Воин Скорпиона (сборник) - Кеннет Балмер

Мимо меня галопом проскакал обезумевший нактрикс, внутренности вывалились из распоротого брюха и волочились по земле. Его всадник упал с седла и растянулся у моих ног. Я нагнулся и едва успел поднять его, как рядом с нами в траву вонзилась стрела. Он был бледен как полотно, но в сознании. Молодое лицо лахвийца блестело от пота; один глаз распух и закрылся сине-лиловым кровоподтеком, а огненно-рыжие волосы слиплись от крови на пересекавшей скальп глубокой ране.

Я поставил юношу на ноги и слегка встряхнул.

— Бери меч и отбивайся!

Глаза его расширились, потом выражение запредельного ужаса исчезло и вернулось к чему-то близкому к норме. Встав в некое подобие боевой стойки, юноша выхватил свой клинок, который по сравнению с нашими длинными мечами выглядел зубочисткой.

Тельда визжала не умолкая.

Я увидел как Сег выпустил ещё три стрелы — с такой быстротой, что какое-то время прежде чем поразить цели все три находились в полете одновременно. Еще трое воздушных налетчиков с индиговыми волосами вскрикнули и повисли на пристяжных ремнях.

Тут запел и мой лук. Индиговолосый, уже занесший свой дротик, дернулся и, страшно корчась, выскользнул из седла, оказавшись под шеей своего зверя. Импитер с трудом пытался набрать высоту, его крылья безжалостно били по висящему на ремнях телу.

Дерн вокруг нас был пропитан кровью. Убитые накриксы лежали вперемешку с телами своих всадников. Но юноша, которого я вырвал из пропасти безумия, уже пришел в себя и размахивал мечом, глупо выкрикивая что-то храброе, суетное и вызывающее. Утренние солнца играли в его рыжих волосах.

Сег, тяжело дыша, снова выстрелил. Развернувший крылья импитер скользил по воздуху, когда стрела вонзилась ему в глаз и вошла в мозг. Он продолжал лететь по прямой — пока не врезался в землю.

Я кинулся к нему, собираясь разделаться с седоком. Тот очень ловко соскочил наземь и выхватил длинный тонкий меч. Его одежда из меха лима так и пылала от обилия яркой краски, а надраенные до зеркального блеска бронзовые пряжки и пуговицы ослепляли меня отражая блеск солнц. Не выпуская из левой руки лука, правой я выхватил меч. Индиговолосый решительно двинулся ко мне, понимая, что ему требуется только отбиться от меня, а потом подоспеют на выручку его товарищи. Я увидел, как один такой летящий позади сбитого натягивает поводья и, сжимая одетыми в кожу ногами бока своего летучего зверя, разворачивает на меня эту чудовищную тушу. И приготовился столкнуться сразу с двумя врагами.

— Хай! — заорал мой противник и бросился в атаку.

Я жестко парировал его клинок, а потом совершил захват и закрутил эту стальную лучину. После чего сделал выпад одновременно и сам бросаясь на него. Спустя секунду я уже выпрямлялся, выдергивая клинок из живота индиговолосого, который, корчась, катался по земле. И тут в воздухе забили огромные крылья, и на меня обрушился порыв ветра. Мне почти удалось уклониться, но когти импитера скребанули меня по боку, вышибая воздух из легких и опаляя мучительной болью.

Я способен принять боль и справиться с ней. Пошатнувшись, хватая воздух открытым ртом, все ещё сжимая меч, я повернулся и увидел, как Делия уносится ввысь в безжалостных когтях импитера.

Увидев увлекаемую в небо Делию я закричал — что-то, сам не знаю что. Нападавшие уже отступали, не желая больше терять людей. Слишком грозным оказался враг, с которым они столкнулись внизу. Затем откуда-то на мою голову с хрустом обрушился удар, и я рухнул на окровавленную траву.

И медленно покатился по ней. А потом не мог больше двигаться. Я лежал там, видя, как упал Сег, когда едва ли не последний брошенный сверху дротик впился ему в ногу. Лежал и смотрел, как этот проклятый импитер уплывал, унося крепко стиснув в когтях мою Делию. Тварь у него на спине размахивала копьем и издавала насмешливый пронзительный крик, полный мстительного торжества.

Моя Делия пропала, похищенная самым мерзким и безжалостным существом, какое я только видел. Пропала и исчезла моя Делия из Дельфонда, пропала и исчезла…. Надо мной сомкнулась чернота, но куда темнее было полное и беспредельное отчаяние.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Убийцы на корходроме

Представление под названием «Сутенна и её двенадцать женихов», которое давали в крытом театре, вызвало бурный восторг зрителей. Вообще-то я очень любил эту трагедию, сюжет которой был известен почти по всему цивилизованному Крегену, однако сегодня она просто раздражала меня. Слова казались банальными, а произносимые нараспев фразы напоминали рифмовки уличных попрошаек. Трещина у меня на черепе зажила так же быстро, как и любая другая рана, нанесенная моему телу — весьма полезный побочный результат погружения в бассейн на реке Зелф, даровавшего мне возможность прожить тысячу лет.

Но какой толк, прок или благо от тысячи лет, если их не разделит со мной моя Делия Синегорская?

Я впал в странное психическое оцепенение. Сег был ранен, и сейчас его заботливо выхаживали. Здоровье и силы быстро возвращались к нему. Однако город Хикландун, где мы оказались волей судьбы, вызывал у него, похоже, странные чувства. Представьте, что почувствовал бы мой современник, обитатель глухого Корнуолльского захолустья, попади он в воссозданный кем-то Лондон времен Чосера.[70]

Что же касается Тельды, мне приходилось хитрить и изворачиваться, чтобы хоть немного отдохнуть от её постоянных сетований и слез. В данный момент она пребывала в убеждении, что я крепко сплю на вилле, в отведенных нам покоях. Это здание из красного кирпича и белого камня, прелестный образчик традиционной лахвийской архитектуры, располагалось на южном склоне города всего в десяти мурах ходьбы от его стен, что было весьма удобно.

Суттена, этакая крегенская Пенелопа, и тысячи уловок, к которым она прибегала, чтобы обмануть буйных скандалистов-женихов, утомляла меня не меньше Тельды. Дикий гнев, бушевавший во мне первые дни, усох и съежился, не находя цели обращения. Оглушенный болью, я страдал от бессмысленности существования. Без Делии вся вселенная ничего не значила.

Если вы удивляетесь, как это мы, трое безвестных бродяг, никого не знавших в этом городе, так удачно вышли из трудного положения и получили в безраздельное пользование уютную виллу — значит, вы понимаете мои тогдашние чувства. Юноша, которого я подобрал во время боя, занимал высокий пост в армии Хикландуна. Мне следовало понять это по его роскошному мундиру и высокомерным манерам, но тогда мне было не до того. Юный Хуан — так его звали, если отпустить все совершенно необходимые добавления в виде множества звучных титулов, званий и названий владений — приходился племянником царице города-государства. Нас познакомили с ней с соблюдением всех формальностей и церемоний, полагающихся по обычаю, но она все ещё оставалась для нас чужим человеком. И все же именно царица отдала приказ, чтобы с нами обращались хорошо — судя по всему, из благодарности.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});