Нет повести печальнее на свете... - Георгий Шах

Однако заряд бодрости начал иссякать, уступая место тревоге и нетерпению. Сторти сразу почувствовал эту перемену в его настроении и завел разговор об Уле. Сначала Ром был скуп на слова, ему не хотелось делиться ни своими интимными переживаниями, ни позорным для него, как он считал, эпизодом расправы. Потом, откликаясь на доброжелательное участие и испытывая потребность исповедаться, он разговорился. А детали наставник ловко из него вытянул безобидными наводящими вопросами. Единственное, чего Ром не выдал, — сговора Геля с Тибором. Расчет с братом он считал делом семейным, никого не касающимся.

Сторти не стал затрагивать запретную любовную тему, зато порассуждал всласть об избиении руганью на чужом языке. Он похвалил Рома за выдержку, и тот ощутил себя чуть ли не героем, стойко вынесшим пытку и унизившим своих палачей. А вообще, прием это чрезвычайно пакостный, нормальные люди просто бьют в морду, и только изуверы пытают чужим словом. Был случай, когда группа хулиганов из клана билов насмерть заговорила какого-то несчастного иста. В другой раз техи схватились с аграми, и с обеих сторон полегло по дюжине ораторов. И так далее.

Ром спохватился: уже третий час ночи, а они даже не приступили к обсуждению проекта похищения Улы. Сторти сказал, чтобы он не беспокоился, у него заготовлен гениальный план, все будет в порядке, а эти подонки Капулетти сдохнут от досады. Но Ром на этот раз не дал себя провести, взволновался и стал упрекать наставника в коварстве. Видимо, они сговорились с матерью отправить его одного. Может быть, и отец участвует в этом заговоре. Так вот, без Улы он никуда не поедет. И вообще не позволит себя больше дурачить, сам отправится к Уле, разнесет все и вся, а ее вызволит из плена. Сторти поймал его в коридоре, насилу удержал, обещав, что ровно через полчаса их рискованная экспедиция примет старт.

Они погрузили в старенький экомобиль наставника изрядное количество провизии, теплые вещи и много других предметов, необходимых в дальнем странствии. Убедившись, что дело задумано всерьез, Ром успокоился. Сторти запустил мотор на малые обороты, чтобы не потревожить соседей, но шум все равно был такой, будто по улице двигалась колонна танков. В окрестных строениях стали зажигаться огни, и наставник поддал газу, чтобы убраться от неприятностей. Его тарахтелка оказалась на удивление проворной. Она с натугой набирала скорость, зато потом мчалась как стрела, бесшабашно отравляя всю окружающую среду клубами ядовитого белого дыма, Ром не мог понять, кому пришло в голову окрестить эту модель экомобилем.

Всю дорогу Сторти без умолку болтал о всякой всячине, не давая Рому вклиниться с расспросами. По опыту Ром знал, что наставник ничего не делает просто так, за его показным простодушием скрывается ум деятельный и целеустремленный. Оставалось довериться и ждать. Между тем они пересекли широкую кольцевую магистраль, которая опоясывала город, и выехали на тихую проселочную дорогу. Сторти изредка поглядывал на часы, он вновь скинул скорость, словно не желая прибывать к месту раньше назначенного срока.

— Куда мы едем? — не выдержал Ром, прервав очередное повествование своего старшего товарища.

— Наберись терпения, дружок, скоро все узнаешь. Так вот, вообрази, что с ней было, когда в гостиной появился твой покорный слуга, элегантный, подтянутый, в превосходной черной тройке с цветком в петлице. Моя надменная пассия чуть не кинулась мне на шею. Уж как она вокруг меня увивалась, но я держал марку: холодный, неприступный вид, полнейшее безразличие. Ну а потом — сам знаешь…

Они подъехали к ограде приморского пляжа, Сторти выключил мотор и погасил огни.

— Узнаешь?

Ром кивнул.

— Будем купаться? — попытался пошутить он, его глаза слипались.

— Почему бы и нет? Ты подремли, пока я схожу на разведку.

Ром настолько устал, что даже не спросил, что именно собирается разведывать Сторти на побережье в середине ночи. Он откинул голову на сиденье и мгновенно заснул. Ему снились алгебраические уравнения, стройные и изящные, но он никак не мог установить, с каким знаком должно быть решение — плюсом или минусом. Ему безумно хотелось отгадать эту загадку, и Сторти стоило большого труда его растормошить. Выйдя из экомобиля, Ром потянулся, глотнул свежего морского воздуха и ощутил прилив сил.

— Что мы здесь делаем? — накинулся он на Сторти. — Я теряю драгоценное время…

— Потеря времени компенсируется приобретением пространства, — философски заметил наставник. — Ну, иди. — Он подтолкнул Рома в спину.

