Тьма внешняя - Владимир Лещенко

Информационно-логический блок ЭИ-2340-Дол.

В полиментальном комплексе фактотума наблюдаются деструктивные изменения. Усиливаются эмоции черной части спектра, в особенности немотивированный страх. Данное явление периодически оказывает доминирующее влияние на рассудочную деятельность объекта. Внешний источник воздействия не фиксируется. Тщательная проверка всех блоков и элементаров повреждений не выявила. Дифференциалы скелетных полей – без изменений. Статические напряжения – в пределах нормы. Шестой и двадцать второй каналы не трассируются. Вышеперечисленные процессы по имеющейся на данный момент информации, не могут оказать заметного отрицательного влияния на функционирование объекта, однако делают невозможным осуществление с его помощью положительные трансформации происходящих в социуме процессов.

* * *

– Как ты сказал… э-э… почтенный Петер? – пробормотал Владислав, подавляя отчаянное, почти нестерпимое, желание бежать со всех ног куда глаза глядят.

– Да я и сам не особенно всё это понимаю. Я всю жизнь думал, что есть Бог, а есть Дьявол. А оказывается Дьявол и Сатана, то есть он не дьявол, – запнулся Клаус, – это и есть вроде как настоящий бог, создавший землю и людей… А бывший бог – Иешоуа то есть… Его Люцифер победил, а мы теперь должны ему поклоняться – ведь он теперь наш Господь… Вот так…

На морщинистом добром лице Петера застыло напряженное выражение – наверняка его бесхитростный ум не привык размышлять о столь высоких вещах.

– Завтра как раз субботняя проповедь – ты всё сам услышишь и узнаешь.

Владислав, уже более-менее успокоившись, решил прекратить расспросы. Как бы то ни было, следовало прежде всего позаботиться о друге, а обо всем остальном будем думать потом.

– Послушай, добрый человек, мой племянник, ты видишь, здорово болен. Есть тут лекарь какой-нибудь?

Старик с готовностью закивал.

– Лекари тут найдутся, но вот что я тебе скажу – тут неподалеку живет ведьма, она хоть кого поставит на ноги в один день.

– Ведьма? – с некоторым беспокойством спросил Владислав.

– Самая настоящая, гильдейская, ты не сомневайся… Да я ее сейчас позову.

И старец, вновь суетливо закивав ему, вышел прочь.

Присев на чурбан у стола, Владислав, поглядывая время от времени на разметавшегося в жару Матвея, принялся обдумывать услышанное. Сказать, что он был потрясен, значит не сказать ничего. Подкинула судьба веселенькую встречу. Слуги Сатаны, вот уж подфартило!

Словно злой рок привел их прямиком в обиталище дьяволопоклонников.

– Черт и тысяча чертей… да… царство Бога-Люцифера, нечего сказать, – бормотал он себе под нос. И ведь не было этого шайзе, когда я год тому назад поблизости отсюда был. Эх, надо же… вот попал так попал… А тут еще эта ведьма! Еще почует что, не приведи Бог!

В том, что ведьма может почувствовать в них врагов Дьявола, он почти не сомневался. Но зачем все-таки их с Матвеем приволокли сюда? Помнится, этот Альбрехт спрашивал, воевал ли он. Видимо, он хочет забрать их в войско этого самозванного царька. Кто их знает, может здесь платят за каждого нового солдата, как венецианским вербовщикам? Почему тогда их не допросили, даже просто не поинтересовались, кто они такие? Наконец, почему их поселили в почти пустом, давно заброшенном, по всему видеть, лагере? Чертовщина! А чему еще быть во владениях нечистого?

У входа в землянку появился Петер в сопровождении обещанной ведьмы. Против ожидания, это была вовсе не старая, лет тридцати с небольшим, хорошо одетая женщина.

Подобрав многочисленные юбки, она спустилась вниз по кривым ступенькам и, не обращая внимания на опасливо косившегося на нее Владислава, занялась Матвеем. Расстегнув кафтан и ворот рубахи, она выслушала сердце, посидела с минуту, закусив губу, с рукой, положенной на лоб русина. Затем из принесенной с собой корзинки извлекла узелок. В нем оказалась пригоршня каких-то крупно нарубленных корешков, смешанных с сухими листьями.

– Сваришь это на слабом огне, снимешь сразу как кипеть начнет… – бросила она Владиславу, – и напоишь его… сейчас и вечером. Еще можешь купить на рынке заячьей капусты. Будет совсем хорошо… Есть чем заплатить? Есть – плати, а нет – я пошла, не впервой, сотворю добро и бесплатно…

Решив, что сейчас лучше не скупиться, Владислав вытащил из-за пазухи тряпку и извлек из нее серебряный талер, один из трех оставшихся у него. Равнодушно оглядев истертый серебряный кругляш, женщина опустила его в висевший на поясе кошель и вышла вон.

– Повезло твоему родичу, – бросила она уже открыв дверь, – Еще бы дней пять, и даже наша старшая помочь бы не смогла.

Ничего не говоря, силезец вышел прочь из землянки. Владислав шел меж разбросанных там землянок, глинобитных домиков, бревенчатых лачуг. Взгляд его отмечал и целые улицы, застроенные добротными деревянными домами, крытыми черепицей и тёсом, за крепкими оградами.

По тропинкам, пролегшим меж домами и кварталами, сновали по своим делам люди, ничуть не напоминавшие слуг зла или одержимых бесами. Они, пожалуй, ничем не отличались от виденных им во множестве других городов и земель. Между домами бегали дети.

Несколько раз навстречу ему попадались, заставляя каждый раз сжиматься сердце, мужчины и женщины в длинных одеяниях и высоких шапках черного и красного цвета, усыпанных многолучевыми звездами и пентаграммами. То были, как без подсказки понял Владислав, служители здешнего культа.

У очень многих жителей при себе имелось оружие, что говорило о том, что культ Дьявола, как и следовало ожидать, весьма воинственен. На глаза ему попался отряд из нескольких десятков деревенского вида людей разного возраста, которых беспощадно муштровал седоголовый человек, в таком же черном плаще, как у Альбрехта.

Имелось тут и регулярное войско. Мимо него проследовала колонна вооруженных до зубов пехотинцев в кольчугах и шлемах, сопровождаемых полусотней конных. Позади четверка цугом запряженных лошадей волокла какое-то огнеметное приспособление, с раструбом в виде бронзовой головы дракона, широко распахнувшего пасть.

Из всего этого Владислав заключил, что здешний «император», кто бы он ни был, вовсе не дурак и свою выгоду понимает.

Пользуясь хаосом, творящимся вокруг, он стремится захватить как можно больше земли и как можно шире распространить свою веру.

«Этак он и впрямь в императоры вылезет, чтоб его черти уволокли!»

Среди вояк он заметил и с полдюжины вооруженных баб. Одна из них, – длинная и костлявая особа, в широких кожаных штанах и камзоле на голое тело, скрепленном на груди лишь двумя роговыми пуговицами, поймав его взгляд, скорчила презрительно-злую гримасу, яснее ясного говорившую: «Чего уставился? Топай-ка ты отсюда, да поживее».