Ликующий джинн - Вадим Чирков

Художник добыл из внутреннего кармана куртки плоскую бутылочку Bacardi Gold.

— Кудревато живешь, — отметил тот же Гоги. — И с этой граммулей ты собираешься провести день? — На физиономии Гоги-Егора была трехдневная рыжая щетина.

— Во-первых, я уже, — ответил Кубик. — А во-вторых, день зависит и от того, с кем его проведешь. Думаешь, за мной заржавеет?

— Он очень правильно говорит, — закивал Петруха. — Тоже видно хорошего человека. Давай, браток, присоединяйся… — Петруха был уже пьяноват, дневные хлопоты оставляли его с каждым новым глотком.

Шел уже пятый час этого весеннего дня, а Кубик во дворе не показывался. На спинке "Харчевни" неподвижно сидел понурый голубь, наверно, приболел. Уроки, несмотря на беготню к окну, были сделаны, Славик теперь то просматривал мультяшки, то снова взглядывал на двор. Для верности он смотрел на скамейку в папину подзорную трубу. "Сколько можно пить?! — возмущенно думал он, видя все того же понурого голубя на ее спинке. Но через минуту оправдывал художника: — Кубик выведывает тайну!" Будь на его месте какой-нибудь взрослый, он сказал бы сочувственно: "Помоги ему, бедному, бог!"

Угнаться за профессиональными алкашами нормальному человек очень трудно. Кубик уже не вязал лыка, но сумел сохранить свою сверхзадачу в целости, и завел с новыми "друзьями" разговор о хоть каких-то способах заработать. О себе он сказал, что у него, художника, был в мастерской пожар, все сгорело к чертовой матери, теперь у него ни кола, ни двора, а в голове тоже будто бы все выгорело. И это — пепелище в голове — самое страшное. Для Петрухи эти "выгорело" и "пепелище" были бальзамом на его раны, он в знак солидарности крепко пожал Кубикову руку и они выпили еще по глотку из второй по счету бутылки водки, купленной уже Кубиком.

— Чтобы з-заработать, — с трудом повел рассказ-совет бывший кандидат наук, — нужно не терять б-б-бдительности, — последнее слово он еле одолел. — Б-б-дительности, п-понял?

— Но-но, — попытался остановить его Егор, — т-ты ее т-тоже не т-теряй.

— Мне ч-чужих с-секретов не надо! — рубанул воздух свободной рукой Кубик. — М-можете н-не р-рассказывать. А я п-пойду п-посыпать п-пеплом г-голову.

— М-мне говорят, ч-чтобы я м-молчал, — гоняя желваки по лицу, сказал Петруха, — я б-буду м-молчать. Всё! Я т-тоже м-могу уйти. Д-домой! У м-меня т-тоже п-пепелище!

— Об-биделись, — проворчал рыжебородый Егор. — И зря! К-какие секреты?! От него у нас нет секретов! Он — наш! Говори, Петр! Ты у нас к-к-к… к-к-к… к-краснобай.

Его товарищ послушно поднял голову.

— Значит так…

Гоша вдруг забеспокоился.

— Т-ты ему н-не верь, — предостерег он Кубика. — Ни единому с-слову. Он у н-нас ф-фантазер. С-сейчас т-такое т-тебе р-раскажет!

— А б-бабки н-на н-нас с н-неба уп-пали? — возразил его приятель.

Через несколько минут Кубик, стоящий на ногах только благодаря своей сверхзадаче, понял: правило "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке", на которое он рассчитывал, делая шаг в логово русского пивняка, срабатывает безукоризненно. Хотя информация была пренеожиданная.

Славик наконец-то увидел в окно Кубика. Тот шел неестественно прямо — было похоже, что бывший матрос и комендор марширует на параде в день военно-морского флота. Однако же повороты его на асфальте двора были широки и округленны, как у боевого корабля в открытом море. С поворотами он все же не справлялся и залетал одной ногой на клумбу. Скамейку-"харчевню" художник пролетел, попытался круто развернуться, но чуть не упал. Неуверенными шагами дошел до нее и плюхнулся…

Славик схватил Кубикову кепку. В лифт он влетел как бомба. И выскочил из него со скоростью снаряда.

— Дядь Вить! — крикнул он, примчав к Кубику. — Ну что?

— Равняйсь! — скомандовал чему-то в себе художник. — Смирно! Извилины, в шеренгу стройсь! Раз-два! Слушай мою команду-у!..

Если бы Славик не знал Кубика, он подумал бы, что тот съехал с ума. Но младший участник полета на Кукурбиту видел своего друга в ситуациях покруче, и просто стал дожидаться, когда бывший моряк остановит на нем непослушные, как у робота при битве на Игаре глаза.

— С-садись рядом, — сказал Кубик. — Н-не з-засти свет, я и т-так н-ничего не в-вижу. И учти: я всего лишь жжж… жжж…жертва эксперимента. П-подопытный к-кролик. Я б-был п-под н-наркозом и сейчас с т-трудом п-прихожу в себя. Т-так что…

— Ну, дядь Вить, я, что, не понимаю! — Славик все равно не смог сдержать ужаса в глазах.

