Злодейка должна умереть (СИ) - Коновалова Анастасия

− Артур, тебе стало лучше? Ты все еще выглядишь уставшим, − обеспокоенно сказала Адалисия и прижала тонкую ладонь к его скуле. Поправила его волосы привычным жестом и улыбнулась. — Прости, я заставила тебя танцевать.

− Не волнуйся, для тебя ведь это важно, − с уставшей улыбкой ответил Артур и накрыл ее руку своей. Повернулся, смотря на Эву. — Еще раз прошу прощение, что помешал.

Эва осталась на месте, удивленная. Адалисия и Артур выглядели мило, будто давно были знакомы. Будто пожилая пара, которая понимала друг друга с полуслова. Это и удивляло. Адалисия в романе никогда не отличалась спокойствием, была обозленной и смотрела лишь с ненавистью. Артур же никогда с ней так спокойно не разговаривал, не относился с такой нежностью.

Обычно такие теплые взгляды, улыбки и прикосновения доставались Риэль. И то только ближе к половине романа, когда та продралась сквозь заросли сомнений, недоверия и обозленности на мир.

Сейчас в его объятиях находилась злодейка Адалисия, а не Риэль. Эва не понимала, как к этому относиться.

Глава 5. Небо хмурится

Я смотрела на конверт и не верила своим глазам. Это первое письмо, которое я получила в поместье госпожи. В конверте оказалось приглашение на чаепитие. Я не знала леди, которая отправила его мне и не понимала, что делать. У меня не было красивого платья, чтобы поехать. Да и госпожу одну оставить я не могла.

Грустно. Расстроенная, я убрала письмо обратно в конверт и спрятала его в передник. Госпоже не обязательно знать про него. Госпожа в последнее время очень нервная и часто ругается.

Мне бы хотелось вновь увидеть Артура, но он не пишет письма и не приезжает. Наверное, он совсем обо мне забыл.

Эва ничего не понимала. Риэль в аристократическом обществе так и не появилась, а Адалисия все больше времени проводила со вторым принцем Артуром. Время шло, но сюжет романа стоял на месте и двигаться не собирался.

Плохо это или хорошо, Эва еще не поняла.

После того бала она лишь раз посетила чаепитие какой-то леди. На этом чаепитии Эва знала лишь трех человек, но и с ними общалась поверхностно. Наверное, она даже немного жалела, что здесь не было леди Мелинды, ведь с той Эва чувствовала себя спокойно. Порой, позволяла себе шутки. С остальными приходилось держать себя, помнить о манерах, Мелинда же не смотрела так, будто чего-то ждала. Она будто принимала Эву такой, какой она была.

На чаепитии было скучно. Эва вежливо улыбалась, помнила о манерах и о том, кто кем являлся. Хоть они и были все девушками, однако общались по-разному, в зависимости от статуса. Обрадовало лишь то, что на таких мероприятиях она узнавала последние новости. Благодаря же леди, которым было скучно, Эва узнала о том, что в река на границе Иоса вышла из берегов. Может, этому не придали бы значение, если б последний месяц не стояла засушливая погода.

После этого чаепития, уставшая, Эва вернулась в поместье. Она выдохнула длинно и тяжело вылезла из кареты, направляясь к главному входу. Нахмурилась, чувствуя странное волнение в поместье. Убедилась в этом Эва, когда вошла в поместье. Все бегали, говорили на эмоциях и граф стоял посреди лестницы, злой и читающий документы.

− Что случилось? — тихо спросила Эва дворецкого, проходящего мимо.

Дворецкий остановился, потому что не имел права на другое. Посмотрел с опасением на графа, который держался за голову, и поджал губы недовольно.

− В одной из шахт произошел обвал. Пострадало много людей.

Это уже странно. Эва хмуро смотрела на дворецкого, который быстро ушел, графа. Который чертыханулся и ушел в кабинет. Конечно, ей ничего не говорили. Эва узнавала все из разговоров и чувствовала, что происходило нечто странное. В романе не описывалась засуха, выход вод из реки и обвал шахты. В романе вообще многое не описывалось, поэтому Эва не знала, нормально ли это.

