Мировой Ворон - Смит Э. Дж.

Алахан Слеза оказался молодым мужчиной, высоким, бородатым и очень похожим на отца — такой же широкоплечий и черноволосый. Его синие грустные глаза смотрели виновато, и он выглядел более здравомыслящим, чем предполагала Летняя Волчица. Рядом с ним шел старый жрец Тиргартена, Бриндон Кроу. Он был даже выше, чем Алахан, но худой, весь закутанный в кожу и меха, а его волосы и борода стали совсем седыми. Выражение его лица — насмешливо–презрительное — осталось в точности таким, каким она его запомнила.

— Добро пожаловать домой, Халла, — церемонно произнес отец Кроу. — Я буду верно служить тебе, как служил твоему отцу.

Вульфрик не озаботился правилами этикета и просто сгреб своего юного вождя в медвежьи объятья, поднял его над землей и радостно заревел:

— Больше ни на шаг от меня не отходи, юный Слеза!

— Я тоже рад тебя видеть, — ответил Алахан, счастливо глядя на Вульфрика.

Тот ослабил хватку и опустил Алахана на землю, а затем преклонил перед ним колено.

— Алахан Алджессон Слеза, я присягаю своей жизнью и топором на верность твоему дому. Я присягал на верность твоему отцу — и мне пришлось видеть, как он погиб. Но я не позволю больше свершиться подобному.

— Встань, — попросил Алахан. — Мне нужен друг, а не вассал. И я не собираюсь умирать. Не в ближайшее время.

Потом он заметил Халлу, снова задумчиво прищурился, похлопал Вульфрика по плечам и шагнул ближе к ней.

— Добро пожаловать домой, госпожа.

— Я не знаю, как к тебе обращаться, — ответила она. — Повелитель? Вождь?

— Зови его по имени, — ответил Кроу. — Он еще не вождь.

— Я разве не из дома Слезы? — возмутился Алахан.

— По всей видимости, из него, — согласился жрец.

— Полегче! — вмешался Вульфрик и встал рядом с Адаханом. — Такой хороший день! Давайте лучше не будем его портить и просто напьемся! Люди вернулись домой, и некоторые из них первый раз за год будут спать в нормальной постели. Я встретил своего вождя, а вот она наконец–то обрела дом. Споры могут подождать.

Из чертогов со скоростью, достойной тролля, к ним ринулся внушительного вида человек, одетый в кожу и меха, но с голой грудью, покрытой синими татуировками. Шишковатую разбухшую голову плотно стягивали старые кожаные ремни, но в щели между ними проглядывали кости чудовищного черепа. Очевидно, человек происходил из Нижнего Каста, но он был изуродован гораздо сильнее, чем Рорг и его люди.

— Ты Дочь Волка! — выдохнул он, падая перед ней на колени.

Голова его пульсировала, будто гнездо насекомых, натягивая кожаные ремни, но сам берсерк смотрел серьезно и искренне.

— Да, — ответила Халла, глянув на Бриндона Кроу.

— Это Тимон Мясник, — пояснил жрец. — Он вручил свою судьбу вашей семье.

— И он мой друг, — вставил Алахан.

Халла даже не знала, что сказать. Слишком много на нее навалилось: возвращение домой, берсерк, молодой вождь. Она оказалась не готова к такому водопаду впечатлений, но стыдилась в этом признаться. Она пережила многие месяцы странствий, сражений, она кидалась в битву с воинственным кличем и командовала отрядом. А теперь она вернулась домой. Стала правительницей Тиргартена.

— Халла, ты опять о чем–то крепко задумалась. — Голос Вульфрика вывел ее из оцепенения. — Мы все еще здесь.

— Мне нужно выпить, — ответила она. — И определенно нужно сесть.

— Это твои чертоги, — заметил старый Кроу. — Веди нас.

Она медленно пошла к дверям замка, нетвердо держась на ногах. На лицо ей легла тень от полукруглой арки входа, и из дверей пахнуло теплом из главного зала. Последний раз Халла приходила сюда объявить отцу, что она отправляется во Фредериксэнд вместе с ним. Отец погиб на общем собрании, а она поплыла с его воинами на флоте драккаров и видела смерть Алдженона Слезы. С тех пор мир сильно изменился.

