Юность, опаленная войной - Эугениуш Червиньский

Поднимаюсь и вижу, как к шалашу стремительно приближается капрал Заяц.

- Где командир? - взволнованно спрашивает он.

- Спит здесь, в шалаше... А что случилось?

- Эти сукины дети...- ругается капрал.- Дезертировали, трусы проклятые. Пошли сами пробиваться из окружения... Карась и остальные...

Из шалаша выходит Петрусь Маленький. Капрал, встав по стойке "смирно", докладывает командиру о дезертирах. По мере того как он говорит, лицо командира бледнеет, а руки трясутся все сильнее. Наконец не выдержав, он кричит:

- Стена, давай быстрее лошадей! Мне бы только догнать этого Карася!{4}

Петрусь Маленький и Заяц берут с места галопом. Мы остаемся одни. К нам подходит Стена. Вчетвером мы обсуждаем поступок Карася и других наших товарищей, с которыми нас связывало столько радостных и горестных переживаний.

Весть о дезертирстве почти всего первого взвода молниеносно разносится по лесу. К шалашу Петруся Маленького подходят любопытные и выспрашивают, как это произошло и что мы обо всем этом думаем. Сильнее всех взволнован командир третьего взвода сержант Большой. Он - бывший полицай из Белина. Как только началась мобилизация в 27-ю пехотную дивизию АК, сержант забрал оружие, подчиненных ему людей и ушел в партизаны. Сейчас он проклинает своего земляка - Карася.

В этот момент невдалеке раздается выстрел - и мы слышим сдавленный крик. Оглядываюсь и вижу, как Степа поднимает вверх изуродованную кисть левой руки. Подбегает санитарка ефрейтор Верная. Появляется фельдшер первой роты Завиша. Стене делают перевязку. Оказывается, это несчастный случай: Стена хотел разрядить оружие и нечаянно выстрелил.

Этот случайный выстрел не остается без внимания: над лесом снова со свистом проносятся снаряды. В небе лениво качается "рама". Партизаны расходятся. Возвращается погоня - дезертиров не настигли...

Около полудня вместе с советскими партизанами занимаем огневые позиции, которые мы им передали вчера. Самолеты с черными крестами безнаказанно летают над самыми кронами деревьев - высматривают цели для бомбежки. Лежим, ничем не выдавая себя. Со стороны Гуты Ратненьской зло лают пулеметы. Над пашей обороной громко разрываются несколько снарядов. Мы с Волком прижимаемся к поваленной сосне. Далеко впереди слышен шум танковых двигателей. Советские расчеты противотанковых ружей готовятся к бою. Через несколько минут гул танков доносится значительно ближе и яснее. Над лесом поднимаются тучи пыли. Уже слышен лязг гусениц.

- Внимание, танки! - раздается команда по-русски.

- Волк, смотри, вон появился первый! - Я показываю перед собой, где под напором могучей силы ложатся молодые сосны.

На край поляны выползает стальная коробка и останавливается. По бокам этого танка вылезают еще два чудовища. Ближайший находится от нас не более чем в двухстах метров. Мы ясно видим, как он водит длинной пушкой, потом покрывается дымом, слышим, как воздух сотрясается от грохота - на линии нашей обороны разрывается снаряд. К обстрелу подключаются другие танки. По лесу распространяется запах сгоревшего тротила. Вперед пошла немецкая пехота. Танки все еще стоят на месте и стреляют по нашим оборонительным рубежам. И все-таки вражеские пехотинцы идут неуверенно. А с нашей стороны не раздалось еще ни одного выстрела. Мы ждем, когда немцы подойдут ближе.

Первыми открывают ответный огонь трофейные минометы и две советские гаубицы. Выпущено уже несколько снарядов, но ни один из них не попал в цель. Танки медленно двигаются на нас. Заработали партизанские пулеметы и автоматы. Немцы показывают спины и выпускают красные ракеты. Вдоль линии нашей обороны тихо передается приказ:

- Отходим! Отступаем, ребята!

Ставлю пулемет на предохранитель и под прикрытием Волка, пригнувшись, бегу в тыл. Мы останавливаемся. только в глубине леса, на заросшей молодыми березками просеке. Командиры собирают своих людей и наводят порядок в подразделениях. С громким свистом рассекают воздух артиллерийские снаряды и разрываются в районе, из которого мы отошли минуту назад. Только поручник Заяц еще отстреливается остатками мин. Наконец к нам присоединяются и минометчики. Они расстреляли весь запас мин, а тяжелые и непригодные без боеприпасов минометы разобрали и разбросали по кустам.

В ходе марша формируется колонна по два. Мы отходим в северо-восточном направлении. Дорога заминирована, и мы идем по обочине. Педантичные немцы продолжают обстрел покинутых нами огневых позиций.

Через фронт на Припяти

Опустились сумерки, а мы все еще петляем по лесным просекам. В небе стоит красное зарево - это после боевого дня горят окрестные деревни, а частично и леса. И вот долгожданный отдых. Подпоручник Петрусь Маленький набирает добровольцев в походное охранение. К нескольким желающим присоединяюсь и я вместе с Волком и Искрой.

Своему второму номеру - Волку я обещал, что боеприпасы и пулемет мы понесем по очереди.

- Слушай, а выпустить пару очередей тоже дашь? - совершенно наглеет он.

- Обязательно,- тут же соглашаюсь я, опасаясь, как бы Волк не отказался от принятой на себя обязанности. Что бы я тогда делал?

Походное охранение уверенно ведет капрал Заяц. За ним неотступно следует наша санитарка Верная. На незначительном расстоянии от дозорных идут несколько солдат из взвода Большого, готовые в любую минуту открыть огонь из автоматов. Вот кончается просека, и мы вступаем в трясину. Грунт под ногами ходит ходуном, а под ним, в глубине, что-то зловеще булькает. Темп марша значительно замедляется. Продвигаемся дальше держась за руки. Как охранение мы уже не играем никакой роли, но другого способа преодолеть эту трясину у нас нет.

Артиллерийская канонада давно утихла. Обе стороны ведут подготовку к дальнейшим схваткам. "Мы стремимся во что бы то ни стало выскочить из котла, а немцы обдумывают, как нам помешать" - эта мысль бьется у меня в голове даже в тот момент, когда я по колени в грязи бреду по полесскому болоту. Наконец мы выходим из трясины. Вскоре кончается и лес. Останавливаемся: перед нами лежат поваленные во все стороны деревья. Это верный признак, что мы приближаемся к железнодорожной магистрали Брест - Ковель.

Еще в начале 1943 года, когда в этих местах появились партизаны, немцы прежде всего вырубили лес по обе стороны путей на ширину сто метров. Эти завалы из поваленных деревьев трудно преодолеть, особенно ночью. Какое-то мгновение прислушиваемся: не приближается ли случаем поезд, не выдадут ли немцы своего присутствия на железнодорожных путях? Тишину нарушает только тарахтенье славных "кукурузников", которые, вероятно, доставили боеприпасы и снаряжение советским партизанам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});