Девочка и призрак - Ханна Алкаф

от этой мысли, что у него почти закружилась голова.

Сурайя продолжила не сразу, словно пыталась подобрать правильные слова:

– Я знаю, что ты делаешь, Розик.

Он нахмурился:

– Не понимаю, о чём ты.

– Нет, понимаешь, – Она посмотрела прямо на него и не отводила глаз до тех пор, пока он не отвернулся. – Ещё как, Розик. Ты прекрасно знаешь, о чём я говорю. – Он возился с травинкой, не говоря ни слова, избегая её взгляда. – Ты должен прекратить, Розик. Она моя подруга, и ты должен перестать!

– Я был твоим другом, – произнёс он угрюмо. – Твоим единственным другом. – Он знал, что упоминать об этом низко, но тем не менее не сдержался.

– Знаю. И ты всё ещё мой друг. Но и Цзин тоже, а то, что ты делаешь, – нехорошо. – Она отклонилась назад и вздохнула, убирая волосы с шеи и собирая их в небрежный хвостик. – Я пыталась не замечать твоих проделок. Поначалу. Но когда пропали деньги, она очень огорчилась. Знаешь, Цзин так ждала, что купит ту фигурку, и она копила на неё целую вечность. – Кузнечик молчал, скрестив передние лапки. – Ты перестанешь? – Ждала она ответа или нет, пелесит её им не удостоил. Сурайя снова вздохнула. – Ну же, Розик. Не вынуждай меня делать это. – Он по-прежнему отказывался не только отвечать, но и смотреть на неё. – Ладно, – сказала она, вставая и отряхивая джинсы от грязи. – Ладно. Ты меня вынудил. – Сурайя нависла над ним, её глаза сверкали гневом, и Розик поневоле немного съёжился. – Я твоя хозяйка, – голос был твёрдым и холодным. – И велю тебе прекратить издеваться над Цзин Вэй. Ты понял?

Когда она говорила таким тоном, непослушание было недопустимо, и Розик кивнул.

– Понял, – буркнул он.

– Хорошо. Значит, договорились, – Сурайя взяла альбом и собралась уходить. – Идём. Я проголодалась.

Розик медленно прыгал за ней в траве. И его гнев рос с каждой минутой. В какой-то момент он даже подумал, что взорвётся ослепительной вспышкой огня и ярости.

Цзин была ядом, вирусом, который пробрался в жизнь Сурайи и пустил корни. «Это мой долг, – сказал себе Розик, – выкорчевать её прежде, чем она причинит серьёзный вред». Не важно, что он сказал Сурайе. Не важно, что пообещал.

Пелесит защищает хозяйку. И та девчонка получит по заслугам. Он об этом позаботится.

Глава двенадцатая. Дух

СПЛАНИРОВАТЬ МЕСТЬ было, по большому счёту, проще простого. У Розика имелась уйма времени на построение козней, на размышления и задумки, пока его болтало и укачивало в кармане школьной формы Сурайи. Сложнее было сообразить, как не дать хозяйке обо всём догадаться. Однако и это, в общем и целом, было не так уж сложно. Помимо школы, Цзин Вэй, книг и рисунков в жизни Сурайи имелось ещё много всего, что её занимало и дарило радость. Она была довольна. И увлечена, что ещё сильнее упрощало задачу, хоть и вызывало досаду. Сурайю не заботил Розик и то, чем он занят. И он собирался положить этому конец – сделать так, чтобы она вновь в нём нуждалась почти так же, как он в ней (пускай в последнем он отказывался признаться даже себе).

В итоге решением проблемы стали задиры.

Когда-то он пообещал оставить Цзин Вэй в покое, а пелесит не смеет ослушаться хозяина. Однако выход был. Выход есть всегда.

Всё оказалось просто, как дважды два. Было несложно сделать так, чтобы красная краска капнула на стул Камелии и та, не заметив, на неё села.

Куда уж проще – применить заклинаньице «в центре внимания», уцепившись за её балетки. Так, чтобы все повернулись посмотреть на Камелию, когда та шла в столовую из класса, последнего в дальнем корпусе. Проще простого, чтобы каждый заметил красное пятно на её юбке, которое для всего мира выглядело как свежая кровь, ярко алеющая на бирюзовом хлопке (страшный сон каждой девочки).

Обычно это Камелия шепталась и хихикала над другими за их спиной (да и в лицо тоже). Поэтому внезапно очутиться по другую сторону было ужасно неприятно (Розик догадался об этом по тому, как она ускорила шаг, как сжимала и разжимала кулаки, глядя в пол). Она быстро отыскала в столовой Дивью и стиснула её руку.

– Что происходит? – услышал Розик шёпот Камелии. Он бесшумно вскарабкался по грубой ткани её белых носков, чтобы лучше видеть происходящее. – Почему на меня все таращатся? У меня что, вскочил прыщик?

Дивья осмотрела её лицо, хмурясь:

– Не-а, с чего бы? Не вижу… О боже! – Она прижала ладони к губам, и Камелия выпучила глаза:

– Что? Что? В чём дело?

– Идём в туалет. Быстрее! – И Дивья повела Камелию в ближайшую уборную. Она шла позади, пытаясь закрыть подругу от любопытных взглядов окружающих, и, грубо вытолкав в коридор двух девочек, которые в это время мыли руки в раковине, заперла дверь.

Через несколько минут за закрытой дверью раздался пронзительный крик.

Розик улыбнулся. Несколько мгновений спустя подруги выбегут в коридор с красными от ярости лицами. Они не остановятся, пока не выяснят, чьих это рук дело. И кого же они застукают с красной краской на ладонях? Конечно же, Цзин Вэй, которой поручили украсить класс к китайскому Новому году, наступающему как раз в этом месяце. Цзин Вэй, которая пришла в школу пораньше, чтобы закончить огромную стенгазету с красными фейерверками и словами «СЧАСТЛИВОГО КИТАЙСКОГО НОВОГО ГОДА!». Цзин Вэй, которая выбрала точно такой же оттенок красной краски, которая теперь украшала юбку Камелии…

Это было просто. Изумительно просто.

Розику оставалось только сидеть и ждать, когда месть окончательно свершится.

Глава тринадцатая. Девочка

В КОНЦЕ КОНЦОВ её нашла Сурайя. Цзин всхлипывала внизу лестницы, самой дальней от вестибюля. Из носа бежала кровь. Правая рука была согнута под таким неестественным углом, что Сурайя непроизвольно отвела взгляд. На полу лежали осколки очков в чёрной оправе. Кто-то наступил на них с такой силой, что растёр стёкла в порошок.

Сурайя быстро опустилась на колени и с распахнутыми от тревоги глазами склонилась над Цзин:

– Цзин, ты в порядке? – Глупый вопрос. Она поняла это, ещё когда слова только соскальзывали с языка. Но что ещё скажешь перед лицом настолько очевидного страдания?

– Не могу пошевелить рукой, Су, – прошептала Цзин. – Всё болит.

Сурайя осторожно убрала с лица подруги лезшие в глаза волосы.

– Не волнуйся, – прошептала она. – Я сбегаю за помощью – одна нога здесь, другая там. – И она побежала вверх по лестнице, а потом по коридору, так громко зовя учителя, как сама от себя