Дикая и опасная - Кира Стрельникова

— Угу, вы, главное, обратно вернитесь без повреждений, а не по частям, — неожиданно мрачно ответил Гарик.

— Сплюнь, ворона, — хмыкнула я, а у самой вдоль позвоночника промчались галопом ледяные мурашки.

Все-таки тоже сенс, хоть и А-класса, предчувствие у него работает, пусть и не так мощно, как у меня. Тим же, если даже что-то ощущает, не палится, зараза такая.

Напоив Игоря антибиотиками, оставшимися еще со времен лечения Тима, мы помогли ему перебраться в спальню, пообещав завтра днем за костылями смотаться, чтобы хоть в сортир мог сам добираться. Отчет на Базу ушел, вечером в новостях проскочил сюжет о перестрелке с неизвестными в одном из отделений полиции города — немногочисленные сотрудники почему-то не могли вспомнить, кто же последний приходил в участок, Гарик хорошо сработал, — опять поговорили о ритуальных убийствах, и на сем выпуск закончился. Мы тоже пошли спать, утомленные насыщенным днем.

…Два ночи, а у меня сна ни в одном глазу. Мысли бродят в голове привидениями, сердце то тревожно замирает, то несется вскачь бешеной лошадью. Лежу на спине, вперившись взглядом в потолок, и пытаюсь наскрести по закоулкам сознания желание поспать. Верден, кажется, давно уже десятый сон видит, и я даже с некоторой завистью покосилась на его спокойное лицо с закрытыми глазами.

— Ни фига я не сплю, — раздался вдруг его негромкий голос, и уголки губ дрогнули в улыбке. — Попытался, но ты слишком активно ворочалась. — Он перевернулся на бок, подперев голову ладонью, и задумчиво посмотрел на меня. — Сонь, — тихо позвал и провел пальцами вдоль моего носа, погладил губы.

— Мм? — Я слегка насторожилась, попой чуя подвох в предстоящем разговоре.

Я уже научилась слышать в его голосе эти особые нотки, предвещавшие очередную безумную идею.

— А как бы ты отнеслась к нашему ребенку? — огорошил он вопросом.

Я выпала в глубочайший осадок, ошалело уставившись на Вердена.

— С дуба рухнул? — Голос внезапно сел до сиплого шепота. — Какой на фиг ребенок с такой работой и образом жизни?!

Приподнялась на локтях, вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, насколько серьезно его заявление.

— Ну не думаю, что на Базе такие уж отморозки, что заставят работать беременную женщину. — Его улыбка стала шире.

— Так, что за разговоры, вообще? — Я нахмурилась. — Отцовский инстинкт внезапно проснулся, что ли? Лично я как-то не чувствую в себе стремления возиться с памперсами и погремушками! — категорично заявила, скрестив руки на груди.

— Да? Жаль… — Его ладонь погладила меня по щеке, и я почувствовала себя еще более неуютно.

Вот еще, придумает тоже, ребенок. Это… это как-то уже слишком серьезно, да и как База отнесется? Хотя, с одной стороны, они же не против отношений среди своих, и в большинстве случаев эти отношения не просто мимолетный флирт и способ скрасить время. Вон, у Николаича тоже жена была, между прочим, и в институте учились те, у кого родители то же заведение заканчивали и наверняка работали потом или в ячейках, или в институте самом. Ну и чем черт не шутит, вдруг кто-то и к Базе отношение имел, я не знаю. А интересно, тут в декретный отпуск уходят?.. Блин, о чем думаю, какой декрет к черту! У нас на носу поимка слетевшего с катушек психа, режущего сенсов почем зря и собирающегося вызвать кровавого африканского божка ради какой-то дурацкой мести! И вообще, в двадцать один о детях рано думать. Я поежилась и покосилась на по-прежнему задумчивого Вердена.

— Так, даже не думай, — категорично заявила — с него станется опять сделать все по-своему. — У нас серьезное дело намечается, и вообще, с чего это тебя в ту степь понесло?

— Не знаю. — Он пожал плечами, его пальцы переместились мне на шею, лаская кожу, потом на плечо. — Просто подумал, на кого был бы похож наш ребенок.

— Тьфу, нашел, о чем думать, — фыркнула и невольно прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями Тима. — И учти, где лежат мои таблетки, фиг скажу! Нахимичишь с ними… — начала было я угрожающе, но противный альбинос не дал мне договорить.

— Да-да, я помню про сортир. — Верден издал смешок и вдруг повалил меня на спину, прижав запястья к подушке. — Давай, как с Пирсом разберемся, вернемся к этому разговору, ладно? — выдохнул он прямо в губы, а мне уже как-то и не до разговоров вообще стало.

— Посмотрим, — уклончиво ответила я, чувствуя, как сердце забилось быстрее, а желание моментально расползлось по телу горячей лавой. — Хватит базарить, а, Верден?..

У меня отчего-то сложилось впечатление, гадкое такое, нехорошее, что в эту ночь мы будто… прощались, что ли. Хотелось дарить нежность и получать в ответ, хотелось прижать Тима к себе и не отпускать до утра, и чтобы он тоже не отпускал. В свете моей паранойи удовольствие отчетливо отдавало горчинкой, и когда мы наконец угомонились, я не выдержала, пара слезинок все же скатилась по щеке.

— Сонь, Соня, не надо, — прошептал Тим, осторожно целуя мои мокрые ресницы. — Все нормально будет, перестань, а, малыш… Что ж ты у меня такая чувствительная, прям беда какая-то…

Я уснула, так и не разжав рук на его шее, и когда проснулась, обнаружив, что Верден не вставал к хлопу и его руки крепко меня обнимают, почувствовала, как внутри невидимые часы начали обратный отсчет. Сегодня все решится так или иначе, и если мы переживем этот день… Я посмотрела долгим взглядом Тиму в глаза.

— Дальше — или вместе, или никак, — тихо сказала, запоминая каждую черточку на его лице.

А он просто поцеловал, бесконечно нежно, долго, так, что у меня все косточки расплавились. Сонька, все, соберись. Время соплей прошло. Раз знаешь, что ждет, надо подготовиться. То, что Верден от меня так просто не отделается, это железно, и если потребуется, загрызу Пирса зубами, если что пойдет не так. С трудом оторвавшись от губ Тима, я улыбнулась почти без напряжения.

— Пойдем. Работать пора, да и Гарик голодный наверняка.

Альбинос тоже довольно улыбнулся.

— Пришла в себя?

— Приняла решение. — Отстранившись, я встала, чувствуя себя полной сил и готовой ко всему… почти.

Стоп. Именно что ко всему. Мы вымелись в гостиную, и пока я носила Гарику таблетки и шуршала на кухне, Тим сгонял на склад за известиями с Базы. Неутешительными, прямо скажем.

— Не придет их человек, — негромко сказал Верден, сжав в руке лист. — Не может он сегодня, и причины не объясняются. А больше некого, судя по всему.

Я спокойно перевернула гренки и только потом посмотрела на него.

— Они пишут, что делать надо будет? — Странно, но беспокойство и паника, терзавшие в последние дни, разом улеглись, несмотря на мерно тикавший внутренний таймер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});