Зеленая банда - Альберт Байкалов

Он схватил рубашку.

Шестакова откинула одеяло, перевернулась на правый бок, дотянулась до стула, на котором лежал вчерашний пеньюар.

Он с шумом выдохнул воздух, глядя на выпирающий позвоночник и две лопатки. Они были острыми и так елозили под бледной и тонкой кожей, что, казалось, еще немного, и просто порежут ее. Привезенцев отвернулся к окну.

«Все-таки надо в душ, — подумал он, чувствуя ее запах. — Черт! По дороге в бассейн!»

— Ты так и не сказал, когда придешь? — повязывая вокруг талии поясок, Шестакова томно зевнула.

— Не могу я! — простонал он, натягивая штаны. — Ты хоть понимаешь, каково это в моем положении иметь на стороне интрижки?

— Ты называешь наши отношения интрижками? — возмутилась она.

Привезенцев стоял к ней лицом, но чувствовал этот испепеляющий взгляд спиной.

— Он, видите ли, в положении! — с сарказмом сказала Шестакова. — А как живется тебе в твоем положении после совершенного убийства?

Подспудно Привезенцев со страхом ждал нечто подобное.

Не оборачиваясь, он сел на край кровати и увидел себя в отражении телевизионной панели. Размытым пятном позади стояла Ольга.

— Ты с самого начала все знала? — пытаясь разглядеть в отражении черноты экрана выражение ее лица, спросил он.

— Нет. — Она сложила на груди руки. — Вернее, не все. Но можно было и догадаться. Моя задача была вытянуть тебя на заимку. Там в игру вступали другие.

— Зачем, объяснили? — Он подался вперед. Однако смог различить лишь общие контуры лица.

— Кто? — между тем спросила она.

— Те, которых ты назвала другими.

— Знаешь, а ведь я понятия не имею, кто за всем этим стоял, — призналась Ольга. — Мне позвонил наш шеф из Москвы и сказал, что нужно заняться тобой.

— Значит, моя командировка не твоих рук дело? — попытался угадать Привезенцев.

— Я не такая большая фигура, чтобы устроить выезд в провинцию целого депутата, — подтвердила она его предположение. — Меня уже поставили перед фактом, что ты едешь. Моя задача была создать антураж, чтобы ты почувствовал пользу своего присутствия на конференции.

— Я даже не помню темы, — признался он.

— А у нас она практически всегда подходит под одну и ту же формулировку, — грустно улыбнулась Ольга: — Защита окружающей среды и ее обитателей.

— И что? — продолжал засыпать он ее вопросами, надеясь таким образом отвлечь внимание от своей персоны.

— Я пораскинула мозгами, как все оформить. Из-за тебя, между прочим, пришлось переносить дату конференции на более поздние сроки.

— Тебе заплатили? — спросил он.

— А как ты думаешь?

— Тогда зачем это постоянное вранье?

— Какое? — сделала вид, будто не поняла, о чем речь, Ольга.

— Тогда, после окончания конференции, — пояснил Привезенцев.

— Ты правда мне понравился, — призналась она. — Извини, но я даже ненароком хотела воспользоваться той ситуацией на заимке и урвать свой кусок пирога.

— Каким образом? — подозревая, что знает ответ, все же спросил он.

— Тогда, пока ты еще находился под впечатлением содеянного, можно было легко поставить условие…

— Развестись с женой и жениться на тебе? — попытался угадать Привезенцев.

Она рассмеялась.

— Я угадал?

— Не знаю, что тебе ответить…

— Откуда взялся тот браконьер? — он уставился ей в глаза.

— Зачем тебе это?

— Просто так, — Привезенцев пожал плечами. — Ведь я все-таки его убил.

— Не ты, так егерь, — хмыкнула Ольга. — Он был приговорен.

— Но как его вынудили выйти вместо козла?

— Он сам козел, — поправила она его. — Кого ты пожалел? Став жертвой неосторожного выстрела, этот мужлан принес стране больше пользы, чем если бы жил. Какой с него был прок? Они у себя в деревнях водку только горазды жрать, детей строгать таких же дебильных да баб гонять. Венцом жизни загнуться в расцвете сил, опять же повесив на вдову все хозяйство и ораву ребятишек. А так, — она развела руками, словно желая показать масштабы последствий той трагической ночи, — его смерть позволила вправить тебе мозги. Если бы не этот случай, стал бы ты нам помогать?

— Представь себе, да, — признался Привезенцев, не раз размышлявший над этим вопросом. — Ведь вы платили.

— Не мы, — она вздохнула, — наша организация всего лишь инструмент. Если быть точным, один из инструментов.

— Согласен, — кивнул он. — Я в этом убедился.

Неожиданно Шестакова наклонилась, поставила на кровать руки, потом колени и подползла сзади. Он почувствовал запах ее духов и закрыл глаза. В следующий момент она обхватила его за шею и повалила на спину.