Она ушла в комнату, достала из комода бумагу и прочитала сюжет романа. Ни одно из них еще не произошло, хотя с бала герцогини Шервуд прошло около месяца. Странно. Могло ли это быть связано с тем, что обвал в шахте и разлив реки никак не влиял на любовь персонажей? Скорее всего. Эва смотрела несколько интервью автора, ведь тот стал очень популярен после издания дебютного романа, и не раз слышала, что «Первая любовь принца» никогда не позиционировалась, как старое фэнтези. Его написали ради получения эмоций, описывая мир запоминающимися штрихами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сейчас Эва пожимала плоды штрихов, которые в общую картину складывались с трудом. Много моментов, противоречащих друг другу. Автор делал упор на любовную линию, переживания персонажей, которые проходили испытания на пути к своему «долго и счастливо». Радовало лишь то, что никакого всемирного зла, которое они должны победить, автор в роман не всунула. Хотя, там и зла не было. Была лишь Адалисия, стоящая на пути героев, которая унижала и издевалась над Риэль.

Вздохнув, она убрала бумагу обратно и захлопнула ящик. Смысла гипнотизировать написанное не было. Эва не первый раз пыталась вспомнить детали, но они ускользали, словно мошки. Осталась лишь канва, тропа по которой шли персонажи. Но даже по этой тропе персонажи не шли, а река выходила из вод!

В приступе злости, Эва ударила раскрытой ладонью по комоду и тут же отдернула руку, зашипев от боли. Лукреция, до этого молча стоявшая у дверей, сразу подорвалась и засуетилась. Злость превратилась в раздражение, из-за чего Эва сжимала челюсть, пока Лукреция наносила на покрасневшую ладонь компресс. Дурость. Она вздохнула, но руку не отобрала. Покраснение и боль прошли бы быстро, однако взволнованная Лукреция будто игнорировала этот факт. Это и не удивительно. В этом мире люди намного слабее, чем в ее и могли умереть даже от простой простуды. Наверное потому, что медикаментов здесь не было, как и канализации с нормальным туалетом, ванной и душем.

Эва вновь почувствовала нарастающую злость, сжимая вторую руку в кулак. Она понимала, что в книгах никогда не упоминались такие простые вещи, как прием пищи и справление нужды, но это не значило, что нельзя этому уделить хотя бы трех слов! Почему Эва, привыкшая к комфорту, быстрому интернету и более свободным нравам, должна следить за каждым своим словом и действием, чтобы ей не отрубили голову. Почему она не могла спокойно принять ванную и сходить в туалет?

Выдохнула резко и закрыла глаза рукой. Может, ей все же попытаться отправиться в свой мир? Нет, не получиться. Умирать ей не хотелось, а во сне она бы переместилась уже давно.

Ужасная ситуация.

− Госпожа, с вами все в порядке?

Эва посмотрела на взволнованную Лукрецию. Наверное, со стороны ее выходка выглядела ужасно. Эванжелина не была никогда такой эмоциональной и даже Лукреция, работающая в восточном поместье, не могла не знать. Улыбнулась устало и расслабила руки, показывая, что историка миновала.

− Извини, переволновалась.

Как объяснить причину волнения Эве еще предстояло понять. Не могла же она сказать правду, что все шло не так, как нужно. Нет, тогда ее точно примут за сумасшедшую и приставят врача или священника. О методах их лечения стоило лишь догадываться, учитывая, что здесь даже вакцину еще не придумали.

Лукреция почему-то шмыгнула носом и посмотрела на него так понимающе, что стало неловко. Игнорируя правила и этикет, она взяла Эву за руки, как любящая мать. Эва чувствовала смятение, растерянность от такого проявления чувств.

− Не стоит переживать, госпожа. Господин обязательно со всем разберется. Графству Питтерсов ничего не угрожает.

Эва едва не выдохнула от облегчения, лишь улыбнулась скупо. Как все быстро и ладно произошло. Ее эмоциональному порыву Лукреция быстро нашла объяснение, которое дойдет до ушей остальных людей поместья. Бедный ребенок, который еще не оправился от болезни, который пережил так много и сейчас просто беспокоиться о своих родителях…

Идеальное оправдание. Лукреция часто выдавала дельные мысли, сама того не зная.