История христианства - Кирилл Юрьевич Галушко

Митру к пантеону римских божеств. Храм Митры был найден даже в Лондиниуме (Лондоне). Если принято многобожие, то легко добавить еще одного бога в пантеон.

Но евреи с их жестким монотеизмом составляли, бесспорно, более обособленную группу, чем другие общины. Так, для еврея, жившего в диаспоре, привыкшего с рождения пользоваться греческим, термин «Христос» имел политико-обрядовый смысл и значил буквально «тот, кто формально возведен в царское или жреческое достоинство»; термин этот распространялся порой даже на статуи и изображения богов, на священные камни и деревья.

Термин «Христос» (Мессия) у иудаистов обязательно предполагал царский статус, то есть деяния такого человека должны были реализовываться и в политико-правовой сфере, а не только в проповедовании.

Христиане же интерпретировали термин по-своему. Их целью было установление «нового царства» – всеобщего счастья и благополучия на земле. Свидетельством существования таких диссидентских по отношению к иудаизму взглядов являются знаменитые Кумранские рукописи или «свитки Мертвого моря».

Неудивительно, что в диаспоре титул «Христос» как имя открывателя столь желанного мессианского царства постепенно утратило первоначальное значение статуса, а стало толковаться как имя божества, сына Бога или самого Бога. И это случилось еще до того, как слово «Христос» стали четко отождествлять с Иисусом. На латинском языке оно и звучало не как нарицательное «помазанник», а как Христос, имя собственное.

Поэтому в Евангелии от Марка, например, слова «Иисус Христос» встречаются только в прологе – это некая составная формула, поздняя, отражающая эллинистическую терминологию, а отнюдь не палестинскую. В остальной части повествования Марк везде говорит «Иисус», а не «Христос», и уж совсем не «Иисус Христос». В то же время апостол Павел из Тарса преимущественно употребляет уже имя «Христос» – в стиле еврейской эллинизированной диаспоры.

«Сомнительно, чтобы кто-нибудь из евреев – современников Иисуса когда-либо называл его Христом, – пишет исследователь Говард Фаст. – Почему именно Христом? В древнееврейском языке есть слово “машиах”, означающее “помазанник” или “мессия”. Если последователи Иисуса действительно верили в то, что он помазанник, они использовали обращение “Иешу Машиах”, а не трескучий греческий перевод “Иисус Христос”»[36].

Кто был последователем нового учения? Само греческое название «христианин» тоже долгое время встречалось редко. Этот термин возник не в палестинской среде. Не исключено, что порой его употребляли в некоем ироническом и уничижительном смысле, чтобы отличать новообращенных новой веры от правоверных иудеев. Деяния Апостолов сообщают, что ученики Иисуса начали называться христианами в Антиохии, столице римской провинции Сирия, где жила колония эллинизированных евреев, происходивших из Кипра. Но это уже II век.

Как это название вошло в употребление? Постепенно, по мере роста количества христианских текстов и формирования христианской «коллективной идентичности». И очень скоро само звучание имени Христа (Христос в греческом, Кристус в латинском произношении) вынужденно противопоставило его светской власти язычников-цезарей. Этот новый «царь» вольно или невольно конкурировал с божественным императором.

Первые римские авторы, которые писали о новой религии, от Плиния Младшего до Тацита и Гая Светония Транквилла, говорят только о Христе и никогда об Иисусе. Впрочем, не ранее начала II века Христос и Иисус «находят» друг друга в текстовых источниках и дальше становятся одной личностью. В хаосе раннехристианских учений или сект, как привыкли мы говорить, разные реальные люди, фольклорно возникшие мифологические персонажи и религиозные образы, откровения, пророчества могли и расходиться, и смешиваться. Нет в этом ничего удивительного.

Разумеется, было бы гораздо проще, если бы отыскалось какое-нибудь следственное дело из конторы прокуратора Иудеи Понтия Пилата, где было бы написано: «Иисус из Назарета, сын Иосифа»: обвинение, протокол допросов, результаты следствия и приговор. Но это, увы, невозможно, – да и разрушило бы прекрасную интригу тысячелетнего поиска Бога и Человека.

Воображаемая Палестина: теологические диспуты верующих и атеистов

Тот, кто читал евангелия, имеет общее представление о жизни Иисуса, о стране, в которой разворачивалась драма его жизни. В целом евангелия – это фиксация определенного времени и пространства в определенном ключе. Занимались этим разные люди спустя много времени после описываемых событий. К тому же многие из них в Палестине, видимо, никогда не бывали. Маловато они знали и об иудаизме, диссидентом или лжепророком которого оказался Иисус.

Последователи Иисуса считали его Мессией, а вот современники со стороны фундаментального иудаизма – лжепророком. Соответственно, как мы уже писали, он был еретиком той религии, от которой и пошло его учение. И мы точно ничего не знаем о том, что с ним в действительности случилось.

Но есть упрямый факт: вероучение состоялось. У него есть своя священная история, с которой все и началось. И отличает иудаизм от христианства прежде всего жизнь Иисуса. То есть евангелия.

Его биография священна и могла бы быть выбита в камне. Но… Тексты евангелий не совпадают, и то, что две тысячи лет истории христианства – это две тысячи лет богословских дискуссий, на наш взгляд, и сделало христианство таким живучим и адаптивным к новым обстоятельствам. Всякая религия консервативна по определению, но в живых религиях спорят богословы и миряне. И это свойственно им всем. Богоискательство – явление вечное. Пусть количество источников вероучения невелико, но для них можно найти множество вариантов трактовок и пониманий.

Времена жестких канонов и инквизиции сменялись временами брожений и новых учений на той же почве. Ортодоксия приводила к Реформации, а та, в свою очередь, к Контрреформации. Это свойственно всем религиям, и это попросту отражает процесс того, как человек ищет Бога.

Если же подходить к биографии Христа с точки зрения Шерлока Холмса, то автору этой книги более близка географическая критика, а не дознание дела «Синедрион против Иисуса из Назарета». Автор этих строк, кроме популяризации истории, в основном занимается исторической картографией и историей географии. Маршруты и общая местная обстановка, топонимика – все это имеет значение. Тут, надо признать, антирелигиозная критика достигла значительных высот, так как ею занимались лет пятьсот, и в XX веке она добилась неплохих аналитических результатов.

Что пишут атеисты XX века? Обратимся к хорошему, грамотному писателю Амброджо Донини[37], итальянскому коммунисту. Как утверждает Донини, «Палестина, которую они [евангелисты] описывают, это страна абсолютно нереальная». В частности, он говорит (см. карту Палестины): «Евангелисты именуют “морем” Генисаретское озеро[38] […], имеющее всего 11 км в ширину и 20 км в длину. Они говорят о Тивериаде (имя этого города, впрочем, не встречается нигде, кроме одного спорного места в Евангелии от Иоанна, 6:23) так, точно речь идет о некоем важном городском центре, недавно сооруженном и возведенном в ранг столицы Галилеи не ранее 61 года н. э. И чтобы вернуть Иисуса