Калейдоскоп миров (сборник) - Дмитрий Королевский

Я ушел.

Я ничего не сделал.

Закрыл дверь и ушел. Никому ничего не сказав. Ушел с работы, из дома, из семьи. А потом была общага, и двухмесячный запой, десятки лиц, не отпечатавшихся в памяти и, как следствие всего этого, прыжок с моста, и…

Я сделал шаг к краю скалы, в тот же миг тяжелая ладонь старца, назвавшего себя Старшим Защитником Владимиром, легла мне на плечо.

– Подумай, – заговорил он. – Ты волен все закончить, однако есть шанс начать все с начала. Не каждому дано такое, лишь избранным, и ты один из них! Мир, что окружал тебя, это не только люди, твоя работа, стремление подняться по карьерной лестнице, зарабатывать деньги и жить лучше других. Мир, он намного шире, и в этом ты скоро убедишься, если, конечно, останешься. Ты поймешь, как ничтожны те заботы и переживания, что овладевали тобой всю твою жизнь, в сравнении с тем, что откроется тебе с новыми знаниями, полученными от нас, Защитников.

– Почему Защитники? – я повернулся и взглянул ему в глаза. – Кого и от чего вы защищаете?

– Людей от самих же себя. Не будь нас, и земля давно бы превратилась в выжженный радиоактивный шар без какого-либо намека на жизнь. Не скрываю, нам нужна помощь таких отчаявшихся и потерявших интерес к жизни людей! Мы не справляемся, человечество все больше непредсказуемо, отсюда и следуют участившиеся за последние время катаклизмы, терзающие вашу планету…

Защитник говорил и говорил, но я уже почти не слушал его, стоял, отойдя от края скалы, и любовался неземным закатом, а в моем, внезапно прояснившемся, мозгу вдруг запульсировало – удача приходит тогда, когда уходит неудача, и я уже знал, что она точно ко мне пришла!

Сельский ужас

Я проснулся необычно рано, в семь часов утра. И это во время летних каникул! Однако страну сновидений я покинул не по своей воле. Так всегда бывает, когда сквозь сон я слышу тихие, но в тоже время, чем-то озабоченные, встревоженные голоса родителей. Они разговаривали на кухне, закрыв двери, с ними был дядя Саша, папин друг и компаньон, голос которого я не мог не узнать.

Я встал, запрыгнул в мягкие тапочки-коты, стеклянные глаза которых смотрели, словно настоящие, поежился, потирая ставшую гусиной кожу на руках, в доме было тепло, но меня всегда пробирал приятный холодок, когда я покидал нагретую за ночь постель. «Опять забыл выключить компьютер», – наблюдая за метающейся из угла в угол надписью на экране монитора, недовольно подумал я. Подошел к столу, щелкнул кнопку, монитор погас. Выйдя в светлую прихожую, я слушал обрывок отцовской речи, он нервно, что бывает очень редко, произнес: «…милиция приедет, она во всем разберется». Я открыл двери, и взрослые затихли, смотря на меня. Папа стоял посреди заполненной утренним солнцем кухни, теребя замок спортивной олимпийки, дядя Саша, как всегда, словно спецназовец из фильма во всем цвета хаки, задумчиво вглядывался в цветную клеенку на столе, сидел, прислонившись к громоздкому холодильнику «Indezit», мама, с бледным лицом, была у плиты, на которой уже что-то варилось.

– Дениска, сынок, а ты чего так рано? – спросила мама.

– Так бы в школу вставал разбойник! – подхватил дядя Саша.

И почему взрослые всегда говорят «разбойник», обращаясь к мальчишкам, разве мы, маленькие и щуплые полководцы пластмассовой армии из пакета, похожи на них – лысых со шрамами на лице и с настоящими пистолетами?

– Что-то случилось? – спросил я, протирая глаза. Взрослые переглянулись, словно мысленно совещаясь, говорить мне, или не стоит.

– Деда Митяя, нашего сторожа, убили ночью, – потухшим голосом произнес отец и добавил, смотря на дядю Сашу: – Не понимаю, зачем надо было его убивать, тем более, так, ведь ничего не взяли.

Деревня у нас, хоть и большая, но новости в ней разлетаются быстро, тем более, плохие, какой и была весть о смерти весельчака и балагура деда Митяя.

Не узнав дома больше ничего о случившемся, я позавтракал и пошел к своему другу, Олежке, жившему через дорогу. Играть настроения не было, все мои мысли занимало первое, случившиеся на моем недолгом веку, убийство в родном селе. Тем более, что деда Митяя я знал хорошо, он работал у моего отца уже два года, сторожил рабочую технику в поле, принадлежавшую папе и дяде Саше, являющимися фермерами и компаньонами. Хлопнула зеленая калитка, и Олежка выскочил мне навстречу, одетый в повседневную летнюю одежду – просторные бриджи ниже колен и бронзовый загар на всем теле, впрочем, как и я.

– Слыхал?! – взволнованно спросил он.

