История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Наступила пора самому Ракоши и всему «квартету» выступить с актом ритуальной самокритики, что они и сделали на пленуме Центрального Комитета партии 27–28 июня 1953 г. В резолюции пленума отмечался вред, нанесенный культом личности, нарушениями принципа коллективного руководства и демократических норм в самой партии, и признавалась необходимость исправить это положение, которое получило столь критическую оценку в Москве. В соответствии с требованиями Кремля Ракоши сложил с себя полномочия премьер-министра. На этой должности его заменил Имре Надь, который из-за особого мнения по поводу коллективизации в 1949 г. попал в немилость и, хотя и смог постепенно вновь вернуться в руководство партии в течение последующих лет, остался незапятнанным кампаниями террора. Публикация новой программы правительства и отставка Ракоши вызвали всеобщее ликование, если не считать узких партийных кругов. Что касалось перемен в целом, то в сельской местности они праздновались широко, тогда как большую часть горожан одолевали смешанные чувства радости и неверия (сочетающиеся в разных пропорциях в зависимости от позиции конкретного человека). Среди /549/ «нового среднего класса» кадровых выдвиженцев царило немалое смятение, поскольку они не могли предсказать, куда повернет Москва: подержит она Надя или сохранившего за собой пост генерального секретаря ВПТ Ракоши в сложившейся ситуации раздвоения власти. В любом случае, как и обещалось в правительственной программе, Надь за 21 месяц своего пребывания в должности сумел многое исправить и улучшить по существу. Это вполне оправдывало то определение, которое закрепилось за этим периодом: «новый курс», или «оттепель».

Первый крупный блок поправок относился к инвестиционной политике. За счет сокращения капиталовложений в тяжелую промышленность восстанавливалась экономически более целесообразная структура производства, соответствовавшая национальной специфике Венгрии и приведшая к росту производства товаров народного потребления. Несколько очень крупных инвестиционных проектов были полностью отвергнуты; десятки специальных решений (в основном направленных на снижение цен до 40 % и повышение заработной платы в среднем на 15 %) были приняты во второй половине 1953 г. и в начале 1954 г. с целью повысить покупательную способность населения. И, самое главное, целый ряд решений относился непосредственно к положению дел в сельском хозяйстве: объемы обязательных поставок различных видов продукции были уменьшены для крестьян на 15–40 %; цена на них устанавливалась на три года вперед; практика принудительной коллективизации была прекращена, и, более того, крестьяне получили право свободно выходить из кооперативов. За год число таких крестьян, а также посевные площади уменьшились на одну треть.

«Оттепель» отчетливее всего проявилась в идеологической и интеллектуальной сфере. Хотя в стране и сохранялась практика частых собраний и митингов, они перестали быть формальными церемониями. Люди теперь не собирались принудительно через определенные промежутки времени для того только, чтобы скандировать имена Сталина и Ракоши и выражать всевозможными способами свою преданность партии. Стало складываться впечатление, что на этих собраниях можно было обсуждать реальные проблемы. Именно таким образом новая ситуация отражалась в периодике и в литературе. В редколлегии ежедневной партийной газеты «Сабад неп», в частности, появились соратники премьера И. Надя, которые обновили язык газеты и привнесли критически трезвый тон. Обреченные молчать писатели и поэты (Ласло Немет, Шандор Вёреш, Леринц Сабо, Янош Пилински, Миклош Месей, Геза Оттлик и Арон Тамаши среди про- /550/ чих) могли вновь вернуться на литературную сцену, воссоединившись на ней со своими кающимися коллегами, которые пошли в услужение режиму (типа Золтана Зелка), а также с молодыми авторами (Ласло Надь, Ференц Юхас, Шандор Чоори, Ференц Шанта, Иштван Чурка, Эндре Фейеш), вместе с которыми они сумели сделать правдивость главным критерием художественности. Союз писателей и его еженедельник «Ирадалми уйшаг» («Литературная газета») стали одним из важнейших культурных центров, вокруг которых объединялась интеллигенция, стремившаяся еще более расчистить пространство, чтобы легче было дышать и чтобы достичь всестороннего осмысления подлинной ситуации в стране. С начала 1956 г. еще одним таким центром стал «Кружок им. Петёфи», состоявший в основном из молодежи. Члены этого кружка собирались для публичных осуждений всех злоупотреблений прошлых лет и для обсуждения вопросов обновления социализма. Большая часть сторонников «революции умов», начавшейся в 1953 г., были членами партии, верными тем идеалам, в которые они искренне уверовали после 1945 г. Идеализируя своих вождей, они никак не могли поверить в их измену этим идеалам, пока это не вскрылось силой изменившихся обстоятельств. Сильное разочарование и самоосуждение превратили их в самых яростных и бескомпромиссных критиков преступлений сталинизма. В то же время они были убеждены, что этих преступлений можно было избежать, если бы коммунистическая система базировалась на принципах, родственных инициативам Надя.

