Кошак (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич

Удар произвёл на ворвавшихся в коридор дройдов эффект разорвавшейся ЭМИ-бомбы. Некогда организованная, выискивающая цель стая вмиг утратила былое единство роя. Мелкие пчёлки бездумно врезались в стены, опадали на пол и совершали ещё множество бессмысленных телодвижений. Нимфа мгновенно оценила изменение диспозиции и потащила меня дальше, сквозь нестройные ряды хаотично мельтешащих аппаратов. А вскоре нашлись и хозяева этих высокотехнологичных игрушек. Оказывается, за изгибом коридора пряталась тройка охранителей в средней броне, и сейчас они, забыв обо всём на свете, пытались избавиться от почившей в бозе скорлупы. Процесс «раздевания» сопровождался глухими матюками, клянущими на чём свет неправильных подпольщиков, делающих… нет, не неправильный мёд, а такие же неправильные, подпольные, взрывные устройства.

В глубине души я мог только посочувствовать бойцам, и думаю, разведчица рядом со мной полностью разделяла эти чувства. Всё же проникающая способность моего персонального излучения оказалась поистине запредельной. Рассчитывая на мелких пчёлок, я до кучи умудрился свалить огромадного медведя. Целых трёх. Видимо, их напичканная электроникой скорлупа просто не предназначалась для работы в тандеме с мечницей. И вот теперь ребята, извиваясь в своих персональных, чётко подогнанных по размеру, высокотехнологичных гробах, расплачивались за экономию на них Хозяйственной основы Экспансии. А один, демонстрируя чудеса ловкости — или раздолбайства, банально плохо подогнав под себя экзоскелет — умудрился выползти дальше всех, и торчал теперь из вертикальной щели в верхней части доспеха, где раньше находилась головная часть. Ещё немного, и у него должны были освободиться руки, и тогда дело пойдёт всяко веселей. Пока же боец продолжал извиваться, брыкаться ногами, скребстись руками где-то в недрах брони, и ползти, ползти, ползти — выкатив глаза и подвывая в самых сложных местах.

Это было даже забавно — наблюдать за выдавливаемой из недр экзоскафа человеческой плотью. Чем-то походило на тюбик с зубной пастой, которую неопытный ребёнок пытается выдавить на зубную щётку — да, да, как раз в этот момент ребёнок обычно высовывает кончик языка и потешно хмурит брови. Мелкая моторика рук ещё плохо ему даётся, вот он и мучается… От медитативного созерцания меня опять отвлекла Нимфа. Девочка рванула, что есть силы, прижала к стене, надавила всем своим телом — пытаясь не дать сделать очередную глупость и попасться на глаза тройке незадачливых загонщиков. Разумная предосторожность… хотя сейчас им явно не до нас, увлекательная борьба с собственной бронёй отнимала у ребят все силы и поглощала всё внимание.

Потом мы бежали. Древние, плохо освещённые коридоры сменялись ещё более мрачными пространствами. Помещения возникали, чтобы тут же кануть в небытие — их чехарда походила на мелькание вспышек света в окне подземки. Однако даже в этой чехарде республиканка умудрялась как-то решать текущие вопросы. Она постоянно с кем-то переговаривалась, для чего у девочки оказалось целых пять — пять! — разных приспособлений, от такого как у меня в глазу, только в ухе, и до огромной громоздкой… рации! Самой настоящей, допотопной, знакомо шипящей помехами. Порой мне казалось, разведчица ведёт беседу сразу с двумя или даже тремя собеседниками. Только однажды услышал обращённую ко мне фразу — или показалось? — «В другой дом переберёмся, чтобы не вскрыть это древнее бомбоубежище!»

В своей «боевой» ипостаси разведчица живо напомнила мне кролика Кроша из популярного на Земле мультфильма. Только, в отличие от своего безбашенного прототипа, девочка отнюдь не страдала недостатком оперативного анализа. Все её действия при кажущейся импульсивной стремительности были на самом деле глубоко просчитаны. Просто республиканка была чрезвычайно опытна в своём деле и почти мгновенно выдавала оптимальные решения.

