Небо повсюду - Дженди Нельсон

– Ленни, я беспокоюсь о тебе.

Ну вот, началось.

– У меня все хорошо.

– Уже пора, правда. По крайней мере, приберись в комнате, постирай ее вещи. Или давай я постираю. Пока ты будешь на работе.

– Я сама, – как обычно отвечаю я. И я правда все сделаю, просто не знаю когда именно.

Она тут же поникла:

– Я думала, мы с тобой на следующей неделе съездим в город, пообедаем вместе…

Я с удвоенным вниманием возвращаюсь к салату. Не хочу видеть, как она расстроилась.

Она издает свой фирменный долгий и печальный вздох и снова принимается за тесто. Я мысленно прошу у нее прощения. Говорю, что не могу довериться ей прямо сейчас, что метр между нами кажется мне световым годом и я не знаю, как преодолеть это расстояние.

Она мысленно говорит мне, что я разбиваю ее и так разбитое сердце.

Вернувшись, мальчики знакомят нас со старшим из Фонтейнов, который тоже приехал из Лос-Анджелеса на летние каникулы.

– Это Даг, – произносит Маркус.

Одновременно с ним Джо говорит:

– Это Фред.

– Родители никак не могли договориться, – объясняет новоприбывший. Он выглядит совершенно спятившим от ликования. Бабуля права: нам следует заняться работорговлей.

– Врет как дышит, – перебивает его Маркус. – В старшей школе он притворялся интеллектуалом, чтобы закадрить побольше французских девчонок. Ему казалось, что «Фред» звучит слишком грубо, как из мультфильма про Флинстоунов, и поэтому он решил называться своим вторым именем, Даг. Но мы с Джо так к этому и не привыкли.

– Поэтому теперь на двух континентах его называют ДагФредом. – Джо толкает брата в грудь и в ответ получает серию тычков в ребра. Фонтейны похожи на гигантских щенков, которые вечно копошатся, устраивают потасовки, спотыкаются, – настоящий вихрь непрерывного движения и яростной привязанности.

Знаю, что это неблагородно, но, глядя, с какой теплотой они относятся друг к другу, я чувствую себя бесконечно одинокой. Я вспоминаю, как вчера мы с Тоби держались за руки в темноте, как целовались у реки. Как, находясь с ним рядом, я ощущала, что для моей печали в мире есть место.

Мы едим, растянувшись на новообретенной садовой мебели. Ветер немного стих, и можно находиться снаружи, не ожидая обстрела фруктовой артиллерией. Курица по вкусу похожа на курицу, сливовый пирог – на пирог. Как внезапно из нашего рациона исчез пепел!

Сумерки забрызгали небо розово-рыжими пятнами. Начинает неспешно, по-летнему, темнеть. Сквозь деревья пробивается шум воды; он звучит, точно возможность…

Она никогда не познакомится с Фонтейнами.

Она никогда не узнает, как мы поужинали сегодня на этой тропинке, что ведет к реке.

Она не вернется домой ни завтра утром, ни во вторник, ни через три месяца…

Она никогда не вернется.

Она ушла, и мир продолжает вертеться без нее…

Я больше не могу ни дышать, ни думать, ни сидеть вот так на одном месте.

Я пытаюсь сказать, что скоро вернусь, но не в силах издать ни звука. Поэтому я просто поворачиваюсь спиной к обеспокоенным лицам и быстро иду в сторону леса. Дойдя до тропинки, я пускаюсь бежать. Я стараюсь обогнать боль в сердце, которая следует за мной по пятам.

Уверена, что бабуля или дядя пойдут за мной, но вместо них это делает Джо. Я совсем запыхалась. Когда он подходит, я строчу стихи на обрывке бумаги, который нашла под деревьями. Я пихаю листок между камней и пытаюсь смахнуть слезы.

Впервые я вижу Джо, который не улыбается даже краешками глаз, даже уголками губ.

– Как ты? – спрашивает он.

– Ты ведь даже не знал ее!

Слова сами выпрыгивают у меня изо рта, жесткие и обвиняющие. Я ничего не успеваю с ними сделать. Джо кажется очень удивленным.

– Да, не знал.

Больше он ничего не говорит, но я просто не могу заткнуться:

– И у тебя есть все эти братья.

Словно в этом есть что-то плохое.

– Да.

– Я просто не понимаю, зачем ты тогда вечно торчишь у нас!

Я чувствую, как румянец заливает мне щеки и по телу разливается смятение. Чего я на самом деле не понимаю, так это зачем накинулась на Джо, как последний псих.

– Не понимаешь? – Глаза его блуждают по моему лицу, а в уголках губ начинает подергиваться улыбка. – Да нравишься ты мне, Ленни. – Он недоуменно смотрит на меня. – Я считаю, что ты потрясающая.

С чего бы это ему так считать? Вот Бейли – да, она потрясающая. И бабуля, и дядя Биг. И конечно же мама. Но точно не я: двумерный персонаж в 3D семье.

Теперь он улыбается во весь рот:

– А еще я думаю, что ты ужасно хорошенькая. А я ужасно поверхностный.

