Роковое наследство - Бенедиту Барбоза

В антракте, пока музыканты курили, Лия завела разговор с Донаной:

— Скажи, что связывает моего отца с этой Луаной? Он смотрит на нее, как на драгоценное сокровище. А она, похоже и вовсе боготворит его!

— То, что она смотрит на сеньора Бруну с обожанием, понять не сложно, — ответила Донана. — Ведь когда вы ласкаете дворняжку, она лижет вам руку с благодарностью. Не так ли?

— Для дворняжки она слишком красивая, — недовольно заметила Лия.

Затем подошла к Луане и, немало удивив Донану, вдруг предложила:

— Поедем завтра утром кататься на лошадях?

— Я не умею ездить верхом, — испуганно отпрянула от нее Луана.

— А я с удовольствием составлю вам компанию! — вызвался наблюдавший за этой сценой Светлячок.

— Вам, насколько мне известно, с утра надо будет пасти быков, — довольно грубо осадила его Лия, но смутить парня ей не удалось.

— Ах да! — произнес он с досадой, скорчив при этом смешную гримасу. — Я совсем забыл, что теперь моя жизнь круто переменилась.

Утром, однако, он не упустил своего шанса: оседлал первую попавшуюся лошадь и поскакал в луга — догонять Лию. Увидев его, Лия прибавила скорости, но лошадь внезапно споткнулась, и всадница оказалась на земле.

Апарисиу вмиг спешился и подбежал к Лие. Она была без сознания. Но Светлячок не растерялся и принялся делать ей искусственное дыхание — методом «рот в рот». А когда увидел, что Лия очнулась, то поцеловал ее уже не ради первой медицинской помощи, а ради удовольствия. К его удивлению, хозяйская дочка отнюдь не воспротивилась.

Потом он помог ей добраться до дома, так как при падении Лия подвернула ногу.

— Он спас меня от смерти, — объявила Лия отцу, указав на Светлячка. — Вовремя сделал искусственное дыхание.

Бруну поблагодарил парня, но посмотрел на него при этом сурово, ясно давая понять: «Держись от моей дочери подальше!»

То же самое посоветовал Светлячку и его друг Кулик, когда услышал о происшествии на лугу.

— Ты ничего не понимаешь! — беспечно молвил Апарисиу. — Лия мне понравилась, и я ей — тоже. Может быть, это даже любовь!

— Ладно тебе паясничать! — улыбнулся Зе Бенту. — И оставь в покое хозяйскую дочь, не то нас выгонят отсюда с треском.

— Не вижу в том большой беды, — ответил Апарисиу. — Ты же сам слышал, как хозяйский сын вчера предлагал себя на роль нашего импресарио.

— И ты думаешь, ему можно верить? По-моему, он обыкновенный трепач.

— Мы сможем это проверить, когда нас отсюда и вправду выгонят, — сказал Апарисиу.

Им было неведомо, что Маркус и в самом деле решил стать менеджером у этих ребят, показавшихся ему весьма талантливыми. Об этом он и сказал отцу, но Бруну расценил его идею как откровенное издевательство над собой.

— Нет, я говорю вполне серьезно, — возразил Маркус. — У меня много знакомых на радио и телевидении. Я мог бы раскрутить этих ребят.

— Глядя на тебя, я начинаю думать, что ты никогда не повзрослеешь и не поумнеешь, — с горечью молвил Бруну. — Ты ведь уже мужчина, пора бы заняться настоящим делом.

— То есть быками? — насмешливо спросил Маркус. — Но я уже говорил тебе, что быки — не мое призвание.

— А в чем оно, твое призвание?

— Пока я этого еще не понял.

— Ну значит, пока ты полетишь со мной осматривать другие фазенды. Надо же когда-то вводить тебя в курс дел. А то, не дай Бог, помру, и что ты тогда будешь делать?

— Все продам и буду жить на проценты от вырученного капитала! — не задумываясь ответил Маркус и нагло подмигнул отцу.

— Собирайся лучше, полетим в Перейра-Баррету, — устало произнес Бруну.

Когда отец и брат улетели, Лия, прихрамывая, направилась к конюшне, откуда доносился звук гитары.

Увидев ее, Апарисиу перестал играть и с замиранием сердца ждал, что она скажет. Его волнение передалось и Лие. Апарисиу понял это и пришел девушке на помощь:

— А я думал, ты улетела вместе с отцом.

— Нет, прежде чем уехать, я захотела до конца познать вкус твоего поцелуя, который ты запечатлел на моих устах, когда меня сбросила лошадь.

Апарисиу не мог поверить услышанному, но все же отложил в сторону гитару и сделал шаг навстречу Лие. Они жадно припали друг к другу.

А полчаса спустя Зе Бенту вошел в комнату, которую они занимали вдвоем с Апарисиу, и выскочил оттуда как ошпаренный, потому что нашел своего друга в постели с дочерью хозяина.

— Ты спятил! — набросился он на Апарисиу, когда тот наконец расстался с Лией.

— Не волнуйся, — с блаженной улыбкой на лице ответил Светлячок. — Сеньор Бруну ни о чем не узнает, потому что его дочь потеряла девственность отнюдь не со мной. Но я все равно ее люблю!

Солнце уже клонилось к закату, скоро должен был вернуться отец, и Лия, сидя на террасе, с сожалением думала о том, что завтра ей придется от сюда уехать.

В это время послышался гул приближающегося самолета, и Лия увидела, как при этом вздрогнула Луана.

«Боже мой, какие страсти!» — подумала Лия, а вслух спросила:

— Извини, Луана, ты могла бы сказать, какие чувства испытываешь к моему отцу?

— Благодарность, — ответила та, нисколько не смутившись.

Лия ей не поверила:

— Но ведь он мужчина! Не слишком, правда, молодой, но еще достаточно привлекательный.

— Я ненавижу мужчин! — совсем озадачила ее своим ответом Луана.

Тем временем к дому приблизились Бруну и Маркус.

Луана поспешила на кухню, а Лия обратилась к отцу:

— Я хотела бы остаться здесь еще на несколько дней. Ты не возражаешь?

— И что ты будешь тут делать? — спросил он.

— Отдыхать.

— От чего?! — в раздражении бросил Бруну и ушел к реке, отказавшись от ужина.

Позже, когда он в одиночестве сидел на террасе, Луана все же принесла ему ужин туда, но лишь нарвалась на дурное настроение хозяина.

— Ты можешь оставить меня в покое? — раздраженно бросил он.

От растерянности Луана едва не выронила поднос.

— Вы сердитесь на меня за то, что я о вас забочусь? — спросила она упавшим голосом.

Бруну стало стыдно за свою несдержанность, и он, извинившись, вдруг выпалил:

— Собери вещи, завтра полетишь со мной в Рибейран-Прету. Будешь жить в моей доме.

Луана оцепенела от такого предложения и не сразу нашла в себе силы ответить решительным отказом:

— Я не поеду к вам! Лучше вернусь к Режину и Жасире.

— Ну нет, этого я не допущу! — тоже продемонстрировал твердость Бруну. — Не хочешь ехать в город — живи здесь. А если тебе так уж будет невмоготу, я сам отвезу тебя туда, где нашел!

— Вы считаете меня неблагодарной?