Сила нашего притяжения - Фил Стэмпер

хм, миссис Такер. – Папа подходит к двери, протягивая руку. – Приятно познакомиться.

– Мне тоже. И пожалуйста, зовите меня просто Грейс. – Она осматривает комнату и проводит пальцем по недавно отполированной винтажной пишущей машинке. – Как вам обстановка? Нужно некоторое время, чтобы привыкнуть, но здесь и впрямь красиво. В любом случае я рада со всеми вами познакомиться.

– Тут намного лучше, чем я ожидал. – Коротко махнув рукой, папа указывает на нас: – Это моя супруга Бекка и Кэл, сын.

– Бекка, – повторяет Грейс. Затем, улыбаясь, поворачивается ко мне. – На самом деле этого парня я прекрасно знаю. Моя дочь Кэт уже много лет на тебя подписана. Я слышала, что они собираются перевезти сюда вашу семью, но не знала, что это произойдет сегодня. К счастью, Кэт увидела твое видео и тут же мне рассказала. Я примчалась так быстро, насколько это было возможно. – Затем она обращается к моим родителям: – Папарацци – как их еще назвать – здесь настоящая напасть.

Папа сердито на меня смотрит.

– Ты выложил видео? Так вот почему… они знали, что мы здесь! Тебе же известны правила!

– Я решил их обойти, – слабым голосом отвечаю я. Мои щеки краснеют, и я внезапно понимаю, что на меня сейчас смотрят три пары осуждающих глаз. Мне хочется оказаться на улице, но я не могу слинять: снаружи журналисты. Может, у меня получится от них убежать? – Я все исправлю. Давайте я выйду и проверю, там они или уже убрались. П-простите.

Грейс вдогонку предупреждает меня не выходить на улицу, но мне все равно, а родители, которые потеряли дар речи, не в силах протестовать. Я не в силах больше находиться в этом доме.

Я знаю, что могу все исправить, пускай даже не представляю, каким образом.

Стоит мне открыть дверь, как в глаза бросается настоящий репортерский цирк, развернувшийся прямо перед нашим домом. Количество машин, фургонов, камер и репортеров успело увеличиться втрое. Все они тут же направляют на меня объективы камер, и я замираю, но трепет от происходящего заставляет кровь быстрее течь по венам. Это то же самое волнение, что я испытываю, когда веду свои стримы, только гораздо более сильное. Почему Америке так интересна моя персона? Только потому, что я новый персонаж в этом позорном реалити-шоу? Потому что у моего отца один шанс из четырех попасть на Марс?

Чушь какая-то.

– Эй, Кэл? – доносится чей-то голос со стороны соседнего дома.

Выглядывающая из-за спины парня девушка разевает от удивления рот:

– Боже, это действительно он!

Мои щеки заливает краска, когда я вижу двух подростков, словно сошедших с семейного портрета Такеров. Ребята сверлят меня взглядом. Они кажутся безупречными и прекрасно подготовленными к этой жизни, со сверкающими улыбками и уверенной походкой. На них идеально выглаженная школьная форма, чересчур нарядная.

– Я Леон, – представляется парень, протягивая мне руку. Поза у него слишком напряженная, а выражение лица кажется отрепетированным. – Рад встрече.

Его голос звучит чуть громче, чем нужно. Наверное, это чтобы его лучше улавливали микрофоны. Меня передергивает, но когда ты стоишь перед воплощенным совершенством – даже если сам выглядишь как потный бродяга, который не принимал душ уже несколько дней, – нужно прилагать максимум усилий, чтобы ему соответствовать.

– Я тоже рад познакомиться.

Повисает неловкая пауза. Мы смотрим друг другу в глаза, и я тону в его взгляде, едва не забыв о сотнях тысяч зрителей, которые будут наблюдать за нашим знакомством.

– Мы приехали, как только узнали, – произносит наконец девушка. – Я Кэтрин, рада с тобой познакомиться.

Нас здесь всего трое, но принятые ребятами позы столь театральны, что кажется, будто они участвуют в каком-то сценическом представлении – мы все развернулись в сторону камер. Мне становится интересно, как долго им пришлось тренироваться работать со СМИ, чтобы научиться вести себя подобным образом. Так четко и идеально взаимодействовать друг с другом.

Моя улыбка начинает блекнуть, потому что брат и сестра Такеры не похожи на людей, с которыми я хотел бы дружить.

Волнение давно сошло на нет, осталась лишь атмосфера общей неловкости.

– Верно, – говорю я. – Ну, вот мы и познакомились.

На долю секунды вновь повисает тишина, а потом Леон вдруг начинает хохотать. Мы с его сестрой внимательно за ним следим, и на короткое мгновение Леон, наклонившись, кладет руку мне на плечо. Я ощущаю прикосновение его пальцев даже после того, как он отпускает меня, и, несмотря на жару, по моей спине пробегает холодок.

– Извини, – шепчет он. – Я знаю, что из-за всех этих камер вокруг тебе очень неуютно.

– Как бы то ни было, – встревает Кэт, взяв себя в руки, ее голос теперь звучит негромко, словно она больше не выступает на публику, – видишь фургон? Это «Стар-Вотч». Они будут настаивать на интервью с твоей семьей.

«Стар-Вотч» уже здесь. Какое-то время им потребуется на подготовку. Будут ли их камеры меня снимать? Как мама справится с постоянным вниманием? Сколько нужно времени, чтобы папа потерял остатки самообладания?

– Мы тут подумали, – продолжает Леон, – между нашими домами есть тропинка, по которой репортеры не могут пройти. Можно улизнуть и спрятаться на детской площадке рядом с железной дорогой. Ну если ты, конечно, не хочешь познакомиться со «Стар-Вотч» в первый же день своего пребывания здесь…

Я оглядываюсь по сторонам и непроизвольно киваю головой, ясно давая понять, что нет, не хочу. Единственный способ исправить положение и вернуть внимание прессы к моему отцу – поскорее исчезнуть.

Ладно, отчасти дело в том, что я сам мечтаю убраться отсюда поскорее.

– Мама здесь? – спрашивает Кэтрин, и я утвердительно киваю. – Вы вдвоем уходите отсюда. Я объясню ей, что мы задумали.

Она тут же нас покидает, а я следую за Леоном в обход своего дома. Солнце освещает профиль нового знакомого, и мне становится интересно, как он умудряется совершенно не потеть. У него высокие скулы и яркие глаза, поэтому он может улыбаться, вообще не шевеля губами.

– Меня зовут Кэл, – представляюсь я. – Знаю, мы уже познакомились, но думаю, нужно сделать это еще раз и как-то иначе. Потому что там это выглядело… странно.

– Леон, – коротко бросает он, уводя меня по травянистому склону к тропинке, с обеих сторон обсаженной деревьями. Это место не похоже на рощицы, которые можно увидеть в парках Нью-Йорка, но выглядит оно не менее ухоженным.

Мы шагаем по тропинке и наконец выходим к небольшим качелям. Леон запрыгивает в одни из них, тут же отталкивается и взмывает в воздух. Я сажусь в соседние и начинаю медленно качаться вперед-назад.

– Твоя мама вроде как спасла меня от репортеров. – Я ковыряю землю носками ботинок. – Это была нелегкая задача.

– Знаю. Люди сейчас просто одержимы нами. Видимо, «Стар-Вотч» показывает нашу жизнь в драматичном свете – ну, точнее, жизнь наших родителей. Нас они обычно не достают.

Я хихикаю.

– Может, потому они не сильно заинтересовались моим отцом. Думаю, его шансы попасть на первый полет невелики.

– Почему ты так считаешь?

– Он