И действительно, в царстве террора начались послабления, как только Имре Надь стал премьером: лагеря и зоны были закрыты, депортированные могли вернуться в родные места (хотя и не в родные стены своих домов). Деятельность АВХ была строго ограничена. Но при этом указы об амнистии распространялись только на определенные группы репрессированных. Пересмотр приговоров коммунистам, чьи имена были опозорены показательными процессами, также начался, но стал мучительно медленным процессом: Кадар был освобожден лишь в июне 1954 г., Райк не был реабилитирован вплоть до ноября 1955 г., бывшие вожди социал-демократии вышли из тюрем весной 1956 г., а около 200 из более, чем 700 репрессированных политических деятелей левого толка были реабилитированы только в 1962 г. Причем все эти перечисленные выше категории товарищей считались более привилегированными, чем осужденные члены партий, никогда не сотрудничавших с коммунистами. С последних вина в предполагаемых преступлениях была снята лишь после 1989 г. /551/

Разумеется, имелись могучие силы, заинтересованные в подобном затягивании дела, и не было ничего удивительного в том, что они сгруппировались вокруг Ракоши, чья персональная ответственность (в то время понятная только для очень узкого круга партийных лидеров) должна была вскрыться даже при не самом последовательном анализе показательных процессов. В определенной мере, признав свою вину, Ракоши, тем не менее, главные обвинения обрушил сначала на голову бывшего шефа АВХ Габора Петера, а затем, в 1956 г., на Фаркаша, в то время как он сам и вся его клика делали все что могли, чтобы заблокировать не только процесс реабилитаций, но и реализацию всего «нового курса». В отличие от И. Надя, который взялся за исправление ошибок, указанных Москвой, потому что сам был убежден в своевременности этих мер и хотел превратить их в несущие опоры реформированного и очеловеченного коммунизма, Ракоши неохотно подчинился приказам и терпел все, пока не почувствовал, что пришло время нанести ответный удар.

Глубокий раскол в партии по этим двум позициям стал совершенно очевидным к 1954 г. Не обращая внимания на то обстоятельство, что И. Надь во время своего визита в Москву в апреле 1954 г. получил одобрение на проведение избранной им линии, тогда как политика самого Ракоши постоянно отвергалась Кремлем, генеральный секретарь систематически занимался подрывом авторитета Надя, критикуя в основном его экономические решения. И действительно, в результате проводимых реформ и смены экономических приоритетов сократилось число рабочих мест, а также упала производительность труда. Дисциплина труда, державшаяся прежде исключительно на строгости, не способствовала формированию сознательности у трудящихся, и они стали хуже работать, как только исчезло принуждение. Ракоши сумел укрепить свои позиции в Центральном комитете и увеличил число своих сторонников в политбюро. Надь попытался противопоставить этому усилению реорганизацию Народного фронта с привлечением различных социальных слоев и объединений как общей платформы для всех приверженцев «коммунистических реформ». Под новым названием Отечественный народный фронт начал работать в конце октября 1954 г.

Вскоре, однако, позиция И. Надя ослабела, а затем и вообще оказалась проигрышной в связи с отставкой в Москве его покровителя Маленкова. В январе 1955 г. Надь был осужден Хрущевым и его коллегами за «радикализм» проводимых им реформ. Ему было приказано исправить допущенные «ошибки». Все это стало причиной болезни На- /552/ дя, чем и воспользовался Ракоши, выдвинув против него обвинения в «правостороннем уклоне» и в «националистических тенденциях», на основании которых его и заставили уйти в отставку 18 апреля 1955 г. Преемником Надя стал Андраш Хегедюш – молодой человек, которого и Ракоши, и Герё считали вполне сговорчивым.