Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина - Олег Дивов

Дверь за спиной захлопнулась, тихо зашипела прокладка, лязгнули стопора.

Причер стоял в кромешной тьме, схватившись обеими руками за голову, приглушенно ругаясь и чувствуя себя полным кретином. Окончательным.

Когда звезды в глазах перестали мерцать, капеллан попытался выяснить, куда же его забросила нелегкая армейская судьба. Обшаривание руками дало неутешительный результат. Причер находился в каморке площадью около десяти квадратных футов. Помимо внешней двери, здесь имелась еще одна, ведущая неизвестно куда и, естественно, тоже с магнитным замком. Над головой нащупался плафон, на стене – что–то вроде контрольной панели. «Аварийный тамбур, – понял капеллан. – Но почему ничего не работает? Двери–то под током, открываются».

«Потому и не работает, что для тебя приготовлен!» – услужливо подсказал внутренний голос.

«Выходит, меня… э–э… поймали?» – ужаснулся капеллан.

Перед глазами пронеслась фантастическая картина – русские захватывают базу. Начинают, как водится, с нейтрализации гарнизонного священника. Врачей, поваров и священников в таких случаях не убивают, это портит имидж. Затем и устроена была провокация в храме – чтобы капеллан сам приехал разбираться, искать этого… Харитонова. А Воровский его за воротами поджидал, ручки потирая. И крокодил на машину Джефферсона не случайно упал! Его русские сбили! Знали, что будет скандал, на плацу соберется все руководство базы – там его и накроют! Ракетой! Один Кэссиди останется, он сейчас дежурным стоит. Ему и скажут: будешь выкаблучиваться, так мы твоего дружка закадычного Причера на медленном огне зажарим. А не сдашься, тебе же хуже – огневая мощь у «Тревоги» вполне достаточная. В общем, спасайся кто может – объявляем Кляксу доминионом Российской империи. Креатин теперь наш, бессмертие только для русских!

«Как же вы меня задолбали своим помешательством на бессмертии, господа хорошие! Стою, развлекаюсь, глупости себе на потеху выдумываю, так даже в них это бессмертие дурацкое лезет!»

Причер в темноте рассмеялся, но как–то натужно.

То ли потому, что его действительно утомил всеобщий психоз на креатиновой почве, то ли из–за общей нервозности обстановки.

Ведь действительно попался. Классический прием – захват на доверии. Шуточки–прибауточки вещь хорошая, но какую ерунду могла себе вообразить про натовского священника русская контрразведка в лице Воровского и Кронштейна – а что, очень похоже! – Причеру даже задумываться не хотелось.

Светящиеся цифры на часах показывали, что время к ужину. «Сколько я тут? – подумал капеллан. – Минут пять, не больше, а уже весь извелся. Нервы лечить надо. Обязательно попрошу у Кронштейна таблеточку какую–нибудь. Сразу после вербовки. Интересно, как они со мной поступят? Шантаж? Да не на чем меня взять, кажется. Ну, раздолбай. Ну, пьянь. Ну, без пяти минут саботажник – так это еще доказать надо, у меня такое намерение до сих пор в голове не оформилось – даже просто как намерение. Хотя делать что–то придется. Иначе сожрут… Эй, Причер! Отставить панику. Чего ты вбил себе в голову, будто погибнешь здесь? Не так уж стопроцентно база обречена. Может, еще обойдется… Ладно, если не шантаж, то что? Деньги? Зачем мне деньги, у меня папа генерал и недвижимость фамильная. Угрозы? Ага, запугали одного такого. Пытки? Ерунда, Господь терпел и нам велел. Я хоть и бывший, но десантник, отключаться от боли умею. Хм–м… как же они решили под меня подкопаться?»

Тут Причер вспомнил, что, если верить слухам, русские когда–то достигли больших успехов в разработке психотронных систем, превращающих человека в зомби, и слегка затосковал. Провести остаток жизни агентом русских спецслужб, не осознавая этого, показалось ну совсем обидно. Даже авантюрную жилку в характере не потешишь. Собираешь информацию, отсылаешь шифровки – и никакого тебе морального удовлетворения. Кошмар.

А может, просто химией накачают и допросят? Но какими секретными данными возможно разжиться у простого капеллана? Не–ет, если химия, тогда вкатят укол для расслабления воли и дадут гипнотическую установку – например, полковнику шею свернуть. За что тебя потом свои же посадят. Ужас.

Щелкнул замок внутренней двери. Причер от неожиданности подпрыгнул, а еще через секунду – заслонился рукой от яркого света.

– Извините, падре, выхо… О, черт! Да тут же лампочка накрылась! Проклятье!

– Вы как больше любите, господин Воровский? – спросил Причер утробным голосом очень голодного людоеда. – Сапогом по нижней части тела или кулаком по верхней?

– Падре! – взмолился прапорщик. – Не знал! Вот вам крест! Ну, заходите. Хватит конспирации, начинаем операцию.

– Зачем все это было, а? – поинтересовался капеллан, выбираясь из тамбура и оглядываясь в поисках солдат с автоматами или Кронштейна со шприцем. Никого тут не оказалось, только пустой длинный коридор с зарешеченными дверцами камер. Гауптвахта, точь–в–точь как натовская.

– У меня главный вход просматривается. Вам это надо?

– Сами говорили, я тут смогу двери ногами открывать…

– Пока не стоит, – загадочно сообщил Воровский.

– Хорошо, ну а вы–то почему за мной не вошли?

– А как ребята тогда придут?

– Какие еще ребята?!

– Ну… Разные. И девчонки тоже. Что им, через аварийку лезть? Нет уж, падре. Между обычной пьянкой и конспиративной пьянкой очень большая разница. Обычная у меня тут почти ежедневно. Начальство уже привыкло. А если мы прятаться начнем, могут быть сделаны далекоидущие выводы. Понятно?

– Трудно было заранее объяснить… – буркнул капеллан.

– Да вы сами меня с толку сбили расспросами про акцент! Я и забыл. А за лампочку отдельно извините. Понервничали? Ничего, сейчас подлечимся. Сюда, прошу.

Они зашли в небольшой уютный кабинет. Причер увидел мягкий диван и без приглашения уселся. Воровский колдовал над дверцей сейфа.

– Вот, собственно, мое рабочее помещение, – сказал он. – А вот и рабочая жидкость!

На столе появилась внушительная канистра. За ней стаканы и нехитрая снедь.

– Эту рабочую жидкость лучше не закусывать, а сначала запивать. – Прапорщик выставил на стол пару бутылок лимонада и небрежно прикрыл дверцу сейфа. – Значит, вам будет вполне привычно. Американцы, по моим наблюдениям, закусывать учатся долго и мучительно. Сказывается, наверное, разница культур. Пока одни гоняли по степи коров, другие в поте лица выдумывали радио, телевидение и периодическую систему элементов. Поневоле закусывать начнешь.

«То–то вы так падки до американских денег – потому что своей закуски на всех не хватает!» – подумал, но не сказал Причер. Он все еще был очень зол на Воровского и даже соображал, не устроил ли тот ему «темную» нарочно, исходя из далекоидущих коварных планов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});