Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он достал листок бумаги, на котором Ершов набросал ему схему пути до Старославянского переулка. Поднял глаза на номер и название улицы, куда забрёл. Так и есть, ушёл немного не туда.
Изредка ходили трамваи, попадались извозчики. Но Алексей Балезин решил твёрдо: до Старославянского, 15 он дойдёт пешком.
* * *
Высокая массивная дверь, звонок-колокольчик… шаги за дверью. Вот щёлкнул замок, дверь открылась. На пороге стоял представительный мужчина лет 50. Алексей поздоровался и представился.
– Жду вас, жду, проходите, – Сергей Генрихович сделал шаг в сторону, пропуская гостя.
Их квартира чем-то напоминала Алексею квартиру тёти в Петербурге: просторные комнаты, высокие потолки, длинный коридор-прихожая. Да и двор был похож: тоже железная ограда, лавочки в тени деревьев. Вот только чистота оставляла желать лучшего: видимо, дворники не мели или мели нерегулярно.
Сергей Генрихович провёл Алексея в кабинет, гостеприимно усадил в кресло, но прежде чем ввести в курс дела, попросил рассказать о себе. Балезин подробно остановился на всех этапах своей биографии, лишь о работе нелегалом упомянул вскольз. Но именно это Отмана и интересовало. Пришлось кое-что уточнить. Временами они переходили на немецкий и французский, и от этого их беседа только выигрывала. Затем настал черёд показа фотографий и комментариев к ним, относительно Кошелькова и ближайших членов его банды. Прозвища, места отсидки, совершённые преступления, особые приметы и пристрастия налётчиков – с первого раза всё это было нелегко запомнить.
Прощаясь, Сергей Генрихович протянул небольшую книжицу.
– Что это? – спросил Алексей.
– Это своего рода самоучитель их жаргону, так называемой «фене». Это вы должны знать. Я сам когда-то начинал с изучения этого, – пояснил Отман и усмехнулся. – А по-немецки и по-французски говорит только сам Кошельков и то не всегда.
На следующий день они продолжили работу.
– Алексей Дмитриевич, – начал Отман. – Я представил руководству свой план операции и его утвердили. По «легенде» вы будете французским коммерсантом, коллекционером живописи. Вас должна интересовать любая западноевропейская живопись, и вы готовы за неё платить.
– Чем?
– Долларами. По нашим сведениям Кошелькову нужны в первую очередь доллары.
– И доллары будут?
– За это не беспокойтесь.
– Гм-м…
– Вас что-то смущает?
– Я плохой знаток живописи.
– Это поправимо. Сразу же от меня вы поедете к человеку, который вас просветит. Если дело дойдёт до встречи с Кошельковым и до продажи картин, он будет вашим сопровождающим и одновременно оценщиком. Вдвоём надёжнее. Зовут его Архангельский Борис Михайлович. Это наш человек. Что-то ещё?
Алексей был поражён проницательностью собеседника. Стоило на миг задуматься, как Отман безошибочно это улавливал.
– Да. Есть у меня некоторые сомнения. А вдруг на встречу Кошельков придёт не сам, а пошлёт кого-нибудь из ближайших дружков?
– Не думаю, – Сергей Генрихович покачал головой. – Мы арестовали его любовницу. Она проходит по делу, по которому ей светит расстрел. Поэтому не в её интересах врать. Так вот, она поклялась, что о желании Яшки уйти за кордон знают только двое: он и она. Больше он никому не доверяет. Так что, Алексей Дмитриевич, за долларами главный бандит Москвы пожалует сам.
– Логично… Но есть ещё вопрос: а зачем Кошелькову со мной встречаться? Может, проще установить за мной слежку и ограбить где-нибудь по дороге?
– А откуда он узнает, что деньги при вас? Вдруг вы перестраховались и оставили их в номере?
– Где-где?
