Чекисты - Юрий Герман

— Еду, Феликс Эдмундович! — ответил я, искренне не понимая, почему это извиняется председатель ВЧК: ведь сам он еще работает, и Владимир Ильич бодрствует, несмотря на поздний час, а передо мной вдруг извиняются за беспокойство.

Но таков был Дзержинский. Твердый и безжалостный к врагам Советской власти, он становился воплощением доброты и человечности, когда нужно было помочь товарищу.

И все мы, его помощники, его ученики, старались, в меру своих сил быть похожими на Дзержинского.

Александр Куликов

ИЗ ПРОШЛОГО

1. ПОБЕДА ОКТЯБРЯ

Ныне я в преклонном возрасте, а на старой, выцветшей фотографии вид у меня довольно бравый: по-военному подтянут, молодцеват.

В те далекие годы партия призвала рабочих к оружию, и мы стали бойцами революции.

Еще подростком примкнул я к революционному рабочему движению. В 1913 году нанялся на завод «Новый Парвиайнен», проработал там, правда, недолго. На этом же заводе и в партию вступил.

Шла империалистическая война. Как-то к нам пожаловала расфуфыренная баронесса. Ходит по цехам, брезгливо приподнимая подол нарядного платья. Откормленная, сытая дамочка, а тычет под нос изможденным рабочим кружку, чтоб жертвовали на войну. И ко мне подкатилась. Ну я и не выдержал:

— Не стыдно с этакой рожей побираться! А ну, брысь отсюда! — и для острастки замахнулся гаечным ключом.

Баронессу как ветром сдуло. Меня же после этого случая — в каталажку. Опознали, припомнили и старое: участие в забастовках, ссылку. Время было военное, и решили поэтому избавиться от «нежелательного элемента», заслав в штрафной батальон.

В 1916 году я заболел и попал в госпиталь. После излечения и трехмесячного отпуска снова очутился на старом заводе.

Рабочие «Нового Парвиайнена» приняли в Февральской революции активное участие. 27 февраля 1917 года мы разгромили 2-й участок полиции в доме № 62 по Сампсониевскому проспекту.

В апреле в Петроград прибыл Ленин. В тот день я, как и тысячи других, находился на площади у Финляндского вокзала. Здесь впервые увидел и услышал Владимира Ильича.

Вскоре после приезда Ленина по заводам Петрограда стали формироваться отряды Красной гвардии.

Мне было поручено создать отряд на «Новом Парвиайнене». За несколько дней подобрали мы человек двадцать, в основном из тех, кто уже принимал участие в революционной работе. Отряд обзавелся оружием, и я, как малость знающий военное дело, начал проводить занятия.

Собирались мы на поляне за заводом, где были вырыты окопы. Пестрота вооружения никого не смущала. Красногвардейцы изучали новенькую трехлинейку. Не обращая внимания на усталость, часами метали железные болванки, заменявшие нам гранаты. Кроме всего этого, отряд нес охрану завода.

Взяв курс на вооруженное восстание, партия обратила самое серьезное внимание на подготовку боевых сил революции. На первых порах красногвардейские отряды действовали разобщенно, но после создания районных штабов с этим было покончено.

За несколько дней до вооруженного восстания наш отряд был переведен на казарменное положение. 24 октября районный штаб Красной гвардии приказал мне срочно выступить с отрядом к Зимнему дворцу, До Дворцовой площади мы двигались по Миллионной улице. Зимний дворец был осажден революционными силами. Шла перестрелка. Наш отряд также открыл огонь по Зимнему.

Левый наш фланг был уже близок к садику Зимнего дворца, когда матросы и красногвардейцы бросились на штурм. Побежали и мы. Юнкера, на ходу отстреливаясь, стали отступать.

Вскоре Зимний дворец был взят, а Временное правительство арестовано.

Мне поручили отвести в Петропавловскую крепость человек двести юнкеров. А утром новое задание — разоружить на станции Левашово три роты знаменитого «батальона смерти». Фанатичные сторонницы Керенского сдались нам без единого выстрела. Оружие у них было отобрано, а «вояк» мы распустили по домам.

Через несколько дней меня вызвали в Смольный к Я. М. Свердлову. Яков Михайлович сказал, что по распоряжению Ленина мне и красногвардейцу К. Орлову поручено выехать в Тулу с красногвардейским отрядом.

Мы должны были помочь тульским рабочим в установлении Советской власти, привезти оттуда как можно больше оружия, а также предотвратить расхищение имевшихся там запасов спирта.

