Непоправимый брак - Евгения Горская

с кем когда-то встречался.

– Как дела? – успела спросить Инна.

– Отлично. – Анфиса смотрела на нее весело и ласково. – У меня будет ребенок.

Инна и тогда еще ничего не поняла.

– У нас с Борей будет ребенок…

Анфиса продолжала что-то говорить, ее губы двигались, но слова Инна слышать перестала. Глядя на алые Анфисины губы, она равнодушно отметила, что красная помада Анфисе идет.

А потом сделала то, чему радовалась до сих пор. Встала, спокойно надела куртку и, не оглядываясь, неторопливо вышла из зала.

Наверное, у нее был шок, потому что она не чувствовала в тот момент ни тоски, ни страха, ни даже ненависти. Она встретила вечером Борю и с любопытством наблюдала, как спокойно ведет себя муж.

Тоска, страх и ненависть пришли позже.

– Что полиция думает? – как можно равнодушнее спросила Инна у Леры. – У них есть версия, не знаешь?

Лера пожала плечами. Вопрос был глупый, едва ли полицейские поделились версиями с подругой.

– А ты как думаешь? – напрямик спросила Инна.

– У нее был острый язычок, – тихо сказала Лера.

– Да уж. Она любила говорить гадости.

От острого Анфисиного язычка доставалось многим. И Инне тоже. В юности она со своими светлыми глазами и светлыми волосами казалась совсем бесцветной, и Анфиса звала ее Селедкой. Почему именно Селедкой, Инна не понимала, но прозвище больно ранило. Несмотря на то что Анфиса давала понять, что это просто шутка и что на самом деле она Инну любит.

– Но за острый язычок не убивают, – рассуждала Лера. – Сейчас на дуэль вызывать не принято. Убивают тогда, когда человек сильно мешает.

– Кому могла помешать Анфиса? – фыркнула Инна.

Этого подруга не знала.

Это знала Инна.

Солнце скрылось, поднялся несильный ветер. С запада наползала темная туча.

Подруги успели разъехаться до дождя. Это было кстати, зонтов у обеих не имелось.

* * *

Ждать, стоя в метро, пока закончится дождь, Лера не стала. Капало едва-едва, огромная туча, которая наползала в центре, где-то уже успела вылиться.

Лера даже не слишком промокла, добежав до дома. Она успела повесить пиджак на спинку стула, чтобы сушился, когда затренькал сотовый.

– Я посмотрел твою бухгалтерию, – сказал Глеб. – На первый взгляд обычные бумаги. Чтобы понять, есть ли там что-то противозаконное, нужно знать, что за фирмы участвуют…

– Я поняла, – перебила Лера. – Извини, что загрузила тебя ерундой.

Стоять во влажных брюках было неприятно, она стянула их одной рукой.

– Это может быть не ерунда. Просто мне не хватает данных, и я не специалист. Откуда ты это взяла? Почему тебя эти бумаги заинтересовали?

– Извините, Глеб, что отняла время, – не ответила на вопрос Лера. – Ерунда это все. Забудьте.

Он начал еще что-то говорить, но Лера слушать не стала, сказала «пока» и отключилась.

Мокрые брюки она повесила на спинку другого стула. С телефоном в руках прошла на кухню, включила чайник и позвонила Борису.

– Боря, мне нужно срочно с тобой встретиться, – быстро сказала она, услышав голос Инниного мужа.

– Зачем? – равнодушно поинтересовался он.

– Нужно! Очень.

– Ну зайди, – согласился Борис. – Я на месте.

Временный пропуск для прохода на предприятие ей организовала Анфиса. Пропуск Лере был не положен, но подруге доставляло удовольствие нарушать правила.

– Зайду через полтора часа, – пообещала Лера. – Я сейчас дома. Ты никуда не уедешь?

– Пока не собираюсь.

Она торопливо открыла шкаф, надела первые попавшиеся брюки и блузку, схватила висевшую в прихожей легкую ветровку и бегом спустилась к машине.

Пробок на дороге не было, в кабинет Бориса она заглянула меньше чем через час.