Наконец мрачные своды древних убежищ остались позади. В лицо дохнуло свежим воздухом свободы, обрызгало россыпью уличных огней, оглушило шумом ночного мегаполиса. И мы сами появились на свет божий обновлёнными, словно замкнутые своды узилищ заставили нас переродиться в новую ипостась. В каком-то смысле так оно и было. Пластика и макияж новой личины надёжно скрывали следы беглого преступника, грозы всех охранителей штарнской столицы. Теперь нас опознает разве что специальная программа, рассчитанная на работу с такими вот изменениями внешности — но для этого у меня были мои кошки, и у разведчицы кто-то определённо был…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из подъезда дома вышла импозантная пара. Массивный, шире меня в плечах мужчина, чуть полноватый, и не менее внушительная дама рядом — эффектная блондинка, широкая в кости и на полголовы меня выше. Одна только грудь прибавила пару-тройку размеров, не говоря уже об остальных мелочах.

Девочка спокойно и уверенно держала меня под руку, то и дело касаясь бёдрами. Со стороны любой наблюдатель, немного опытный в таких делах, сразу понял бы: место занято, и эта блондинистая фурия не потерпит рядом никаких конкуренток. Да и мужчину такое положение дел вполне устраивает. Ещё бы не устраивало! Эта конспираторша поставила дело так, что мне даже играть не пришлось, всё делал естественный эмоциональный фон, навеянный её новым образом. Напротив, приходилось прилагать нешуточные усилия, чтобы удерживать свой бьющий через край темперамент в узде, разбавлять неприкрытое влечение столь необходимой новому образу тяжеловесностью.

— Хорошо поработал, милый, — заметила с обворожительной улыбкой прелестница, стоило нам нырнуть в недра скоростной подземки. — Не ожидала… хотя чего уж там, другая специализация — она на лицо. Навыки заточены иначе. Из нас получилась отличная пара, не находишь?

— Нахожу, дорогая, — нахмурил я накладные кустистые брови. — Мы словно созданы друг для друга… И не только.

— И не только, — притворно тяжело вздохнула собеседница, правильно поняв намёк. В голове довольно заурчала поселившаяся «на стрёме» очередная кошка. Кажется, это была Арья. Близость валькирий, их постоянное и эмоциональное участие в моей судьбе омыли душу нежностью: они здесь, со мной.

(5) Строфы стихотворения из книги Александра Дюма «Граф Монте Кристо».

Глава 18. Ликбез на кошачьей шкуре

Вволю нагулявшись по суетному мегаполису, мы наконец достигли конечной точки. Ею оказалась уютная квартирка в небольшом по меркам столицы домике — этажей эдак с двадцать — и практически лишённая окон. Весёленькая жёлто-оранжевая мягкая обивка стен основной комнаты навевала на мысли о вечном. В особенности на фоне оттеняющей всё это великолепие роскошной трёхспальной кровати. Прозрачная перегородка прямо и чуть левее открывала вид на небольшую кухню-столовую, а справа виднелась арка-проём в роскошную ванную.

— А неплохо так сегодня живут… подпольщицы.

— И ты находишь это неплохим? После своего… корабля? — подначкой на подначку ответила Нимфа.

— А если серьёзно?

— Я всю жизнь по таким ничейным квартирам мотаюсь. Без домашнего уюта. Без ощущения своего угла.

Ну вот, задел девочку за живое… Или она так напрашивалась на ласку? Я не стал разбираться, просто приобнял разведчицу за талию и повлёк в ванную. Нимфа недовольства не проявила. С явным интересом спутница обвела взглядом огромную овальную чашу для воды, занимавшую добрых две трети всего помещения. Я склонился над панелью управления. Откуда-то из потаённого нутра аппарата забили многочисленные гейзеры, и ёмкость стала стремительно наполняться. По сравнению с санитарными зонами Центральных Миров — медленно и примитивно, там этот процесс происходил мгновенно. Но чего ещё ожидать от «отсталой» колонии?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты давай, наполняй воду, залезай и готовься. А я пока пойду, кое-что сделаю для нашего… дела, — довольно небрежно бросила республиканка, вновь включая хозяйку жизни.

— Знаешь, мне как-то перед сёстрами неудобно… — натурально засмущался я. — Они там скучают, а я здесь — куролешу. С тобой.