— Куда?

— Купаться. В ту самую бухту, куда вы от меня в тот раз подло удрали.

Ром собрался было выразить возмущение этим нелепым в их обстоятельствах предложением, а потом вдруг передумал. Отчего действительно не освежиться в прохладной морской воде? В конце концов, это займет с десяток минут, а там подумаем, как быть дальше. Он двинулся к знакомому местечку на берегу, по дороге стаскивая с себя запыленную рубаху. Заметив, что Сторти за ним не последовал, Ром кинул через плечо:

— А ты, старик?

— Боюсь простудиться.

Чем дальше шел Ром по тропинке, утоптанной среди песчаных дюн, тем больше всплывали в его памяти подробности их первой встречи с Улой. Какой недоступной была она тогда, какой близкой и родной стала теперь. «Ты не знаешь теории вероятностей», — передразнил он и с улыбкой подумал, что и сейчас не знает, и вряд ли когда-нибудь дотянется до такой премудрости, но это отнюдь не помешает им любить друг друга. Ах, если б он мог ее сейчас увидеть!..

Ром начал продираться сквозь полосу кустов, а выйдя на чистое место, замер, пораженный. Перед ним, на том же самом месте, где и в первый раз, стояла Ула. Он решил, что у него галлюцинация, тряхнул головой, чтобы отогнать видение. Но нет, Ула осталась, она улыбнулась и протянула ему руки.

Ром кинулся к своей возлюбленной, они обнялись и долго стояли, задыхаясь от наплыва чувств, словно не виделись целую вечность, а не расстались всего несколько часов назад. И в самом деле, столь многое произошло за эти часы. «Потеря времени компенсируется приобретением пространства», — всплыла в его памяти туманная сентенция Сторти. А ведь она не лишена смысла.

— Ула, родная, как ты оказалась здесь? — спросил Ром, когда наконец обрел способность говорить.

— Как, ты не знаешь? А я-то думала, что это ты все устроил. Значит, они меня обманули.

— Кто «они»? Расскажи толком. Конечно, я собирался тебя похитить, но, видишь, меня опередили.

— Бен и Мет прокрались ко мне на балкон и сказали, что ты просил меня немедленно приехать на место нашего первого свидания. Потом мы спустились по веревочной лестнице, перемахнули через ограду парка. О, это было настоящее приключение!

— И ты не колебалась?

— Капулетти никогда не были трусами, — сказала Ула с достоинством. — Кроме того, Ром, ты не забыл, что я люблю тебя?

Он прижал ее к своей груди.

— Ой, Ром, ты меня задушишь! Так вот, — продолжала она оживленно, — нам на редкость повезло: родители спали мертвым сном, а Тибор не возвращался. Кстати, — спохватилась она, — я забыла спросить главное: они ведь не догнали тебя?

Он неопределенно кивнул, решив, что расскажет ей об истязании как-нибудь в другой раз.

— И скажи наконец, что мы будем делать?

— Плавать наперегонки.

— Ты шутишь, Ром.

— Ничего подобного.

— А впрочем, с удовольствием!

Через минуту, взявшись за руки, они вошли в море, плескались и резвились, забыв обо всем на свете.

Потом, присев на траву, Ула начала расчесывать свои длинные волосы. Ром взял ее за руку.

— Слушай меня внимательно, Ула. Против нас готовится заговор. Наши родители условились отослать меня куда-то в Свинцовые горы, а тебя в столицу. У нас остается один выход — бежать, если мы хотим быть вместе. Мы поженимся, и тогда никто больше не сможет нас разлучить. Не скрою, Ула, на нашу долю выпадет немало испытаний, придется, по крайней мере поначалу, жить без привычных удобств. Все, что я могу обещать тебе наверняка, это моя любовь.

Боясь уловить в ее глазах хоть тень колебания, Ром отвернулся. С тревогой и напряжением ждал он своего приговора.

— Неужели ты сомневался во мне, Ром? — Она взяла его голову в свои руки и, заглядывая в глаза, сказала жалобным тоном: — Ну что еще я должна сделать, чтобы ты понял: я — твоя функция, куда ты, туда и я…

Когда они вышли к экомобилю, там стоял еще один экипаж. А в стороне, на полянке, Сторти, Бен и Мет, расстелив скатерку, подкрепляли свои силы. Ром с чувством пожал друзьям руки, Ула кинулась их обнимать.

— Ну, ну полегче, — сказал Ром. — Это неприлично: мата обнимает агров.

— Посмотрите на этого собственника! — сказал Бен.

— Не будь скупым, Ром, от нее не убудет, — сказал Мет.