Облюбование Москвы. Топография, социология и метафизика любовного мифа - Рустам Эврикович Рахматуллин

дворец. План. Чертеж 1774–1775. Фрагмент. Слева – Пречистенская улица (современная Волхонка). К овальному двору обращен дом Екатерины II (князя Голицына), правее него – дом дежурных кавалеров (Лопухиных), в правом верхнем углу – дом цесаревича Павла (князя Долгорукова)

Императрица отзывалась о дворце в своем моцартиански легком эпистолярном стиле: «…Опознаться в этом лабиринте премудреная задача: прошло часа два, прежде чем я узнала дорогу к себе в кабинет, беспрестанно попадая не в ту дверь. Выходных дверей многое множество, я в жизнь мою столько не видала их. С полдюжины заделано по моему указанию…»

Дом князя М.М. Голицына. Чертеж из Альбомов Казакова. Около 1800

После чего Казаков получил звание архитектора и заказы на Петровский дворец и кремлевский Сенат.

Дежурный кавалер

В числе незаделанных дверей оставалась одна особенная. По словам историка Петра Бартенева, «из дома князя Голицына проделана была дверь в соседний по переулку дом, принадлежавший матери Потемкина… о чем все старые слуги помнят».

Это древний дом Лопухиных, со времени Петра отмеченный на карте любовного мифа (Малый Знаменский переулок, 3). В высочайше апробированном проекте дворца он был отведен «для высших придворных лиц, гофмаршала, гофинтенданта, дежурных кавалеров…», а дежурным кавалером 1775 года был, конечно же, Потемкин. Недаром мать светлейшего Дарья Васильевна стала владелицей дома кавалеров на следующие двенадцать лет.

Как дом Голицыных есть главный московский адрес Екатерины (действительно, Петровский замок расположен за заставой, в лефортовский Екатерининский дворец хозяйка никогда не въехала, а Терема Кремлевского дворца XVII века были ей не впору), – так бывшие палаты Лопухиных есть главный московский адрес Потемкина.

В дворцовом протоколе 1775 года дом фаворита в самом деле часть дворца. 13 февраля давали у Потемкина обед в честь европейских посланников. Триумфатор фельдмаршал Румянцев, прибыв в Москву, 8 июля явился к государыне, затем к наследнику (дом с современным адресом Волхонка, 16), затем к Потемкину. В покоях фаворита 30 сентября праздновались его именины, память Григория Армянского.

Дом Потемкиных (бывшие палаты Лопухиных). Главный фасад. Фото 1980-х

Екатерина и Потемкин прожили в Москве весь год – второй год своего тайного брака, первый год кризиса этого брака. 12 июля в Пречистенском дворце сорокашестилетняя Екатерина последний раз родила. Елизавету Темкину отдали в семью графа Самойлова.

Царицыно

Тем летом тайные супруги присмотрели себе дачу – имение Черная Грязь, приобретенное у князя Кантемира и названное Царицыном. Чета пожила там до начала капитальной стройки. Вечно дежурный генерал-адъютант Потемкин находился при императрице, во временных ее покоях, до наших дней не сохранившихся.

В состав баженовского капитального дворца в Царицыне входил Большой Кавалерский корпус, равнявшийся дворцам императрицы и наследника. Исходный замысел Царицына предназначал его, конечно же, Потемкину: в баженовском решении Царицына легко узнать принцип Пречистенского дворца с его тремя домами, тоже образующими треугольник. (К той же мысли пришла историк архитектуры Лидия Андреева.)

Генеральный план села Царицына, утвержденный Екатериной II. 1776 (?). Парные корпуса – дворцы императрицы и наследника. Ниже, в центре ансамбля, – Большой Кавалерский корпус

Когда десятилетие прошло, в новый приезд Екатерины, Кавалерский корпус глядел лишь памятником счастью государыни с Потемкиным. Достаточное основание для сноса.

Царицыно есть знак, модель, проекция московского дворца царей, но не кремлевского, а занеглименского. Знак Арбата, как Коломенское – знак Кремля. Екатерина не любила Коломенское, разрушала его, как и Кремль. Именно из Коломенского она бежала, когда нашла Царицыно.

Так из Кремлевского дворца она ушла в Пречистенский.

Возвращение в Арбат: попытка первая

Часть этого дворца, палаты Лопухиных, памятник нелюбви царя Петра к царице Евдокии, стали памятником любви Екатерины и светлейшего князя Таврического.

Послужив глухой московской фронде против Петербурга при Петре, палаты при Екатерине оказались чуть ли не посольством Петербурга подле ветхого Кремля.

Подле, не против. Старая лопухинская фронда заглушалась благодаря потаенности дома – и благодаря московитости Потемкина, словно бы принимавшего императрицу у себя. С Потемкиным Москва травестировала в мужской род, коль скоро Петербург с Екатериной оставался в женском.

Но, как и в предыдущие приезды, Екатерина накануне церемониальных действ не избегала ночевать в Кремле. Такое помещение императрицы отвечало ее двойственному отношению к Москве. По-петербургски не любя первопрестольную, Екатерина не была беглянкой, но народной, по-московски земской государыней, принявшей именно в Москве и от нее титул «Матерь Отечества».

А в Занеглименье Екатерина, как когда-то Грозный, лишь культивировала свою частность, перемноженную с частностью Потемкина.

Однако царское желание приватности совпало с принципом опричного Арбата. А принцип компилятивного дворца – три собранные переходами постройки – с принципом дворца Опричного, как он описан Штаденом в XVI столетии. Пречистенский дворец стал опытом возобновления средневековых импульсов и смыслов Занеглименья, Арбата. Опытом запечатления блуждавшей матрицы арбатского кремля за десять лет до постановки царственного Пашкова дома.

И все же эпизод 1775 года оказался слишком кратким, а Пречистенский дворец – заведомо недолговечным и слишком утаенным от Кремля, чтоб стать в начале нововременского мифа Арбата. Знаменательно, что и Царицыно не было обжито и достроено. Оба дворца остались только обещанием. Предчувствием того, что новая московская любовь однажды предпочтет петровской Яузе и яузской по направлению Покровке грозненский Арбат. Будет ли это царская любовь, оставалось неясным.

Арбатский миф не вызрел и к следующему приезду Екатерины, когда она отвергла Царицыно и снова предпочла Коломенское, этот древний знак Кремля.

Часть X. Беллетристика начинается

Памятник Карамзину в Остафьеве. Старое фото

Лиза и Параша

Полтораста следующих лет царская и великокняжеская любовь имела пребывание в Санкт-Петербурге, в Крыму, но почти никогда в Москве. В отсутствие царей московский любовный миф