– В номере гостиницы. Будете эти дни жить в Метрополе, вы же гражданин Франции. Кстати, один из портье связан с блатными. Он должен обязательно известить своих о вашем приезде.
После Сергей Генрихович долго рассказывал Алексею о злачных местах Москвы, особенно о знаменитом Хитровом рынке – Хитровке, где Кошельков регулярно бывает и чувствует себя как дома.
– Жаль, времени нет, а то бы много ещё рассказал о нашей Первопрестольной. Я ведь коренной москвич. Завтра в десять встречаемся у Ершова. Вам представят двух связников. А сейчас давайте за успех предстоящего дела выпьем по стакану чая. Есть возражения?
– Нет.
Пока Отман суетился на кухне, Алексей мучительно думал, как, под каким предлогом задать ему вопрос об Ольге. Конечно, она живёт с мужем где-то в другом месте, но, если не уехала за границу, должна навещать отца. Предположим, он такой вопрос задаст. Что дальше? Кто для неё, замужней женщины он, Алексей Балезин? Знакомы-то были всего несколько дней, да и то четыре года назад.
В это время в прихожей прозвенел звонок. Хозяин квартиры пошёл открывать.
Голос у Сергея Генриховича был негромкий, но, несмотря на это, можно было разобрать всё, что он говорил:
– Ну, наконец-то. Я уж подумал, Бог знает что… Ты же хотела приехать ещё позавчера.
– Прости, папа, не получилось. Знаешь, что сейчас делается на железной дороге.
Алексей вздрогнул. Этот голос он никогда бы не спутал ни с каким другим. Это был голос Ольги! Сердце учащённо билось. Сейчас она уйдёт куда-нибудь к себе, и они уже больше никогда не увидятся. Но случай, случай который раз на его стороне, и его нельзя упускать!
Алексей вышел в коридор прихожей. У дверей стояла Ольга. Они не виделись почти четыре года. Она заметно изменилась: печать чего-то тяжёлого, пережитого просматривалась в ней.
– Здравствуйте, Оля.
Несколько секунд она вглядывалась в него. Узнала.
– Здравствуйте, Алёша.
Сергей Генрихович удивлённо посмотрел на дочь, потом на Балезина.
– Вы что, знакомы?
Она молчала, Алексей тоже не ответил, но после небольшой паузы напомнил:
– Я выполнил ваше пожелание, Оля.
– Какое?
– Я вернулся живым.
– Очень рада за вас, – сказала Ольга и вдруг неожиданно переменила тему. – Вы служите теперь большевикам?
– Я служу России… новой России.
Приступ удушья налетел неожиданно – резкий глубокий кашель Алексей был не в состоянии подавить.
– Что с вами? – спросила Ольга; отец и дочь с сочувствием смотрели на него.
– Так, ничего… последствие немецкой газовой атаки… – Алексей едва сдерживал кашель. – Прошу извинить…
Сергей Генрихович первым встрепенулся:
– Ну что ты стоишь, Ольга. Принеси человеку воды.
Когда он брал стакан с водой из её рук, незаметно посмотрел ей в глаза: они такие же, как раньше: тёмные, глубокие. Но в них печаль, это он понял сразу.
– Вам надо лечиться, Алёша, – тихо сказала Ольга, и её соколиные
- Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов - Политика
- Павел Фитин. Начальник разведки - Александр Иванович Колпакиди - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика
- БНД против Советской армии: Западногерманский военный шпионаж в ГДР - Армин Вагнер - Прочая документальная литература
- Революции. Очень краткое введение - Джек Голдстоун - Политика
- Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 - Вальтер Гёрлиц - Прочая документальная литература
- Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература
- Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник) - Алексей Олейников - Прочая документальная литература
- На передней линии обороны. Начальник внешней разведки ГДР вспоминает - Вернер Гроссманн - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / Политика
- Как готовили предателей: Начальник политической контрразведки свидетельствует... - Филипп Бобков - Политика
- Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря - Михаил Мельтюхов - Прочая документальная литература