Хорошо, что Борис оказался на месте. Ждать его, сидя в секретариате, Лере совсем не хотелось. Анфисин стол притягивал взгляд и напоминал, что подруги больше нет, а Лера при этом совсем не чувствует всепоглощающего горя.

Она старалась не смотреть на Анфисин стол, когда шла к Бориному кабинету.

– Заходи, – кивнул Борис.

Он спокойно смотрел на нее с легким любопытством.

Лера молча подошла к столу, достала из кармана заранее приготовленную серебристую флешку и положила перед ним на стол.

– Что это? – недоуменно спросил он.

– Ты знал, что Анфиса беременна? – прошептала Лера. Подвинула стул и села.

Он изменился сразу, мгновенно. Губы побледнели, а лицо сделалось серым.

Он не отвечал, но Лера понимала – знал. Собственно, Борис этого и не скрывал.

– Что там? – Он показал глазами на флешку.

– За пару дней до убийства Анфиса попросила подержать у меня косметичку. Я сунула ее в стол и вообще об этом забыла. Уже после убийства нашла. Флешка была в косметичке.

– Что там? – опять спросил Борис.

– Видео и какие-то документы. – Лера вздохнула. – Анфиса тебя шантажировала?

– Она меня шантажировала, но я ее не убивал. – Борис снова показал глазами на флешку. – Что на видео?

– Ты и Анфиса.

– Ты кому-нибудь это показывала?

Лера покачала головой – нет.

– Она меня шантажировала, но я ее не убивал, – с тоской повторил Борис.

– Где ты был вечером в ту пятницу?

Она не имела никакого права его допрашивать, но он ответил:

– Мы с Петром весь день были на заводе. Потом я поехал домой. По дороге остановился, пообедал в ресторане. Ресторан называется «У дороги». Мою машину нетрудно отследить, там везде камеры.

Это он не Леру убеждал, себя успокаивал.

– Что полиция думает?

– Не знаю. Убийца скрылся на машине, пешего бы собака нашла. Там собака работала. Ты пойдешь на похороны, Боря?

– Нет.

Все правильно, Борис директор, а Анфиса секретарша. Директора секретарш не хоронят.

Лера поднялась и пошла к двери.

* * *

Оттого что Леры не оказалось на работе, стало тоскливо. Странное что-то с Петром творилось, утром с вожделением вспоминал, как она была готова ему сдаться, а сейчас поймал себя на том, что хочет подчиняться ей.

Сейчас он был готов поехать на край света, чтобы ее увидеть.

Мог бы позвонить, напроситься на свидание, но побоялся, что она ему откажет.

– Голова разболелась, – поднявшись в офис, Петр заглянул к Борьке. – Поеду-ка я домой. Не возражаешь?

– Езжай, конечно, – великодушно отозвался начальник.

От великодушного тона стало еще тоскливее. Он, Петр, классный инженер, спец хорошего мирового уровня, спрашивает разрешения у неуча Борьки.

Петр тихо закрыл дверь и, не заходя в свой кабинет, вышел из здания.

Без машины было непривычно. Петр медленно пошел в сторону метро, на ходу доставая телефон.

– Пап, ты дома? – спросил он, когда отец ему ответил.

– Дома, – проворчал отец. – Где же мне быть…

На самом деле быть он мог много где, отец постоянно встречался с какими-то друзьями и даже подругами, а во время коронавирусного локдауна непрерывно торчал в скайпе.

– Я сейчас приеду, – решил Петр.

– Приезжай, – проворчал старик, стараясь скрыть радость.

От жалости защемило сердце. После смерти мамы отец как-то особенно радовался, когда Петр навещал его, и всегда пытался это скрыть. Боялся стать для сына обузой.

Петр сунул телефон в карман джинсов и спустился в метро. В отличие от Борьки костюм Петр надевал редко, только на официальные мероприятия, подчеркивая, что он всего лишь инженер, рабочая лошадка.

В метро он не спускался давно. Пожалуй, уже больше года. Метро казалось знакомым и незнакомым одновременно,