— Т-тогда с-слушай. Т-твои алкаши п-продали т-тебя с п-потрохами б-браткам. — Кубик опустил голову, и Славик испугался, что он так и не поднимет ее сегодня. Нет, поднял. — Б-братки п-пируют р-рядом с п-пивняком. В "Ч-ч-чарочной". Т-там п-подают о… о… ом-маров и г-гигантских к-креветок. З-за б-баксы. Алкаши р-рассказали п-про т-твои ф-ф-фокусы б-браткам, а б-братки, д-должно б-быть, д-доложили об этой ффф-фантастике шшш… шшш… к-короче, ш-шефу. И т-тот в-взял т-тебя за жжж…жабры. В-вот и всё. — Кубик прикрыл на минутку глаза, а Славик испугался, что тот сейчас заснет. Но нет. Кубик погримасничал и продолжил: — П-повторяю с-ситуацию. К-когда т-ты исп-пытывал н-невидяйку, Г-гоша это з-заметил. Он с-сукин с-сын. И ррр… рыжий. И они ввв… вдвоем т-тебя в-вычислили. П-петюня к-кандидат н-наук. Б-бывший. Н-но м-мозги у н-него еще есть. П-понял?

— Дядя Витя, а что дальше? — чуть не плача, спросил Славик.

Но Кубик опять опустил голову и, кажется, теперь в самом деле уснул.

— Дядь Вить! — тормошил его Славик. — Ну, дядь Вить! Что дальше?!

Художник поднял на него страдальческие глаза. Еле выговорил:

— У м-меня б-была м-мысль, но я ее… п-пропил. Из-звини. Я б-был в-вынужден п-пить. Иначе б-бы они н-не открыли т-т-тайны. Т-тайны они открывают т-только с-своим. Т-тем, к-которые уже л-лежат. М-может б-быть, м-мысль еще в-вернется. Х-хотя я в этом ссс… с-сильно с-с-сомневаюсь. — Кубик снова прикрыл глаза. — А с-сейчас ух-ходи. Н-нас н-не д-должны в-видеть в-вдвоем.

— А где Петруха и Гоги?

— Они р-растворились. К-как с-соль в п-пиве… Р-раз — и их нету! — Художник махнул рукой. — Н-нет, — поправился вдруг он, — их ув-вели. Т-точняк, ув-вели. Пришел ч-человек в к-коже и ув-вел. Сказал: от г-г-г… греха. — Кубик опять опустил голову.

Славик встрепенулся.

— Дядь Вить, а может, то был браток?

— К-кто?

— Этот, в коже?

— Б-б-б?… — Пьяный художник поднял голову и заморгал. — Б-браток? Д-д-д…

— Что, дядя Витя, что "д-д-д"?! — дергая друга за рукав, почти кричал Славик.

Кубик напрягся изо всех сил.

— Д-д-действительно. Он-ни его п-послушались. Он б-был им от-тец и б-брат. Б-браток.

— Вы его запомнили?

— Я х-художник. Х-хочешь, нарисую? Н-нос такой, — Кубик нарисовал прямо перед собой кривую носа. — Г-губы — такие, — еще один рисунок.

— Дядя Витя, только вы не забудьте!

— Я! З-забуду? Н-никогда!

— Дядя Витя, хотите, я вас провожу?

— Я сам!

— Но вы же…

— С-сам! В-вот увидишь. — Кубик встал, шатнулся. — З-земля н-не Н-нырех. З-здесь я з-знаю к-куда идти. — Шатнулся, но ухватился рукой за что-то невидимое в воздухе. Скомандовал себе: — Смирно! — Застыл. Лицо у него стало до смешного деревянным. Губы, правда, были вкось. — Ша-ам марш!

И Кубик зашагал, как полчаса назад, — прямо, как матрос на параде военно-морского флота. Только вот левый карман у него был оторванный. И кепка набекрень. И после поворота его слегка заносило.

Все-таки обернулся.

— В-видишь, что значит в-выучка? Ффф… ффф… флот! З-завтра я б-буду к-как ог-гурчик! М-малосольный. К-кривой и м-морщинистый. — Кубик явно "ехал". — П-пока! — Пошел было, но снова обернулся: — Да, шшш… шеф передал ч-через б-братков нашим друзьям: "Н-надо к этому п-пацану п-присмотреться". Отсюда их з-заработок — Кубик поднял палец. — Они п-присматриваются. С-следят! Шшш… шпионят. Так что…

Пошел было, но еще раз остановился.

— С-скажу т-тебе как д-другу: п-пить — п-потруднее, ч-чем осваивать д-другие п-планеты. П-пока!

Славик все-таки прошелся за своим другом под арку, увидел, как тот остановил — прямой, как палка или, скорее, метроном, потому что Кубика качало, — остановил такси и плюхнулся на заднее сидение. Такси влилось в грязный поток машин. Славик поспешил домой — вот-вот должны были вернуться один за другим родители.

Славик пришел домой вовремя, успел навести кой-какой порядок на кухне и в своей комнате, но совсем забыл о лице. На нем, видать, был записан какими-то иероглифами рассказ Кубика о тайне пропажи невидяйки. Мама, чуть бросив взгляд на сына, вскрикнула:

— Славик, что случилось? Опять они?

Тут началось то вранье, в котором прекрасно разбираются почти все взрослые, особенно учителя и родители.

— Ну, мам, ну что могло случиться?!

— Я все-все вижу! Что произошло за последние два часа? — Она вбежала в кухню, потом в гостиную, скрылась в комнате сына. Следов пришельцев нигде не было.