Меня охватывает чудовищная мысль: Он думает, что я хорошенькая, что я потрясающая, только потому, что никогда не видел Бейли. За ней следует другая мысль, еще более жуткая: Я рада, что он ее не знал. Я трясу головой, пытаясь стереть то, о чем только что подумала, как в детской игрушке «волшебный экран».

– Что? – Он дотрагивается до моего лица и неспешно гладит меня большим пальцем по щеке. Прикосновение такое нежное, что я пугаюсь. Никто так не трогал меня раньше, никто не смотрел на меня так, как смотрит сейчас он, глубоко в душу. Мне одновременно хочется спрятаться и поцеловать его.

А потом – хлоп. Хлоп. Хлоп.

Я тону.

Думаю, он больше не будет вести себя по-братски.

– Можно? – спрашивает он, протягивая руку к резинке на моих волосах.

Я киваю, и он медленно освобождает мои волосы, не отрывая взгляда от моих глаз. Я под гипнозом. Он словно расстегивает на мне блузку. Когда он заканчивает, я встряхиваю головой, и волосы, как им и подобает, рассыпаются безумной копной.

– Ого, – негромко говорит он. – Мне давно уже хотелось посмотреть.

Я слышу наше дыхание. Думаю, в Нью-Йорке его тоже слышат.

– А как насчет Рейчел?

– А что она?

– Ну, вы с ней…

– Мы с тобой.

Со мной!

– Прости, что наговорила тебе тут…

Он трясет головой, словно это мелочи, а потом, к моему удивлению, не целует меня, а крепко обнимает. И на какую-то секунду, пока я нахожусь в его объятиях и мои мысли бьются в такт с его сердцем, я слушаю, как ветер набирает силу. И думаю, что он вот-вот подхватит нас и мы полетим.

Глава 13

Над нашими головами мрачно поскрипывают сухие сосновые стволы.

– Ого! А это еще что такое? – спрашивает Джо, внезапно отстраняясь, и смотрит сначала вверх, потом себе через плечо.

– А что? – Боже, до чего мне хочется, чтобы он опять меня обнял. Я пытаюсь отшутиться. – Вот знаешь ты, как испортить момент. Ты что, не помнишь? У меня душевный кризис!

– Думаю, на сегодня тебе безумств уже хватит. – Он улыбается и вертит пальцем у виска. Я хохочу. Он снова оглядывается в легкой панике. – Нет, серьезно, что это?

– Неужто тебя пугает лесная чаща, о юный горожанин?

– Конечно пугает. Как и любого нормального человека. Все эти львы, тигры, медведи! – Он продевает палец мне под ремень и тащит в сторону дома, а потом внезапно останавливается. – Вот опять. Послушай. Этот жуткий звук, как в фильмах ужасов, когда через пару минут из кустов выпрыгнет маньяк с топором.

– Это скрипят старые деревья. Когда поднимается ветер, тут стоит такой шум, будто одновременно открываются и захлопываются сотни дверей. Очень зловеще. Не думаю, что ты бы выдержал.

Он обнимает меня за плечо:

– Ты меня на «слабо» берешь? Тогда ждем следующего ветреного дня. – Он тычет пальцем себе в грудь: – Гензель. – Потом в меня: – Гретель.

Когда мы выходим из леса, я говорю ему:

– Спасибо, что пошел за мной, и… – Мне хочется поблагодарить его за то, что он весь день передвигал мебель ради бабули, что приходит по утрам с дохлыми жуками для дядюшки, что делает то, чего я не могу для них сделать. Вместо этого я говорю: – Мне нравится, как ты играешь.

И это тоже правда.

– А мне – как ты.

– Да ладно тебе. Разве это игра? Так, просто погудела. Полный провал!

– Вот уж нет! – смеется он. – Этого стоило подождать. И еще одна причина, почему я бы лучше онемел, чем лишился возможности играть. Гораздо более внятный способ общения.

Я соглашаюсь с ним. Облажалась я или нет, но играть сегодня было словно найти язык. Джо прижимает меня к себе, и внутри меня начинает что-то расти. Что-то, что удивительно похоже на радость.

Я пытаюсь не слушать настойчивый голос в голове, который укоряет меня: И тебе не стыдно, Ленни? Как ты смеешь радоваться, когда прошло так мало времени?

Когда мы выходим из леса, я вижу, что перед домом припаркован грузовик Тоби. Мои кости моментально обращаются в воду. Я замедляю шаг и отхожу подальше от Джо, который смотрит на меня с недоумением. Видимо, бабуля пригласила Тоби поучаствовать в ритуале. Я подумываю, а не устроить ли мне очередной спектакль и не убежать обратно в лес, чтобы не пришлось находиться в одном помещении с Тоби и Джо. Но я совсем не актриса. Когда мы поднимаемся на крыльцо, внутри у меня все сжимается. Мы проходим мимо Люси и Этель, которые, естественно, растянулись на ступеньках в ожидании Тоби. И они, естественно, и носом не ведут, когда вместо него появляемся мы. Мы проходим в дверь и идем через зал в гостиную. В комнате мерцают свечи, и в воздухе разливается густой аромат шалфея.