Рожденные в дожде - Кирилл Александрович Шабанов

в старые добрые.

Когда музыканты вышли на сцену, их взгляды пробежались вокруг. Зал оказался меньше, чем они думали. За круглыми столиками сидели люди в костюмах, непонятной конфессии, внимательно слушающие слова приветствия, вежливо ожидающие начала. Никакого дикого рева. Никаких безумных причесок, татуировок и проколотых ноздрей.

– Черт, мы как будто играем музыкальную паузу в «Что? Где? Когда?» – Пэд разочарованно покачал головой и направился к установке.

– В доме престарелых ,– добавил Димон.

На этом вечере должны были звучать только самые медленные из их композиций, или энергичные, но не очень тяжелые. В принципе, в их репертуаре было несколько работ, похожих на рок -н– ролл шестидесятых. Ну и еще блюз. Парням, также пришлось поработать над своим образом и «прилизаться».

Они начали. Первая же песня была принята с восторгом, и вызвала бурные овации в конце. Но в течение всей композиции, эти пеньки неподвижно сидели, улыбаясь и наблюдая за группой через толстые стекла очков.

– Это позорище, братья мои!– сказал Раф в их двадцатиминутном перерыве, налегая на закуски, в соответствии с напоминанием так упорно рекламирующего их, Анатолия.

– Предлагаю навсегда забыть этот день, и никому никогда не рассказывать о нем,– поддержал Димон.

Так они выходили раз за разом. Так они и возвращались обратно.

– Мне надоело бегать туда-сюда под аплодисменты бабулек!– Пэд крутил барабанные палочки.– Я хочу месива!

– Это лучшие из поклонниц, что у тебя были,– поморщился Слайд. Ему тоже здесь порядком надоело.

Только Вок призраком ходил, не проявляя никаких эмоций.

– Я уже подумываю, не уволить ли Кэпа! – Димон прикинул, глядя в потолок.

– Во-первых, он главный, и ему придется нас увольнять, если что,– грустный Раф будто разговаривал сам с собой.– А во-вторых – что ты будешь без него делать? Так у нас хотя бы есть возможность иногда выступать на летних фестивалях.

– Терпя весь год вот это?!– Пэд яростно мотнул рукой в сторону зала.

Их свободные души чахли в неволе. Но мир не мог предложить большего.

После одного из выходов к публике, когда они уже уходили со сцены, Кэп жестом подозвал к себе Слайда:

– Что-то ваш Вокалист совсем убитый. Поговори с ним. Нельзя выступать с таким лицом.

– Да ладно, стариканам нравится. Слышишь, как они активно дергают костями, провожая нас? Спасибо, кстати, что познакомил с ветеранами русско-японской.

– Не выводи меня из себя! Я думал, мы все выяснили в том телефонном разговоре! Если наши конфликты будут продолжаться, мы завершим сотрудничество! Не нравится – будете выступать в гараже!

Слайду захотелось дать ему в челюсть.

– Ты все понял? Иди к своему приятелю, которого вы называете, как порцию китайской лапши, и немного подбодри его, хорошо? Я могу довериться тебе, парень?

Соло-гитарист отвернулся и, скрипнув зубами, пошел к остальным. Вока еще никто не называл китайской лапшой. Если бы не приветливо улыбающийся дедуля, подошедший в это время к Анатолию и вежливо кивнувший Слайду, а, затем, начавший что-то обсуждать с продюсером, Кэп точно бы огреб. Уже потом Слайд подумал, что в таком случае это бы для него добром не кончилось – кто знает, что можно сделать с человеком имея столько связей.

– Ну как? – Раф поджидал его.– Что он сказал?

– Да что он мог сказать?– Слайд кинул взгляд на остальных, сидящих в отдалении,– Поунижал нас. Попросил пришпорить Вока. «Я могу довериться тебе, парень?». Как девятиклассница.