– Слыхал, – вздохнул я.

– Деда Митяя нашли без головы! Голова-то в десяти шагах лежала от него, в пшенице! – выпалил на одном дыхании он. – Отрезали ее, да и выкинули!

– Чего? – чувствуя, как поплыло все перед глазами, глухо спросил я.

– Чего, чего, тетя Таня, дочь его, приходила с утра к мамке, сама и рассказала, а я подслушал!

Я попятился, садясь на лавку у забора.

– Эй, ты чего? – испугался Олежка.

– Ничего, – плохо видя из-за затмивших глаза слез, выдавил я.

Домой я вернулся под вечер. Несмотря на испорченное с утра настроение, день мы провели весело. Полдня, пока был клев, удили пескарей для Олежкиных уток в местной речке Каменке, протекавшей рядом с селом, а потом купались, играли в догонялки в воде с остальными деревенскими мальчишками. Мама, как всегда, строго прочитала мне лекцию о таком халатном отношении к пище, что ел я еще утром, потом накормила меня вкусными блинами, я принял душ и отправился в свою комнату. Включил компьютер, загрузил любимую, но пока не поддающуюся игру, и вот уже я – мощного телосложения парень, с кучей оружия, появляющемся прямо из воздуха, лишь стоит нажать клавишу, снова бреду по темным городским переулкам, вступая в жуткие, неравные схватки с расплодившимся злом.

Утром, прихватив пакет с солдатиками, я как всегда отправился к Олежке, и он снова огрел меня шквалом новых, невероятных новостей. Его мать, тетя Надя, работала в единственном в деревне магазине, в котором, как в единственном месте сбора всех деревенских баб, оседали все сплетни. Поэтому Олежка, часто отиравшийся на работе у матери, знал буквально все, что творилось в нашем родном селе.

…..оказывается, этой ночью, которая прошла для остальных сельчан тихо и мирно, снова произошло убийство. Пастуха Ваську Доронина, вечером отправившегося собирать разбредшейся по совхозным полям скот, нашли утром в нескольких километрах от деревни ехавшие на работу золотари, что лет уж десять, как добывали золото в карьере в семи километрах от села. Добывали, вредя полям и всей экологии края, как говорил папа – химическим способом.

– Ваську нашли у дороги, без рук, без головы, да и туловища толком не осталось! – испуганно рассказывал Олежка. – Толи отпилили ему все, то ли отрезали, ну точно так же, как голову деду Митяю, следов человеческих рядом нет, да и тащили его не по земле! В магазине говорят, будто маньяк у нас завелся! – он совсем перешел на шепот. – А я им не верю, тут что-то не то, не может же маньяк летать, таская за собой тело, а потом выбросить его в нескольких километрах от деревни! К тому же, лошадь нашли, на которой Васька был, – мертвая… – он прервался, услышав шум приближающихся машин, мимо нас довольно быстро проехала «Волга» местного участкового Шестаковского, а за ней следом «Уазик» с синим номерами из района. – Во, и менты уже тут! – продолжил он. – Лошадь-то тоже без головы, да какой, к черту, без головы, один зад с хвостом остался!

– Нет, не маньяк, – ошарашенный таким потоком информации, выдавил я под вопросительным взглядом друга. – Точно не маньяк, человек такого не сделает!

– Вот и я о том же! Ты внимательно слушал? – Я кивнул.

– Что я говорил про следы?

– Что человеческих следов рядом не было.

– Да, человеческих нет, а вот другие есть! – Этими словами он буквально добил меня, я обалдело спросил.

– Чьи, чьи есть?!!

– Ну, в общем-то, их следами-то не назовешь, – деловито начал Олежка. – Это борозды, шесть глубоких борозд через каждые десять-двенадцать метров, такие же были и на поле твоего папки, где нашли деда Митяя.

– Тебе бы шпионом быть! – с нескрываемым восхищением произнес я.

– А ты почаще в магазин ходи! – хихикнул Олежка.

На речку мы сегодня не пошли, взрослые категорически запретили нам далеко уходить от дома, однако это нас не огорчило, мы нашли занятие не менее веселое – игра в войнушку.

В центр большого двора Олежкин отец привез кучу речного песка, он расширял дом, и песок требовался ему для строительства, он был еще мокрый, и легко принимал форму. Возведя каждый себе по песчаной крепости, утыканной пулеметными гнездами, вышками со снайперами и ловушками, мы начали войну, жесткую и бескомпромиссную, по отношению друг к другу, не считаясь с потерями своих пластмассовых армий. Домой я пошел, увидев, что приехал отец, он загнал свою «Ниву – Шевроле» в гараж, и подошел к стоящей в саду маме. Я подошел к ним.

– … они, как всегда, не могут ничего понять, – говорил отец явно о милиции. – Ездят по полям, затирая и без того скудные улики, да руками разводят! – Он строго посмотрел на меня. – Ну, а ты где у нас ходишь, бродяга?