В Тулу мы прибыли в тот день, когда рабочие города свергли сторонников Керенского и создали свой ревком. Я был назначен помощником начальника гарнизона.

Враги с поражением не примирились и шли на всяческие провокации против ревкома.

Однажды, к примеру, мы узнали, что на ревком готовится нападение. Задумала его группа реакционных офицеров. Штаб этой банды был расположен в здании бывшего благородного собрания.

Надо было принимать энергичные меры. Мы окружили здание, где собрались контрреволюционеры, а я со своими красногвардейцами вошел в зал. Большинство собравшихся здесь были в погонах, хотя имелся приказ: в погонах по городу не ходить.

— Господа офицеры! — сказал я. — Прежде всего прошу всех снять погоны!

В ответ раздался выстрел, за ним второй. Даю команду: «Приготовить к бою гранаты!» Выясняем, кто стрелял. Первым, оказывается, выстрелил в меня генерал, начальник здешнего оружейного завода, а вторым — один из наших красногвардейцев. Генерал промазал, а красногвардеец его легко ранил. После этого мы по одному вывели и разоружили контрреволюционеров.

В конце декабря наш отряд с большими трудностями вернулся в Петроград. Привезли мы с собой вагонов сорок винтовок, пулеметов и патронов.

Через несколько дней меня снова вызвал в Смольный Я. М. Свердлов и прежде всего поинтересовался, сколько в отряде людей. Я ответил. Тогда Яков Михайлович Свердлов приказал часть людей отправить для охраны редакции газеты «Правда», а часть — в Таврический дворец.

Остальные красногвардейцы под моим командованием заняли здание военной организации на Литейном проспекте. В нашу задачу входила охрана Литейного моста и Французской набережной.

2. МЕНЯ ПОСЫЛАЮТ В ЧК

В начале 1919 года я был вызван в Москву, где мне предложили стать командиром отдельной роты при Петроградской ЧК. Рота в большинстве своем состояла из коммунистов, направленных партийными организациями. В задачу ее входила охрана Смольного и гостиницы «Астория», где размещались руководящие работники Союза коммун Северных областей.

Первоначально рота занимала часть дома № 3 по Гороховой улице. Бойцы роты всегда находились в боевой готовности, в окнах первого этажа были установлены пулеметы. Напротив нас было здание Петроградской ЧК.

Работы в то время было много. Помимо доморощенных контрреволюционеров, бандитов и спекулянтов, в стране орудовали вражеские шпионы.

Шпионской и заговорщической деятельностью в Петрограде руководил известный английский разведчик Поль Дюкс. Им была создана разветвленная агентурная сеть, охватывающая многие городские организации. Помню, как было арестовано руководство лжекооператива «Заготовитель» во главе с бывшим царским генералом Аносовым. Следствие показало, что этот «кооператив» использовался английской разведкой для прикрытия ее заговорщической деятельности. Перед осенним наступлением Юденича на Петроград был такой эпизод: командующий обороной города Авров поручил мне установить в Александровском саду три тяжелых морских орудия, которые должны были в случае необходимости держать под огнем районы вокзалов. В помощь мне выделили специалистов, а в их числе некоего Шредера, артиллерийского офицера. И вот один из товарищей, занимавшийся переоборудованием грузовых машин в броневики, передает мне свой разговор с этим Шредером. Когда две первые машины были готовы, к нему подошел Шредер и говорит: «Напрасно трудишься! У Юденича танки. Он нас как мух раздавит». Мы, естественно, заинтересовались этим «специалистом» и установили, что Шредер активный белогвардеец. Кстати, орудия в саду он пытался поставить так, чтобы они били не по Юденичу, а по своим.

После раскрытия заговора Аносова стало ясно, кто принес мне подметное письмо осенью 1919 года во время наступления Юденича.

История эта такова. Однажды прихожу домой, а жена передает мне письмо, которое доставила какая-то девушка. Раскрываю его, в нем написано: «Переходи к нам. Если перейдешь, получишь в командование полк. Не перейдешь — повесим на первом столбе». Большая и напряженная работа чекистов привлекала внимание врага. Делалось все, чтобы запугать работников ЧК, отвлечь их от борьбы с контрреволюцией. К сожалению, история знает и такие случаи, когда отдельные сотрудники оказывались недостаточно стойкими и вставали на преступный путь.

В 1919 году был арестован Чудин, сотрудник Петроградской ЧК. Он запутался в связях с враждебными элементами, освобождал из-под стражи крупных спекулянтов. По постановлению специальной комиссии под председательством Ф. Э. Дзержинского Чудин был расстрелян, и об этом ЧК объявила в газетах.