– Надеюсь, ты ничего ему не сказал?– Раф попытался заглянуть ему в глаза – Ты, ведь, не стал с ним ругаться? Ты же просто промолчал, да?

Слайд грубо оттолкнул его и пошел к музыкантам ритм-секции и вокалисту. Взял что-то из закусок, предусмотрительно притараненных сюда басистом. Придирчиво оглядел. Откусил. Вот он – гонорар! Вот такой он – вкус славы!

Он хлопнул Вока по плечу:

– Я поищу какой-нибудь крутой бар. С неоновой вывеской в клубах дыма и брутальным вышибалой на входе. Обещаю.

– Да ладно,– Вок улыбнулся,– стариком тоже хочется насладиться музыкой.

– Сомневаюсь, что они еще что-то слышат,– Пэд по максимуму стремился использовать подвернувшиеся возможности, налегая на угощения.

К удивлению парней, когда они вышли в последний раз, их попросили задержаться на полчасика – поиграть еще. Публика настояла.

Раф улыбнулся Воку:

– А ветхие рубят тему! Наверняка, они в свое время тусили с Чаком Берри! Не исключено, что перед нами – основатели стиля!

Губы Вока дернулись в усмешке. Что ж, раз это желание публики и дополнительное время, они уже не связаны контрактом – могут играть все, что угодно. То, что они должны были, они сделали. Теперь настало время вечеринки, после закончившейся официальной мутотени.

Вок быстро огласил группе список песен.

– Уверен?– Димон опасался гнева Кэпа.

Слайд засмеялся:

– Нам нечего терять! В худшем случае – в следующий раз поедем на «Нашествие» в качестве зрителей! Мы уже были на той арене! Там нет ничего, кроме кучки таких же отбитых идиотов, как мы! Так что, нет и разницы, по какую сторону от ограждений сцены трясти башкой! Мы и так знаем, что самые крутые рокеры на этом е*чем континенте!

С улыбками сладкого предвкушения они разошлись по сцене. Несмотря на безумные слова, парни не были безумцами. Песни были подобраны пусть и активные, кричащие, но в стиле ближе к грандж-року или альтернативному , чем к тяжелому, и уж тем более, к металлу.

Они расстегнули лишние пуговицы на рубашках и выправили их из тесных ремней. Закатали рукава. Взъерошили волосы.

Кэп с опаской наблюдал за ними. Заметив это, Слайд задорно подмигнул ему. И они начали.

Барабаны растрясли застоявшийся воздух. Заскучавшие гитары встрепенулись. Звонкие бэнды, яркие вибрато – вот чего не хватало этому месту! Да, они снова вызывали пульсации! Без Настиного голоса, Вок не мог закрутить воронку торнадо, но мощных порывов ветра в грозовом потоке хватало вполне!

Центральную часть зала освободили от маленьких столиков. Их вежливые слушатели исполняли что-то вроде танца! Парням было смешно наблюдать за этими динозаврами, но, почему-то, увиденное зарядило их энергией.

Неожиданно для Вока, в его памяти всплыло худое бледное лицо Аида с подведенными глазами, невероятно талантливого, но, как и они, застрявшего со своей группой между миром больших сцен и островками прокуренных баров. Вспомнились его слабо дрогнувшие губы, изобразившие что-то немного похожее на улыбку, и его, не окрашенные, бесцветные, слова.

Странный музыкант советовал тогда меньше думать о себе. Обратить внимание на происходящее вокруг. Только сейчас Вок понял, что Аид имел ввиду. В голове пронеслись последние недели, когда он без конца крутил в мыслях свою жизнь с Настей. Не отвлекаясь ни на что – от момента встречи, до расставания. И затем снова. И снова. И еще. Как будто в мире не было больше ничего, достойного его внимания. За целые недели(!) он мог вспомнить только этот, небольшой по объему, каскад мыслей.

Раф когда-то давно сказал: «Знаешь, бесконечной