Восхождение богов (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

Скрипит ветвями ель, падают шишки. Суетливо взлетает из скрытого гнезда чёрная птица. Оставленные кровавые следы распускаются как пионы на белоснежной скатерти ранней весны. В полёте падения я напоролась боком на острый сук.

Морды появляются отовсюду. Я медленно верчусь вокруг дерева и вижу жёлтые горящие глаза, возникающие то здесь, то там. С их пастей падает слюна. Головы наклонены. Вздумай тронуться — рычат, а хвосты прижаты между ног. Вперёд выходит вожак. Она разумно смотрит на меня, стряхивая с шерсти мокрый снег.

— Это же неправда! Вы не убьёте меня! — восклицаю запальчиво, вытаскивая вперёд тяжёлую палку и выступая прямо на волчицу. — Это всего лишь игра! Вы не нападёте!

Глаза теряют разум, и она прыгает вперёд. Не знаю, как, но я умудряюсь отбросить её назад, а потом бегу в сторону, и волки отпрянули с моего пути. Я бегу, несмотря на стук сердца в ушах и хруст костей, несмотря на дикую колющую боль в боку, несмотря на невыносимый холод. Страх. А они следуют за мной по пятам, и то здесь, то там возникают серые туши. Задевают бёдра, целятся в икры, бросаются под ноги, вот-вот укусят, вот-вот повалят и утопят в ледяном снегу, раздирая на ливер и кишки.

Туман такой плотный, что хоть ножом режь, в нём нет кислорода, только мокрая снежная взвесь, в которой мерещится всякое. Будто вижу мальчишку, сидящего на дереве, потешающегося надо мной. Лейкуку запускает в лицо снежком, я уворачиваюсь и падаю, когда волк всем телом врезается в меня, опрокидывая на землю. Клыки вонзаются в лодыжку, трясут как игрушку, и я вою от боли, чувствуя и другие клыки на своей коже.

Зверь выворачивает меня, подбрасывает в воздух, я падаю на спину, и белая волчица ступает на грудь, заглядывая в глаза, прежде чем раззявить окровавленную пасть.

— Нет! — закричала я, и сила вырвалась из сердца, судорогой пройдясь по телу, продолжая бить и бить по нервам. Не так как дракон, но как волк.

Как оборотень, обретший впервые свою ипостась.

Глава 6. Забава вечного

Никлос

Из воздуха они падают на пыльный диван, короля переворачивает и опрокидывает на пол, тогда как Кандира Мойер без движения остаётся на месте. Ник пытался продышаться, от боли сдавило рёбра и перед глазами встала серая пелена, пока мужчина не перевернулся на живот. Глубоко вздохнув, он звучно чихает — скрытая в подвальном лабиринте комната полна пыли и затхлости. При обустройстве этого места, король не пользовался магией, тем самым полностью пряча это помещение среди десятков других.

Поднявшись, Никлос перебрался на не менее пыльное кресло, прикрыв глаза, чтобы прийти в себя. В абсолютной тишине тайной комнаты ему о много было необходимо подумать.

Чудом выбравшись, ему казалось, что вот-вот пространство подёрнется серой рябью и он окажется в клетке, представленным перед глазами насмехающейся Туулы, придумавшей очередную игру. Но время шло, и он всё больше убеждался в своей удаче.

Однако повезло не во всём. Ктуул успел подгадить напоследок — король окончательно утратил связь с нориусом, тем самым потеряв часть себя. Такое беспредельное чувство беззащитности было ему незнакомо и на крошечный миг он пожалел о своём побеге.

Сумбур мыслей нарушил шорох со стороны, поднявшись, он увидел, как дёргается дверная ручка потайного убежища и на пороге появляется бледный Богарт.

— Я же подписал бумаги, — хрипло говорит Ник, видя облегчение, смешанное с затаённой жалостью от внешнего вида короля, на лице канцлера.

— Так что теперь я не на службе короны и могу действовать как частное лицо, — невозмутимо ответил Богарт, плотно прикрывая за собой дверь. Ему хватило такта промолчать об увиденном. — Смею заметить, вы совершили побег? И прихватили с собой нынешнюю главную угрозу королевства?

