Сборник рассказов. Избранное. Они действительно начинают воплощаться - Денис Запиркин

– Пожалуйста, успокойся. Не создавай аварийных ситуаций. Я прошу тебя, – как можно спокойней сказал он, борясь с клокотанием в груди.

– Срала я на твое спокойствие и на аварийные ситуации!!!

Чем спокойней он вел себя, тем больше разгоралась ее ярость. Словно кто-то дул на раскаленные тлеющие головешки в камине, раздувая жар, накопленный многими годами в сухой древесине.

В такие моменты лучше молчать. Но и молчание не всегда помогает. Царапина на щеке усиливала щипание. Возможно, красная полоска крови опухала на тонко срезанной нежной коже чуть выше щетины на щеке.

– Приехали. Все. Ты успокоилась?

Он отстегнул ремень, выходя из машины, держа наготове правую руку, в готовности защищаться от нового нападения.

Как и всегда, слова про успокоение, спокойствие, успокойся и тому подобное, сработали в усиление конфликта. Выпрыгнув из своей двери, захлопнув ее, он сквозь закрытый салон продолжал слышать новые, накопленные за последние минуты, гадкие слова в свой адрес. Они усилились в разы, когда она открыла свою дверь и начала сливать энергию на весь безлюдный поселок. Ее никто не слышал, потому что соседи разъехались еще в середине осени, и это придавало бессильной злобы, потому что блестящим с неба звездам и темному лесу по окраине было все равно. Но ей было совсем не все равно, и ярость от отсутствия аудитории наполняла ее до хрипоты и надрывающихся связок.

Странной танцующей походкой, изображая пингвина, что было большой ошибкой, он подошел к калитке, открыл ее и, перешагивая через канавы и грядки, стал открывать ворота.

Она никуда не собиралась убегать, потому что тогда вся энергия нерастраченных чувств ушла бы в пустоту и в дрожание озябшего тела под легкой шубкой. Это было бы несправедливо и неоправданно. Такую ярость можно сливать только тогда, когда есть на кого. Полупьяный охранник поселка, дежуривший у шлагбаума, не в счет, он не поймет и не оценит, а когда еще кто-то остановится подобрать ее на дороге, – неизвестно, сколько пройдет времени, к тому же мало ли маньяков, уж лучше прямо здесь. Прямо по горячим следам. Пока не ушел момент. Пока есть силы и нескончаемая злоба. Все, все надо вылить, излить прямо тут, не думая про ущерб, потому что это его вина, и его ответственность, именно так. Лишь одно нужно не забыть: кольцо с бриллиантом, закатившееся куда-то под водительское сиденье. А дальше неважно. Дальше ничего страшного не будет. Он будет спать на полу, на коврике. Утром она устроит еще одну сцену. Потом он повезет ее в город, и получит еще. Так получит, что хватит на несколько таких же уродов, как он. Он будет молчать, беситься, и злить от этого ее еще больше. И тогда она перестанет думать, отдавшись полностью своему не выразившемуся чувству, когда никто и ничего не волнует, когда нет страха, а есть только праведное наказание и исторжение недобитой несправедливости в груди. Ее трясло и коробило. Она терпеливо ждала, когда он откроет ворота и вернется к машине.

Вдалеке появилась темная фигура, приближающаяся нетвердой походкой к ней, к их машине. Судя по запаху перегара, доносившемуся за десятки метров, и силуэту в телогрейке, это был сторож, открывший им шлагбаум для въезда на территорию поселка. Как и раньше, он был движим единственной целью, разговорив визитеров, рассказать о своей собачьей жизни, получить на пол-литра или поживиться завезенными запасами, в которых никогда не обходится без алкоголя, который, как дань, дачники платят ему в надежде откупиться и остаться до утра в покое.

В одиночестве, в алкогольном бреду и в компании бродячих собак, прибившихся к его сторожке за куски колбасы и прочие объедки от подарков дачников, сторож походил на посланца иных миров. Это явно подтверждалось его несуразным бредом, ломаной речью и бессвязными прыжками мыслей, то жалобными, то одинокими, то горделивыми, то внезапно такими ясными, в надежде на понимание и сочувствие, пропитанное перегаром и болью от нереализованных фантазий прошлого.

Каждый шаг сторожа обладал магическим действием. Как волшебник, он усыплял чужую боль и негодование, снижая в квадратичной зависимости эти чувства, подменяя их на жалость к себе. Ворота открылись, за ними появилась уложенная большой плиткой колея и силуэты невысоких яблонь, касающихся голыми ветками недавно выстроенной беседки.

Ничего… Ты у меня еще дождешься.. Ты еще получишь. Ты ответишь за все.

Она не думала так, она не произносила эти слова ни вслух, ни про себя. Это было в биении ее сердца и растекающейся по замерзающим рукам и ногам кровеносным сосудам.

– Здравствуйте! Хорошо доехали? – слащаво и изо всех сил следя за дикцией произнес сторож.

Сцену пришлось отложить до более подходящего момента.

Она молча, не отвечая, подошла к водительской двери, зажегся свет в салоне, и она стала разглядывать коврик у педалей в поисках блестящего камня на золотом кольце. Возможность общения была предоставлена другой козлиной стороне.

Конец ознакомительного фрагмента.