Злодейка должна умереть (СИ) - Коновалова Анастасия

Скорее всего со стороны она выглядела странно, но лучше бы никто не провел параллель между Эванжелиной Питтерс и Адалисией Варлос.

К счастью, дождливая погода вновь сменилась засухой, отчего многие слуги падали в обморок от жары, а рядом с Мари всегда были люди, которые обтирали ее холодной водой. К счастью, Мари стало чуть лучше, дыхание выровнялось, температура спала, однако она не очнулась. Врач тоже ничего конкретного не говорил, будто не хотел давать ложную надежду. Да, состояние Мари улучшилось, но надолго ли? Как скажется лихорадка на молодом организме? Эванжелину она уже забрала.

Выходя из кареты, Эва неловко поправила шляпу. Конечно, она привлекала внимание, однако с Эванжелиной, которая всегда носила светлые платья, часто распускала волосы и красовалась украшениями, ее сейчас не сравнить. Эве нужно было остаться незамеченной. Об этом, скорее всего, думала и Адалисия, потому что прислала простого слугу — высокопоставленных аристократов встречал дворецкий или слуга более высокого ранга. Отвели Эву в неприметную комнату, находящуюся в дальнем крыле первого этажа. Вели коридорами, по которым граф с графиней Варлос не ходили, как и многие другие домочадцы.

Когда закрылась дверь, Эва сняла шляпу и выдохнула. Осмотрела простую комнату с мебелью из старого дерева, обветшалые книги и пыль, которая виднелась на полках и статуэтках. Эта комната использовалась редко и скорее всего прислугой. Похожие комнаты были и в поместье Питтерсов, которую использовали служанки для отдыха или для тайных встреч. Конечно, графиня пресекала это, но на многое закрывала глаза, пока слуги не переходили границы дозволенного.

Не решаясь садиться на пыльные кресла, Эва положила шляпу на стол. Посмотрела на окно с разводами и мелькнула мысль, что комната такая грязная и неприметная специально. Будто для отвода глаз. Однако это лишь мысль, которые улетучились, стоило двери открыться.

Смотря на Адалисию, Эва все больше убеждалась, что никого краше пока не видела. Это и не удивительно, ведь авторы всегда делали важных персонажей красивыми, чтобы вызвать первичную привязанность у читателей. Единственный минус этой теории в том, что Эванжелина никогда не участвовала в событиях романа, но была вполне симпатичной.

В элегантном, темно-синем платье, колье из алмазов и распущенными, рыжими волосами, она выглядела прекрасно. Несмотря на простоту наряда, платок на плечах, Адалисия вызывала восхищение. Даже дома, она вела себя достойна, шла медленно, держала осанку и на лице ни одной лишней эмоции.

− Приветствую вас, леди Варлос. Благодарю… − Эва присела в реверансе и заговорила, как ее учили, но жесткий взмах руки остановил ее на полуслове.

− Не стоит пустых слов и приветствий, − жестко оборвала ее Адалисия и внимательно осмотрела. — Зачем вы приехали сюда? Мы с вами никогда не общались, лишь несколько раз стояли рядом.

Наверное, из-за этого у Эванжелины такая внешность. Может, та действительно была одной из тех девушек, которых описывали, как симпатичных, в платье, которые что-то говорили, но не имели голоса, лица и имени. Однако это уже не так важно. Это совершенно не важно, потому что Эва никогда не общалась с Адалисией и впервые увидела на том балконе.

Все началось с того самого балкона, куда Адалисия вышла, в поисках Артура. Где в романе Артур с Риэль прятались и обещали друг другу счастливое будущее, греясь в объятиях друг друга.

Эва смотрела на Адалисию внимательно и не понимала, как лучше начать разговор. Были ли ее догадки верны и злодейка переродилась? Или просто что-то пошло не так. Если Эва скажет ей вновь стать злой и отстать от Артура, то это понесет за собой лишь недопонимание, перерастающее в злость. Эва не была жителем этого мира и все еще привыкала, многое ей не нравилось, однако не уверена, что хотела бы вновь умирать. Будет ли это конец или новое перерождение — не важно. Эва не хотела рисковать понапрасну.

Нужно подбирать слова осторожно. Следовало быть максимально осторожной не только потому, что неизвестно, как поведет себя мир, но и потому, что Адалисия являлась невестой принца. Одно ее слово и репутация Эванжелины упадет, или падет лишь ее голова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скорее всего Адалисии надоело ждать и смотреть, как Эва хмурилась и подбирала слова, не зная, с чего начать. Она отбросила волосы одним резким движением, отчего в свете магических ламп блеснул браслет.

