбер с наслаждением подставлял горячий гудящий лоб свежему утреннему ветерку; затем, вспомнив, что Андреа живет теперь на соседней улице, рядом с гостиницей «Арменонвиль», он попытался угадать, который из домов — ее. Вид тенистой листвы под окном напомнил ему слова девушки, подслушанные им накануне: «Там есть деревья?»

— Не поселилась ли она в том необитаемом флигеле в саду? — проговорил себе под нос Жильбер, после чего решил заняться этим флигелем вплотную.

По странному совпадению какой-то необычный шум и движение привлекли его взгляд к одному из окон флигеля. Окно это, так долго стоявшее заколоченным, теперь трясла чья-то неумелая или слабая рука; сверху рама уже подалась, однако у разбухшего подоконника ее заклинило, и окно не растворялось. Наконец после особенно сильного толчка дубовая рама заскрипела, и резко распахнувшиеся створки открыли взору Жильбера молоденькую девушку, раскрасневшуюся от усилий и отряхивавшую запыленные руки. Жильбер издал удивленный возглас и отпрянул назад. В чуть опухшей от сна девушке, которая потягивалась на свежем воздухе, он узнал м-ль Николь.