Между двух огней - Ande

Михайлович. Мы вам не интересны, от слова абсолютно.

Перед нами за столиком сидел Сергей Михайлович Шпигельгласс. Резидент Советской разведки. Он ощутимо напрягся.

— Мы знакомы?

— Упаси бог! Достаточно того, что я вас знаю. Резидент ГПУ, работаете по Германии и Франции, и формируете агентурную сеть. Зря вы к нам сели.

— А зачем он к нам подсел? — поинтересовался барон.

— Ну, а вдруг вербануть получится? Он сейчас любой агентуре рад.

— Господа, кажется вы ошибаетесь.

— Да полно вам, господин Шпигельгласс. Не нужно. Я знаю все, что вы скажете. Да и что дальше будет. В любом из вариантов. Изложить?

Он уже огляделся и пришел в себя. Увидел, что захват вроде не предполагается, и чуть успокоился. И ему стало жгуче интересно, кто это его так хорошо знает. Зря я. Это все подрыгивающая бодрость, что я ощущал с момента попадания.

— Ну, вы можете попробовать нас чем-нибудь купить. Можете как-нибудь напугать. Только я говорю, зря это все. Вам бы о себе побеспокоится.

— Это вы о чем? — он все-таки растерян. По всему, здесь и сейчас никто не может знать его настоящее имя.

— Сергей Михайлович. Вот вы в поте лица своего большевикам головы врагов одну за одной таскаете. Весь РОВС заагентурили. А вас через пару-тройку лет шлепнут свои же. В благодарность.

— Вы не хотите представиться?

— Зовите меня Василий Алибабаевич. А это — Николай Егорович. Я, если честно, раздражен вашей наглостью. В десятке метров от МИД, фи. Мы пойдем. Прощайте. И не ищите нас. А то я буду вынужден принять меры.

И мы ушли. Я был собой страшно недоволен. И чем дальше, тем больше злился. И даже на следующий день.

И в среду, когда мы пришли в контору «АфроБалканИмпекс», я продолжал злиться.

Мы заявились не просто так, а после предварительного наблюдения. Из кафе на углу мы видели, что господин Геттинген прибыл на работу. Поэтому, когда пишбарышня попыталась нам сказать, что его нет, просто прошли к нему в кабинет. И уселись в кресла возле стола. Представительно — вальяжный господин Геттинген был возмущен.

— Господа! Не стоило врываться ко мне так бесцеремонно!

— Увы, Сергей Иванович, у меня совсем нет времени. Я прошу вас, вернуть мне внесенные в ваше предприятие средства. — заявил Мейдель.

— Яков Карлович! Вы должны с подобными вопросами обращаться в установленном порядке, то есть письменно! Совсем не стоило приезжать в Париж. Здесь такая преступность — ужас. Недавно четверых моих вооруженных сотрудников избили, и отобрали автомобиль, представляете? В связи с этими расходами я остался совершенно без средств.

Гм. Это он намекает, что бери козлина авто, и чеши лесом? А глазками-то все за спину стреляет. А что у нас там? О! А там у нас сейф, замаскированный картиной. И кажется деньги в нем. И что дальше? А дальше стало опять скучно. В кабинет вошел двухметровый горец. Видимо Геттинген нажал скрытую кнопку.

— Ахмет! Господа уже уходят. Проводи их. Вы, господин Мейдель, напишите и пришлите заявление, согласно Устава компании, мы рассмотрим.

Горец положил руку мне на плечо.

— Ыды давай. И ты ыды.

Я сломал горцу указательный палец. А когда он согнулся, добавил локтем в нос.

— Яков! Запомни, втатуируй себе в мозг, как хочешь. Если и как только начнется сшибка — не вмешивайся ни в коем случае. Просто прикрывай мне спину. Больше ничего не делай. — я повторил эту мантру Якову сотню раз, и, кажется, не зря.

Когда горец Ахмет упал возле стола, барон остался сидеть так же безучастно. Молодец. Я повернулся к горе-кидале.

— Господин Геттинген. Вы не понимаете всей степени нашего отчаяния. Я считаю до трех, и вы рассчитаетесь с бароном из сейфа за вот этой картиной.

Потом я положил на стол кулак с гранатой F-1. И выдернул чеку.

— Раз! — я отогнул указательный палец.

Геттинген онемел.

— Два! — я отогнул безымянный.

— Хорошо! Только прекратите это!

— Открывайте сейф. И я вас прошу. Без неожиданностей, пожалуйста.

Он достал из жилетного кармана ключ и открыл сейф. Там лежало несколько пачек. Геттинген попробовал сунуть нам франки. Но я хмыкнул. И он начал отсчитывать десятифунтовки. Очень удивился, когда Мейдель заставил его подписать передаточные документы. Я вставил кольцо обратно. И положил гранату обратно в карман. Сейчас в кармане можно незаметно носить гранатомет, никто не почешется. После этого добавил по челюсти ногой горцу.

И вежливо попрощавшись мы отбыли, поймав такси на углу.

— Кольцов! Я чуть не обделался!

— Ты очень хорошо держался Яков Карлович, я тобой горжусь.

— Это какой-то бандитизм!

— Бандитизм — это брать деньги у наивных соотечественников, и не отдавать. А мои действия — всего лишь наиболее эффективный способ эти деньги вернуть.

— Иван Никитович. Я не верил, что мы вернем деньги. Но ты сделал невозможное. Половина из них по праву — твоя.

— Вот вас, барон, красные ссаным веником уже за моря прогнали, а вы все в благородство играете! Мне достаточно ста фунтов. И я вас беру полноправным членом концессии по добыче сокровищ. Мне, честно, понравилось, как вы себе вели.

— Ну, я не знаю!

— Да ладно тебе. Вот только из города нужно валить. Хотя бы на время. Ладно, еще будет время подумать. Яков! Возвращайся на рю Ордан. Сильно не отмечай. Я буду завтра утром.

Тронул водителя за плечо. Вышел возле метро. Я решил переодеться. И сейчас поеду куплю себе костюм. И пальто. И ваще, почищу перышки. А потом утащу Наташу на ужин. Три дня не виделись.

Глава 9

Она даже слегка упиралась. Но я непреклонно утащил её в отель «Ритц». Поначалу собирался в «Крийон». Ну, куча кинофильмов — «Как украсть миллион» с Одри Хепборн, «Мария Антуанетта»… Но «Ритц», откуда принцесса Диана отправилась в последнюю поездку, тоже ничего, и совсем рядом. Ужинать мы не стали, потому что я совершенно потерял голову.

— Ваня, ты понимаешь,