− Я слышала, ваша сестра заболела. Соболезную. Вашей семье в последнее время не везет, ведь именно в шахтах графа Питтерса произошел обвал. Примите мои соболезнования. Однако я все еще не понимаю, почему вы приехали сюда? Неужели считаете, что я смогу вам чем-то помочь? Леди Эванжелина, вы многое на себя берете. С чего бы мне вам помогать?

Если начинала Адалисия вежливо, с легким сочувствием, то к концу уже усмехалась и не скрывала сарказма. В этом и была вся Адалисия. Она скрестила руки на груди и вскинула подбородок, смотря на Эву свысока. Наверное, ждала, что Эва упадет к ее ногам и начнет умолять.

Эвы делать этого не собиралась. Захотелось скрестить руки на груди, чтобы отгородиться и собрать крупицы уверенности, с которой ехала сюда, но она себя оборвала. Стояла на месте и слушала биение собственного сердца, отсчитывала каждый удар, чтобы не сорваться и не наговорить глупостей. Сейчас Адалисия не злодейка с плохой репутацией, а невеста, признанная королем.

− Благодарю за ваши слова, однако я разберусь с этим сама, − жестко ответила Эва и перестала вежливо улыбаться. Адалисия не стоило ее усилий. — Вы же можете сделать кое-что другое. На благо страны, которой мечтаете править.

От этих слов Адалисия дернулась, а взгляд ее стал жестче. Пропала самодовольная усмешка, пальцы на руках ожесточились, впиваясь в предплечье. Теперь Адалисия выглядела опасной, напряженной, чем подтверждала теорию Эвы. Осталось лишь получить словесное подтверждение.

Эва поправила выбивающиеся из прически волосы и нарочито медленно осмотрела Адалисию.

− Не думаете же вы, что все останется так, если продолжаться все эти катаклизмы? — задала Эва вопрос и сразу же продолжила рассуждения, не давая Адалисии и слова вставить. — Вы не находите странным, что все это началось после бала леди Шервуд? Проливные дожди сменяются засухой, неизвестная болезнь, которая подкосила людей разных сословий… Леди, которая пошла за женихом на балкон, о котором никто не знал. которая заказывает платья и украшения не у именитых портных и ювелиров, а никому неизвестных людях. Странно это, не находите? Но что это я? Не могла же благородная леди, как-то знать об этом…

− Замолчи! — заполошно закричала Адалисия. Ее лицо покраснело то ли от злости, то ли от стыда, то ли от удивления. Она смотрела на Эву без былого высокомерия, со страхом в глазах и поджатыми губами. Будто ребенок, пойманный с поличным.

Адалисия ребенком не была, хоть и выглядела так. Она сжимала предплечья до побеления пальцев, кусала губы и смотрела на любой предмет в комнате, но не на Эву. Довольная успехом, Эва приложила ладонь к щеке и продолжил с легким недоумением.

− Чего вы так разволновались, Леди Варлос? Я же знаю, что вы так никогда не поступили бы. Человек, который хочет стоять рядом с королем…

− Хватит! — раскрасневшаяся Адалисия подалась вперед, желая, наверное, ударить или толкнуть ее. Однако Эва сделала шаг в сторону и скрестила руки на груди, готовая в любой момент защищаться. Растрепанная, с неприкрытой ненавистью в глазах, Адалисия посмотрела на нее. — Закрой свой поганый рот! Ты не имеешь никакого права осуждать меня!

− Мой рот говорит правду! — зло ответила Эва и выдохнула резко, успокаиваясь. Поддаваться эмоциям сейчас не стоило. — Откуда ты это знаешь?

Эва неправильно сформулировала вопрос и поняла это, лишь когда он слетел с языка. Однако Адалисия поняла и усмехнулась. Отбросила волосы за спину и вновь приосанилась, возвращая лицу уверенность, вперемешку с наглостью.

− О, знаешь, как я удивилась, когда вместо тьмы услышала плач, а потом проснулась в собственной постели? — на этих словах рука Адалисии дернулась в шее, однако она остановила себя на половине движения. Глаза и нос покраснели, словно она сейчас расплачется. — Я рыдала, пока слуги пытались убедить меня, что моей жизни ничего не угрожает. Отец привел даже священника, чтобы тот подтвердил, что я не сумасшедшая! Все эти дни, что меня держали взаперти, я думала. Только поранившись о разбитую вазу я поняла, что попала в прошлое. Мне дали второй шанс! Упускать его я не собиралась.