Венгерская рапсодия - Кэй Джейби

– Я оказываю тебе невероятную честь, – сказал он, подгоняя меня через гостиную к ванной. – Я никогда не приводил сюда женщин.

– Правда? Никогда?

– Ага. Это принадлежало моей матери. Я чувствую, что она бы не одобрила, понимаешь.

– Она не хотела, чтобы у тебя была подруга?

– Хотела. Но ни одна из тех, с кем я встречался.

– Ах, да. Она жива?

– Нет, умерла три года назад. В том же году, когда я развелся, это был трудный год для меня.

– Ох, бедняжка.

Я положила руку ему на спину, когда он наклонился, чтобы открыть воду в ванной.

– Я переехал сюда, сказал себе: я больше не влюблюсь. Только то, что ты говоришь – трахаться. Веселиться. Никакой опасности.

– Вижу, мы избрали разные пути, чтобы залечить разбитое сердце. Мой – не трахаться ни с кем. Твой – трахать все, что видишь.

Какое-то время он смотрел на набирающуюся воду, от которой поднимался пар, потом повернулся ко мне и пожал плечами.

– В моем случае никто не страдает, – заключила я.

– Ты страдаешь. Ты одинока.

– Меня это не заботит.

– Руби, – он взялся за мою майку и стал поднимать ее, оголяя живот и руки. – Не говори так. Я не разрешаю.

– Не разрешаешь? – я раскрыла глаза от удивления.

– Не в моем доме. В моем доме ты добра к самой себе.

Мокрая майка прошла по моему лицу и остановилась на батарее в углу. Я обхватила грудь руками и задрожала.

Из-за раската грома зазвенела полка в ванной.

Я сбросила юбку и стояла, мокрая и голая, готовая помочь Яношу с его невероятно неудобными джинсами. В конце концов ему пришлось сесть на край ванной, пока я стягивала их с липких ног и ступней. Как только мы их сняли, Янош плотно соединил ноги, зажав меня между согнутыми коленями, наклоняя меня вперед, пока ему не стало удобно нагнуться и поцеловать меня.

– Это было в первый раз, – сказал он мягко, потянувшись, чтобы закрыть воду. – Не в последний раз. Перестань.

Он довольно грациозно скользнул в воду, продолжая держать меня за руку, так что я плюхнулась с большим количеством брызг, наделав луж на черепичном полу.

Я откинулась назад, устроившись между его бедрами, опустила голову ему на плечо, смотря вверх на узорный светильник и сплетение старых труб на стене, я ощущала блаженное тепло, чувствовала себя удовлетворенной и желанной. Это был момент, который хотелось уловить и сохранить.

Потом очередная вспышка за крошечным окошком под самым потолком, хлопок, и свет погас.

– Вот черт!

– Замыкание!

– Хорошо, что мы успели набрать ванну, правда?

Хотя было около полудня, из-за низко висящих свинцовых облаков создавалось ощущение, что уже смеркается, и через крошечное окошко проходило совсем мало света.

– Подожди.

Янош вылез из ванной и вскоре вернулся со свечами. Комнатка залилась мерцающим светом, и Янош вернулся ко мне, довольный эффектом.

– Тебе нравятся свечи? Романтично, да?

– Очень.

Я обвила его ногами и развернулась, чтобы поцеловать. Он потянулся за шампунем.

– Вот, – сказал он, и его рука опустилась на мою макушку.

Сильные пальцы втирали шампунь в мои спутанные волосы, пробуждая восхитительные чувства, нисходившие от головы вниз, наполняя меня желанием.

– Ммм… тебе нужно было стать парикмахером. Так приятно.

Пузырьки пены стекали по моей шее и спине.

– Может, я открою салон? Но я не умею стричь. Может, я открою салон, где будут только мыть голову. Думаешь, люди станут за это платить?

Я захихикала.

– Возможно, нет. Ооо. Не останавливайся. Это так, так приятно.

Его пальцы рисовали большие круги на моей шее, пока мне не показалось, что она вот-вот упадет под собственной тяжестью. Где-то у основания позвоночника все напрягалось, намереваясь противостоять моему расслабленному телу.

Он кончил намыливать меня и принялся смывать пену с волос, вода стекала по мне, пока я лежала у него на груди. На мгновение интимность происходящего переполнила меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. После утомительной обороны и подозрений было так непривычно расслабляться, наслаждаться, доверять. Неужели любовь – это так просто?

Мыльные руки плавно и легко гладили мою кожу, живот, грудь. Соски снова набухли, и я подтянулась к нему. Маленький знак, посредством которого переполнявшее меня желание заявляло о себе.

Его было не менее кричащим, спиной и ягодицами я прекрасно чувствовала его эрекцию. Мы можем заняться этим в ванной? И если сможем, смогу ли потом когда-нибудь перестать ассоциировать воду с хорошим сексом? Может, стоит приберечь это для суши?

Он мыл внутреннюю сторону моих бедер и внешнюю – моих половых губ, заботясь о том, чтобы мыло не попало туда, где оно могло бы быть мне неприятно. Уверенной рукой он схватил мое бедро и притянул к себе, моя взятую в плен ногу, потом повторил это и со второй.

Я ерзала вокруг, как рыбка, пока наконец не встретилась с ним глазами, ухмыляясь и отбирая у него мочалку.

– Теперь я хочу помыть тебя. Ты моешь усы шампунем?

– Конечно.

– Ты доверишь это мне?

– Не уверен.

Я взяла шампунь, твердая в своем решении, не позволяя ему ускользнуть от моего намыленного пальца, пока я водила им по жестким и колючим волосам.

Дальше была адская смесь из смешков, водоворотов, и сражений, и горьких мыльных поцелуев со сладким сплетением языков. Нам пришлось остановиться, когда с полки в воду с шипением упала свеча.

– Черт! Она могла нас обжечь!

– Ты плохая девочка, Руби.

Он щелкнул языком, вылавливая свечу, мимоходом поглаживая мои мокрые ягодицы.

– Я? Это из-за тебя! Ты все это устроил!

– Ты знаешь, что бывает с плохими девочками?

– Расскажи мне.

– Они попадают в мою постель.

– Бедняжки, это так ужасно.

– Да, очень ужасно. Так ты плохая девочка?

– Ах, думаю, да.

– Тогда я немедленно должен забрать тебя в свою постель.

Раскат грома, на этот раз где-то далеко, смешивался со звуками стекавшей с него воды, когда он встал и потянулся за полотенцем.

– У нас нет времени.

Он взял меня за руку и вытащил из ванны, укутывая в полотенце, как только я наступила на пол с этими предательски скользкими лужами.

Он энергично вытирал меня, пока моя кожа не покраснела, потом вышел из ванной, завернутый в полотенце, похожий на современного гладиатора, весь состоящий из мускулов и с блестящими мокрыми волосами.

Не впервые я любовалась его видом, упиваясь им по пути в спальню, где было так же темно, как в ванной, но не только из-за облаков.

Здесь преобладала старомодная мебель из темного дерева, массивная и резная, обои темно-красного цвета усиливали эффект. Одну из стен украшали полки с диковинными статуэтками и причудливыми орнаментами, и над всем этим возвышалось гигантское распятие.