Король усмехнулся. Пройдя через комнату, он до хруста в костях сграбастал друга в медвежьи объятья, хлопая по спине, чувствуя, как самому становится легче. Он не один. А потом Никлос обратился к скрытым запасам комнаты, откуда выудил коньяк и два стакана. Ему до чёртиков хотелось напиться, чтобы утопить свою глупость в алкоголе. Как он мог быть таким легковерным болваном? Как мог поставить свои желания выше других…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пока он занимался напитками, Богарт вкратце ввёл в курс дела.

О том, что вместо Его Величества выступает иное лицо, канцлер быстро догадался. Невозможно так просто обмануть главу тайной службы, который легко вычислил поведенческое сходство между лже-Томаром и лже-Никлосом. Сделав выводы, мужчина предпочёл затаиться и по крупице выуживать из «короля» сведения и таким образом выяснил, что странное изменение поведения некоторых придворных и, в частности, Селесты Каргат, является следствием маскировки старых богов.

Однако о судьбе короля Богарт не знал, поэтому счёл, что Никлос и Селеста погибли, хоть Кандира Мойер утверждала об обратном. Она не сумела убедить Богарта, её схватили прежде, чем канцлер узнал о планах Ктуул на счёт Ордена, так что, оставшись в одиночестве, он принялся перестраивать звенья тайной службы, чтобы люди не попали в лапы к морвиусам и старым богам, подозревая, что и его, в любой момент, могут заменить.

В конце концов, он уже знал, что гибель его жены не была случайной. Её безоговорочная преданность морвиусам и лично Баффору раскрылась после того, как он нашёл тайники в дамской комнате с очень грязной информацией. Богарт поставил точку в расследовании исчезновения Кирнан — её сердце было скормлено королю в день летнего солнцестояния, дабы возбудить его чувства тьмой.

Милан была правой рукой Баффора, и судя по расшифрованным страницам её дневника, влюблённой до беспамятства. Она мечтала о возвращении старых богов, чтобы стать парой своему возлюбленному, преодолев видовой барьер.

Словом, данных было много. И сейчас Богарт с опаской поглядывал на похолодевшего от свалившихся новостей Никлоса, пытаясь предугадать, как тот поступит. Не обвинит ли его в случившемся.

— Как вы теперь поступите, мой король? — осторожно спрашивает Богарт, по чуть-чуть потягивая напиток, тогда как король разом ополовинил стакан, потянувшись за свежей дозой.

Окинув канцлера испытующим взглядом, Ник пожал плечами. Весь план состоял в том, чтобы дать время Селесте и Артану найти способ избавиться от старых богов. Он планировал держать вечных на расстоянии от белокрылой, но не сумел сделать этого. И теперь не вполне понимал, что дальше делать. После всего, что он успел наворотить, король не верил, что ему будут где-нибудь рады.

Вместо ответа, он решил проверить Кандиру, всё ещё остававшуюся без сознания. Мужчина приложил ладонь к холодному лбу, проверил пульс и аккуратно осмотрел тело, убедившись, что у неё и правда нет серьёзных повреждений. Кажется, она просто спит от усталости.

— Ваше Величество, вам нужно ещё кое-что знать, — постучав ногтем по бокалу, осторожно заявил Богарт, наблюдая за манипуляциями короля. — Я обнаружил некоторые сведения о морвиусах в вещах жены. И, кажется, теперь могу дать ответ на один из самых сложных вопросов.

Ник поднялся, настороженно поглядывая на Богарта. Он не мог подозревать канцлера в обмане или подлоге — его бывший секретарь не раз доказывал свою преданность. И веру в королевство и корону. То, что он недооценил скромную и излишне трепетную Милан, не делало из него предателя. Ошибки все совершают.

— Из её дневника, я выяснил имя Баффора, однако, я предполагал, что этот человек давно мёртв.

— Он жив, — раздался скрипучий голос с дивана. Высохшая женщина приподнимается на локтях и щурясь смотрит на короля. — Всё это время Баффор находится рядом с Селестой Каргат. Девушкой, у которой сохранился последний предмет с родины Клэрии. Самый ценный, ведь он носится у сердца.

* * *

Кандира Мойер с жадностью поедала чёрный хлеб с сыром, запивая его молоком, принесённый сообразительным Богартом. Она бы не отказалась от более плотной пищи, но больше ничего желудок принимать не желал, и она ела просто, чтобы набраться сил. Ей было трудно говорить, ещё труднее мыслить, но женщина старалась кратко донести до короля свои знания о старых богах: