Уфимская литературная критика. Выпуск 3 - Эдуард Байков

Тема подступающей – и разгоняемой светом разума энтропии есть у многих, но литературной отточенности и естественности, детализированной в предметах века она достигает только у Шарипова.

И вот, придет пора явиться монстру… Таких монстров не знало ещё человеческое искусство! Это не просто потусторонний абсолютный враг, как бывало прежде, это некий враг-друг, стабилизатор на катамаране жизни, без коего и сам катамаран опрокинулся бы в пучины серости.

Монстр Шарипова предстает системным и долгожданным. Как бы он ни был страшен – герои повести принимают его с внутренним обожанием, потому что он, пожирая людей, пожирает и серую обыденность, ненавистную и все убивающую бытовуху. Эту идею о монстре-желанном я хотел в свое время (да не смог!) отразить в так и не написанной повести «Рай оживших трупов». Парадоксальное название, подмена привычного американизированного «Ад» на его противоположность должно было диктовать сложное композиционное построение повести. Не вышло…

Что не удалось мне – с блеском осуществил Шарипов, породив монстра «смерти вопреки», смертью же духовную смерть попирающего, диалектически противостоящего нравственному угасанию героев, вдыхаюшего в них смысл жить и силы существовать.

Символизм во всем, отполированный символизм притчи – и в эротизме определенных сцен, когда являются читателю девушки, и в цельной, стальной, экзистенциальной жестокости главаря бандитов, и в преодолении Мезенцевым своего начала «по ту сторону добра и зла» (вот когда сломлен Достоевским Ницше в повести!) и в сцене боя, и в сцене переговоров. Словно бы не частное дельце на бережку провинциального потопа решают герой с главарем банды Коробом, а судьбы человечества, его дальнейшего духовного развития, его трагического и глобального «или-или»…

Как художник слова, Шарипов штурмует в «Жабьем лете» новые величественные высоты. Это – не только достояние мезениады, её яркая и мощная часть, но и самодовлеющий успех в литературе. Душа Мезенцева и душа «Жабьего лета» – сошлись клином. Пик, эндшпиль, апекс! – вскричит наблюдатель. Побеждает все-таки жизнь – и в искусстве и в реальности…

Александр Леонидов

«Владимир Денисов: слагаемые слога»

Творчество яркого и самобытного (не скажу уфимского, чтобы не принизить местечковостью) поэта Владимира Денисова не слишком обласкано литературной критикой. Во-первых, потому что писавшие в смысле духовного развития были малы ростом и не видели лица поэта, останавливая взгляд значительно ниже, а во-вторых, по причине клинической смерти литературной критики как явления.

Второе, видимо, важнее, чем первое, и именно вторым продиктовано то, что в литературную критику пришли патологические типажи, которым оставили место сбежавшие оттуда полноценные литераторы.

В страшное время, которое выдалось нам, первый принцип бытия – “никому ничего не нужно”, и мы все вынуждены на этот принцип равняться, выбрасывая за борт то, без чего можно прожить. Поэзия полетела туда в числе первых…

Поэтический мир поэта-философа Денисова широк и громаден, но ВОВСЕ не сложен для неподготовленного читателя или слушателя. В этом его интересная особенность.

Мягкая капель одних только названий стихов завораживает слух.

В самой гуще событий духовной жизни был и остается неутомимый поэт. Именно поэтому его выступления звучат вдумчиво и ярко. Осознавая классическое наследие русской поэзии как наши пирамиды, наше ВСЕ, он не останавливается на образцах классики, а следует собственному неповторимому стилю. Его афористическая мысль западает в душу и память читателя.

Когда-то, за тысячу лет до нас, гений русского народа сочинил прекрасную песнь мужеству и подвигу богатырей, и во время встреч с поэзией Денисова я неоднократно задумывался о том, что потомки русского народа сумели сберечь не только предания седой древности, но и сотворить новые строки. Слыша точеные рифмы Владимира Владимировича, видя его одухотворенное бородатое лицо, мы осознаем, что перед нами – один из певцов нового века, в новых исторических условиях не менее значимый и памятный.

Его книги полны духовным богатством и совершенством тщательной шлифовки (а кое-где и искусственно-искусно сделанной шероховатости) русского языка. Воплотившие в себе высокую нравственную идею народов Башкортостана, они светят вокруг себя чистым лампадным светом.

Сложная и во многом трагическая судьба человека ХХ века нашла в творчестве В. Денисова неоднозначное и технически интересное отражение.

Штурмуя эстетические высоты и продвигаясь к лучшему в сфере художественного качества, поэт отражает для нас непростые перипетии судьбы мира.

Долгие века, переходя из поколение в поколение, многими талантливыми людьми оттачивался и дополнялся грандиозный свод русского языка. Подобно неисчерпаемому океану, жило русское слово, в том числе и поэтическое, в памяти народной – и живет поныне, сверкая на страницах произведений таких поэтов, как Денисов.

Некоторые части творчества Денисова, рождавшиеся на наших глазах трудом и талантом неутомимого человека и искателя, уже дошли до русского читателя в виде поэтических сборников, другие ещё ждут своего часа. Помимо многого другого, произведения Денисова для читателей Башкортостана – это всегда духовный праздник, знакомство с Вселенной души нового искателя заветных кладезей слова.

Широко раскинулись горизонты многоохватной тематики Денисова, которой всегда тесно в обыденности, – и продолжают расширяться, стараясь вбирать в себя землю и космос.

Он шел всегда вперед, покорял все новые высоты, иногда сбиваясь, претерпев творческие неудачи и разочарования. Даже в морях бывают приливы и отливы – что говорить о творчестве?

Его художественный мир вбирает в себя новые и новые формы, его мастерство довольно высокого уровня не перестает совершенствоваться.

Сотериологический эпос, сотворенной новой эпохой и карандашом, мыслями, чаяниями Денисова как литератора, – рождается на наших глазах.

Как говорил когда-то Ч. Айтматов, жизнь человеческая проходит «в тревогах, сменяющихся надеждами, в надеждах, сменяющихся тревогами». В стихах Денисова окрыленные духовностью герои через страдания и боль, потери и беды пробивают дорогу к правде.

Основную особенность нашего времени поэт мог бы определить, в пику вышеозначенному общественному мнению, как мне кажется, довольно кратко: «все касается всех». Жизнь народа на родной земле с помощью правдивого и ясного отражения в произведениях Денисова смогла стать отражением Правды, завоевать уважение и понимание со стороны читателей.

То, что раньше было радостью или горем только в душе лирического героя – посредством литературного мастерства творений Денисова становится достоянием читательских масс.

В то же время, взгляд поэта устремлен на широкие горизонты, на поиски собранных всем человечеством духовных сокровищ, что тесно связано и переплетено в его творчестве с национальным мотивом.

Древние формы он освещает совершенно по-новому, находя в них отблески и решения проблем сегодняшнего дня. Поэзия Денисова насыщена разнообразием жанров и стилей, богата многоцветным созвучием, лаконична в описаниях, остроумна, становится незабываемой с первого прочтения.

Но в некоторых случаях поэт способен одним словом выразить самые потаенные и темные уголки человеческой природы.

На основе древнего звука струн души старая легенда обретает у Денисова созвучие с сегодняшним днем, и слово входит в копилку языковых форм.

Те, кто подрубают национальные корни, прикрываясь лозунгом глобализма, коварно окуная ближних во тьму беспамятства – манкурты разных народов земли, – преодолеваются гневной и набатной поэтикой Денисова, несущего поэтическую вахту на посту гражданственности.

Поэзия Денисова омывает раны ХХ века предельным реализмом, совмещенным с высокой поэтической душой строк. Его лирические герои часто несчастливы, но никогда не выглядят жалкими. Их судьбы трагичны, но они не унижаются, оставаясь верными духовным высотам.

Лирический герой Денисова, даже если не напрямую выражает свою мысль – все равно сеет в людских душах семена беспокойства, будит совесть. Многие уже не смогут оставаться по-прежнему безразличными, в их душах укрепилось чувство ответственности.

Конечно, на всех не угодишь! Кому-то – как покойному А. Касымову – не по сердцу стихи Денисова, кто-то не слишком их любит. Дело вкуса! Но одного не отнимешь у его задушевных книг! Поэт-самородок, мудрец, видный культурный деятель, беспокойная душа – вот только некоторые характеристики этого человека. И его личность, и его творчество – заметное явление в нашей литературной жизни.

Каких бы успехов он ни достигал, до каких бы вершин ни поднимался – он находится в пути беспрерывного духовного поиска. Слова Мустая Карима – «Поэта из меня сделали потери и тоска» – в полной мере приложимы и к духовному миру Денисова.