«Господи, да когда же это кончится!» — стонало все его существо, содрогаясь от поцелуев, которыми она начала покрывать его глаза, нос, лоб, губы, при этом все сильнее и сильнее массируя щеки своими холодными ладонями. «Чтоб ты сдохла! — неожиданно подумал он. — А что? Почему бы и нет?» Однако в следующий момент Привезенцев вдруг испугался, что она поймет, о чем он подумал, и постарался прогнать, отложить на потом возникшие вдруг мысли.

Неожиданно она прекратила терзать его и медленно свалилась рядом:

— Знаешь, а ведь я тебе вчера соврала.

— Ты это о чем?

— О том, что приехала только из-за тебя.

Пытаясь понять, шутит она или нет, он развернулся и посмотрел ей в глаза.

— Тогда почему ты здесь?

— Давай поговорим об этом вечером? — предложила Ольга.

— Ты, наверное, забыла, что у меня семья? — едва сдерживая себя, чтобы не придушить эту гадюку, Привезенцев сел.

— Сегодня вечером я жду тебя, — сказала с металлом в голосе Ольга. — А теперь свободен!

* * *

Матвей вышел из казармы. Чавкин и Красилов стояли рядом с крыльцом. У ног на траве лежал все еще не пришедший в себя Грузин.

— Ну что, как он? — спросил Матвей, замедлив шаг.

— Нормально, — сквозь зубы процедил Чавкин и отвел взгляд в сторону.

— Вали, куда шел! — едва слышно посоветовал Красилов.

Матвей сделал вид, будто не услышал угрозы, и прошел мимо.

Когда-то плац был по периметру окружен газонами, на которых не тронули деревья. Вековые сосны, росшие вперемешку с березами, наверняка пережили рождение, а потом и ликвидацию этой части. Газон теперь был захламлен и зарос мелким кустарником.

Матвей перешагнул через раскрошившийся бетонный бордюр и огляделся. Прямоугольный кусок потрескавшегося асфальта размером с половину футбольного поля упирался в развалины трибуны. Слева из земли торчали черные от ржавчины трубы. В еще живых частях там располагаются щиты с изображением элементов формы одежды и ее образцов, часы и даже зеркало. На траве за ними сидели и лежали так называемые курсанты. При появлении на плацу незнакомца все повернули в его сторону головы.

— Кто это?..

— Что за чел?..

— Новенький? — послышались вопросы и осторожные предположения.

Матвей дошел до кромки плаца и встал.

— Ты кто? — с безразличием в голосе спросил парень с выпирающей челюстью.

Он сидел, навалившись спиной на ствол сосны, и рассматривал Матвея из-под полуприкрытых век.

— И что здесь делаешь? — спросил второй. Этот лежал на животе, положив голову на согнутую в локте руку.

— Думаю, ваш новый инструктор, — объявил Матвей. — Будем знакомиться?

— А где Валера? — поднимаясь с травы, прокряхтел похожий разрезом глаз на бурята парень.

— Какой Валера? — спросил Матвей.

— Забелин. — Бурят отряхнул руки и уставился Матвею в глаза.

— Сейчас подойдет. — Матвей посмотрел в сторону учебного корпуса.

— Вот как подойдет, так и познакомимся, — подвел итог разговору парень с боксерской челюстью.

Матвей стал пятиться задом:

— Группа, становись!

— Да кто ты такой? — возмутился кто-то.

Однако парни начали нехотя подниматься.

Боковым зрением Матвей увидел вышедшего на плац человека. Он обернулся. Прикрывая нижнюю часть лица, в его направлении шел Забелин. Матвей был спокоен. Отчего-то он был уверен, что правильно просчитал все варианты. Забелин был бесшабашный авантюрист и романтик. Даже то, за каким занятием он его застал в офисе Гринписа, говорило само за себя.

— Становись! — скомандовал он, окатив Матвея полным ненависти взглядом.

Курсанты зашевелились быстрее. Они выбежали на плац и построились в две шеренги. Группа насчитывала двадцать человек.

— Равняйсь! — Забелин вышел на середину строя и развернулся лицом к группе: — Смирно!

Матвея покоробило от того, как это небольшое войско выполняло команды. Однако виду не подал. Он понимал, здесь собрались менеджеры, торговые представители, охранники частных фирм и прочая шелупень, метко названная кем-то из политиков офисным планктоном. На самом деле эта категория сама себя именовала не иначе как «креативная молодежь». В общем, сборище не сумевших реализоваться в жизни людей. В подобных организациях они самоутверждаются и чувствуют себя причастными к большому делу. Матвей глубоко и всесторонне по долгу службы изучал в свое время популярность подобных групп. В какой-то степени это военизированное крыло «Гринпис», националисты и чеченские боевики во многом схожи. На Кавказе безработица, здесь бесполезность и депрессия гонят таких людей на авантюры. Им все равно за кого и за кем. Главное, чтобы был драйв, которого так не хватает, и, конечно, деньги.