Твое наказание - Наталья Евгеньевна Шагаева

не разговариваем. Хотя диалог, определённо, идёт. Он состоит из моих взглядов. Я улавливаю каждое ее движение, фотографируя в памяти стройные ноги, бедра, кисти рук, нежные пальчики, взмахи ресниц, глаза, губы. Эти немного пухлые блестящие губы манят. Я впускаю в себя запах морозной малины и начинаю пьянеть.

Черт! Астахов! Остановись. Это ребенок, она в дочери тебе годится. Максим правильный парень, доверь ее ему. Он все сделает правильно. Они на одной волне, живут в одном мире и сойдутся в одной точке. Они с одного мира, ты - с другого. И все, что я сейчас чувствую, попахивает извращением.

Но меня против воли взрывает наглость Максима, его дерзость и смелость. Мне вдруг хочется стереть его поцелуи своими.

Зажмуриваясь на секунду, трясу головой. Помешательство какое-то.

Она хочет снять себе жилье. Мне ничего не стоит найти ей квартиру, снять и отвезти туда прямо сейчас, чтобы она стала жить своей собственной такой молодой жизнью. Делать ошибки, нарабатывать опыт, падать и взлетать. Девочка бойкая, коммуникабельная, общительная, не пропадет. И это будет самым правильным решением. Но я, вопреки всему, эгоистично везу ее к себе домой, по сути, не зная про нее ничего.

— Извини, что помешал вашему свиданию. Поздно уже, ты город не знаешь...

Пытаюсь оправдать свои не совсем адекватные поступки. Мне не хочется ее пугать. Но, похоже, девочка бесстрашная.

— Это не было свиданием, — усмехается она, оборачиваясь ко мне.

— Что тогда это было?

Слова вылетают, опережая мысли. Какая мне разница, что это было? Девочка молодая, ей просто положено социализироваться с помощью вот таких встреч и общения. Но думаю я одно, а говорю совсем другое.

— Просто нужные связи, — хищно улыбается. Качаю головой. Она точно не пропадет. Но контроль, определённо, нужен. Опека. Незаметная, ради ее блага. В нашей жизни полно отморозков и ублюдков. А Ника привлекательная, манящая, в центре внимания, даже если ничего не делает.

Хорошо, Астахов, ты порешал, в опекуны записался.

— Связи, — распробовав это слово, произношу вслух, вкладывая в него больший смысл со стороны своей извращённости. Поцелуи тоже входят в «связи»? Хорошо, вовремя ловлю контроль, не озвучивая мысли. С моей стороны это уже слишком. Слишком даже в моих мыслях, но тут контроль мне неподвластен.

Пауза. Она смотрит на меня, не отрываясь, её взгляд чувствуется на ментальном уровне. Она ждет от меня продолжение, но я молчу. Не имею морального права ее контролировать.

Паркую машину, выхожу, запираю ворота, смотря вслед Веронике, которая несется к Зефиру. Обнимаются. Они сразу нашли общий язык. Тискается. Пес постоянно пытается облизать девочку. Понимаю его - сладкая она, невозможно не попробовать. Только ему позволено, а мне строго запрещено.

Проходим в дом. Ника вынимает из рюкзака кость из зоомагазина. Снимает упаковку, угощая Зефира. Дурень радостно виляет хвостом и несет добычу в свое логово, начиная ее ошалело грызть.

— Ему же можно? — оборачивается ко мне.

Киваю.

— Я так понимаю, ужинать ты не хочешь. Тебя уже накормили?

— Ага. Но за завтрак спасибо вам. Было очень вкусно и очень приятно, — благодарит.

— Не за что. Выучила меню? — интересуюсь, замечая листки со списком блюд на журнальном столике.

— Я стараюсь. Поучу еще перед сном.

— Хорошо, — киваю и теряюсь, как пацан. Не знаю, о чем с ней говорить, что делать. Точнее, знаю, но это все не про нас. — Тогда дом в твоем распоряжении, отдыхай, завтра у тебя рабочий день, — развожу руками. Девочка кивает и уходит в комнату.

Тоже поднимаюсь наверх. Принимаю душ, вытираюсь, натягиваю домашние штаны. Неожиданно гаснет свет. Вырубает электричество во всем доме. Выглядываю в окно, наш коттеджный комплекс погрузился в полную темноту. Нащупываю свой телефон, подсвечивая фонариком, натягиваю на себя футболку. Давно хотел установить автономное освещение, все руки не доходили. Спускаюсь вниз, чтобы найти фонари и свечи.

— Почему нет света? — откуда-то из темноты спрашивает девочка.

— Не знаю. Что-то на линии.

— Вы куда? — испуганно интересуется она, когда я направляюсь в кладовку. Бежит за мной по пятам. — У меня телефон сел, фонарика нет.

Резко оборачиваюсь. Ника неожиданно близко. Слишком близко, недопустимо, ее запах бьет в нос, проникая в лёгкие. Между нами трется Зефир, задевая ноги.

— Ай! Что это?! — вскрикивает, сама кидается мне в объятья, цепляясь за плечи.

— Тихо, это собака. Ты что, темноты боишься? — зачем-то шепотом спрашиваю я. Голос пропадает, утыкаюсь в ее мягкие волосы, чувствуя, как тело напрягается, а внутренности начинает сводить от ненормального возбуждения. И это не только физика. Во мне возникает столько эмоций. Сглатываю. Я плохо вижу, но ощущаю ее голые плечи и ноги.

— Да, — также шёпотом признается она, не отпуская меня. Приятно, что я вызываю доверие, и девочка ищет защиту за моей спиной. Чертовски приятно. — Это надолго?

— Не знаю.

Девочка приходит в себя, отпускает меня, но не отходит.

— Пойдем, — беру Нику за руку, тяну к кладовке. — Посвети, — вручаю ей свой телефон. Нахожу фонарик, батарейки и несколько толстых свечей. Включаю фонарик, вручаю ей. Освещение яркое.

— Бери Зефира, идите в гостиную.

Ника послушно кивает.

— Зеф, охранять! — командую псу, и тот послушно идет за девочкой, водя носом по воздуху. Молодец, хороший охранник, начеку.

Иду на кухню. Зажигаю свечи, составляя их на тарелку. Ставлю чайник, завариваю чай в прессе, добавляю в него немного апельсиновой цедры и ложечку меда. Беру свечи, чай, пару чашек, приношу в гостиную.

Ника сидит на диване в обнимку с Зефиром, поджав под себя ноги. Обычно я не разрешаю псу залезать на кровати и диваны. Он хорошо выдрессирован. Не знаю, как она его затащила. Не ругаю пса. Хороший охранник. Составляю свечи, чай, чашки на стол, краем глаза посматривая на девочку. Снова в короткой спортивной белой маячке и коротких шортиках в обтяжку. Сейчас такая трогательная, нежная, уязвимая. Ребёнок же