В большом зале — длинное обширное помещение, вырубленное в скале, — пылал ряд очагов. Зал Летнего Волка. Вдоль левой стены лежало с десяток громадных бочек с медовухой, а справа выстроились двадцать деревянных столов. В зале ощущалось тепло, во всех возможных смыслах, и даже пустой, он хранил атмосферу уюта и гостеприимства. Хотя Халлы так долго не было дома, целый год. От нее не стоило ожидать объективности.

— Ты разве забыла, как надо садиться за стол? — спросил Кроу. Он внимательно осмотрел женщину. — Ты стала совсем другой, юная Халла.

— А ты совсем не изменился. Только борода вроде чуть отросла.

— Ну вы как хотите, а я собираюсь выпить. — Жрец достал старую кружку и налил себе щедрую порцию пенистой медовухи.

— У него это уже седьмая за день, — улыбнулся ей Алахан.

— Мы что, успели подружиться? — холодно спросила она. — Я такого не припомню.

— Полегче, — повторил Вульфрик. — Здесь тепло, и у нас есть чем промочить горло. Отложим все распри.

Они сели вокруг ближайшего стола: Халла, Вульфрик, Кроу и Алахан Слеза. Тимон–берсерк просто взгромоздился на соседний стол. Возле главной двери в большой зал стоял Эарем Убийца Пауков, друг Летнего Волка, и радостно улыбался.

Вульфрик молча налил медовухи себе и Халле. Тишину нарушал только Кроу, с бульканьем поглощавший медовуху. Алахан и Халла недоверчиво смотрели друг на друга, и пока настороженные взгляды не перешли в перепалку, жрец вернулся к бочке за второй кружкой.

— Мед и вода! — произнес Кроу, возвращаясь на место. — Величайшие дары, доставшиеся нам от Ледяного Отца. Жидкость, их сочетающая, способна решить любой вопрос… ну или мы можем просто молча сидеть, оплакивая смерть наших отцов.

Халле хотелось сказать что–нибудь мудрое, обозначить свое место, придать себе вес. Целый год она задавала вопросы с помощью топора и отвечала на них боевыми кличами. Оказалось, командовать отрядом суровых воинов гораздо легче, чем встретиться с сыном Алдженона Слезы лицом к лицу. Да ей было бы проще еще раз решиться на штурм Медвежьей Пасти, чем на эту встречу.

— Итак, в каком мы сейчас положении? — спросил Алахан. — Только мне нужен честный ответ, а не троллье дерьмо.

Вульфрик усмехнулся.

— Чего–чего, а тролльего дерьма у нас как раз навалом. Мы привели с собой отряд берсерков и семью троллей.

— Да, Тимон слышал, что к нам идут Ледяные Люди. И они правда не едят человечину?

Халла отхлебнула медовухи и вытерла пену с подбородка, не мешая беседе. Вульфрик и Алахан говорили про их армию и вместе удивлялись тому, что Унрагар с семьей следует за людьми. Воины рассуждали о том, каким образом троллей держат подальше от города, а она молча слушала, время от времени многозначительно переглядываясь с отцом Кроу.

У них была тысяча воинов — достаточное число для защиты стен Тиргартена, а отряд берсерков и троллей, способный обескуражить противника, делал ситуацию еще интереснее. Алахан и Вульфрик в деталях обсуждали тактику, но Халла пока просто молчала.

— Мы можем выслать небольшой отряд в разведку, — произнес Алахан. — Мы знаем, враги близко, они должны следовать вдоль русла Хрустальной реки. Похоже, что–то заставило их задержаться, и у нас появилось больше времени на подготовку.

— Мы решим все вопросы завтра, — сказал Вульфрик. — Людям нужен спокойный сон в нормальной постели и еда, не пересыпанная солью.

Халла поднялась и подошла к бочкам, чтобы снова наполнить кружку. Собеседники замолчали и посмотрели на нее. Кроу как ни в чем не бывало продолжал громко глотать медовуху.

— Ну вы уже наговорились? — спросил он, осушив кружку. — Обсудили текущее положение? Может, теперь дадим слово моей госпоже?

— Все в порядке, Бриндон, — заметила Халла. — Мне нужно получше обдумать то, что я хочу сказать.

У Алахана снова появилось то же самое виноватое выражение во взгляде, но Вульфрик хлопнул его по плечу — и он улыбнулся.

— Халла, прошу тебя, — произнес Вульфрик. — У нас ведь одни цели.

Воительница медленно, не глядя на них, наполнила кружку. Рядом пристроился Кроу, наливая себе очередную порцию хмельного напитка.

— Это твой зал, твой город, твоя земля, — прошептал ей жрец.