Сборник рассказов. Избранное. Они действительно начинают воплощаться - Денис Запиркин

я не загадывал и даже не спрашивал, что будет после новых занятий. мне не хотелось пугать себя и выдумывать всякое. зачем, если все будет хорошо? ну да, возможно, придется пройти через неприятное, возможно, болезненное, но новая жизнь ведь стоит того…

когда профессор узнал, что я в больнице, он, не мешкая, приехал на следующий день. в его тоне чувствовалась некоторое смущение, возможно, он понимал, что несколько ответственен за произошедшее со мной. но я его уверил, что это не самое плохое, что могло произойти, и он поработал со мной на четвертом уровне, так что визуальные образы сверкающих перед моим лицом клыков, летающей пены и разбросанной по стенам и полам слюны стали приходить ко мне в редком тумане, и не вызывали ничего, кроме щекотания в зарастающих швах по телу.

я, кстати, очень благодарен ему, что он пришел ко мне в том же образе, как и в клинике. на какое-то время даже картинка за окном поменялась. я снова видел белые облачка на нежно голубом фоне, и солнце садилось в ласковом желтоватом закате.

через месяц я вышел из больницы. после этого мы провели еще пару сеансов. я стал свободен. хотелось петь, танцевать, кричать от радости, и я проводил дни в прогулках на природе, по старинным кварталам города, в музеях, даже сходил на концерт классической музыки. и именно там я встретил ее.

она была прекрасна. не похожа ни на кого. ни на мое прошлое. ни на кого-то вокруг. ни даже не образы с обложек, по фантазии о которых умные маркетологи зарабатывают столько кредитов. с ней было хорошо. интересно. легко. волшебно. неимоверно.

мы встречались и, не стесняясь, гуляли, держа друг друга в объятьях.

это было счастье.

через месяц у меня раздался звонок от ассистентки моего профессора, она пригласила на бесплатную встречу по закреплению результатов. я с удовольствием согласился.

и вот я снова лежу на кушетке.

возможно, роза давно отцвела, потому что в горшке на подоконнике стоял лишь зеленый куст.

сеанс проходил в необычное время, вечером, и солнце освещало кабинет, подбираясь рисунком из лучей на полу к кушетке, начиная теплом ласкать мои носки.

ветра не было.

поэтому духота заполнила кабинет.

я молча лежал, следя за проносящимися мыслями, думая, о чем мы будем разговаривать.

наверное, о том, что я здоров. что я счастлив. что мне помогла терапия. что у меня теперь новые, прекрасные, ни на что не похожие отношения.

и, не исключено, я даже поведаю ему, как иногда, радуясь и уступая ее желанию просыпаться со мной, лежу, глядя в молочное ночное небо, слушая, как она шуршит, опутывая мои ноги и руки своей желтовато-зеленой паутиной и, в перерывах, набирая с шипением воздух всеми шестью дыхалами, басит мне колыбельную: «в комнате с видом на огнииии… с верою в любооофффь».

нет, у меня теперь нет проблем с тем, чтобы встать утром и попить, – мне лишь стоит только пошевелиться и слегка застонать, и она протягивает мне шланг, опущенный в поилку на прикроватной тумбочке.

Месть пингвина

– Что это?

– это киндер-сюрприз.

– нормально! ты даришь мне яйцо с сюрпризом?

– да, милый, это ведь так романтично?

– хм… гораздо романтичней было бы… хм.. ну ладно, ок, ценю твой юмор…

– ну и что там, в этом яйце? Расскажи, мне интересно…

– я не знаю, я еще не открывал.

– ну вот, ты испортил весь сюрприз.

– блииииин, ну ты что, серьезно? даришь мне какие-то яйца, и думаешь, что я, как ребенок, буду тут же срывать упаковку и радостно поедать шоколад? ну ок. сейчас вскрою, подожди…

– не надо…

– что такое?

– я уже не хочу. ты испортил сюрприз.

– блиииин…

– все, пока…

– ну пока.

смс:

– ну что ты за человек такой…; (

– что еще?..;)

– посмотрел..;)

– нет. но сейчас открою…;)

– не надо; (

– ты меня замучила..;)

– …; (

– пингвин;)))

– что «пингвин»?:0

– в яйце был пингвин. отличный сюрприз. спасибо, милая!;)

Что за хрень? Что за идиотизм? Взрослые люди. Кому нужны эти идиотские сюрпризы и прочее? Неужели нельзя придумать что-нибудь умное?

Какой же он козел на самом деле? Как будто нельзя просто порадоваться приятному подарку и поиграть в сюрприз, изобразив радость. Это же миииило… Козел. Они реально ничего не понимают в нежности и заботе. Думают о чем-то своем, и никогда не попадут на одну волну с женщиной. Ну что, неужели я что-то сделала опять не так? Нет. Просто это он не понимает. Не понимал, не понимает, и не будет понимать. Мужлан. Пиво и фотки в интернете, – это они понимают, а сделать подарок и посмеяться – это за гранью… Сколько это будет продолжаться? Ну как это можно изменить? Хоть головой об стенку бейся, они все равно думают о своем. И чаще всего об одном… Козлы. Похотливые козлы. Любовь зла, полюбишь и козла. Может, мне покрасить волосы?

– Да! Да! Козел! Сволочь! Я верила тебе, а ты оказался таким уродом!!! Останови машину, я выйду!

– Успокойся…

– Я спокойна!!!

Рядом с глазом царапнуло, отразившись от лица и упав в ноги под сиденье ее кольцо, которое он подарил ей на какой-то праздник.

– Ты что творишь?

– Я сказала, останови машину, мерзавец!

– С ума сошла? Куда ты пойдешь посреди леса?

Похоже, царапина была до крови, камень был яркий и острый.

– Не твое дело! Я без тебя разберусь…

– Никуда ты не пойдешь… Успокойся, пожалуйста.

Он старался сохранять спокойствие в голосе, хотя его нестерпимо трясло от ее очередного истеричного приступа.

– Ну что я такого сказал?

– Ничего! Меня не волнует, что ты сказал! Я все поняла! Я потратила на тебя столько лет жизни, а ты как был козлом, так и остался!!!

Она на ходу попыталась открыть дверь, но ветер мешал ей.

– Успокойся, я сказал!

Он потянулся через нее, преодолевая сопротивление натянувшегося от неожиданно резкого движения ремня безопасности, и захлопнул дверь, полуоблокотившись на ее ногах.

– Не прикасайся ко мне! Я все равно уйду! И забери свое кольцо! Ты мне не нужен! Ты не купишь меня своими побрякушками! Ты не вернешь мне лучшие годы жизни, которые я угробила на тебя, такого пустого и мерзкого типа.

Она продолжала визжать, сидя пристегнутой в пассажирском кресле его авто, летевшего по темной автостраде через зимний черный бесснежный лес.

Только спокойствие, думал он. Только спокойствие… Главная задача сейчас была ровно вести машину и держать наготове правую руку, во избежание ее ногтей, которые, как в прошлый раз, готовы были вцепиться ему в волосы и расцарапать лицо.

Ни слова, только ни слова. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Жестко и агрессивно.

Она часто дышала, но, казалось, постепенно успокаивалась, глядя перед собой в черное пространство за окном. Стихали одно за другим жесткие проклятья, источаемые из ее прокуренного рта, в свое время такого сладкого и сочного, подарившего столько минут волшебного счастья.

Она стала другой. Непонятно и неизвестно когда. Когда это случилось, и что произошло. Но она и он стали другими. И мало что могло им помочь вернуться в прошлое, полное страсти и взаимного желания. Какого черта он решил им дать еще шанс? Зачем он везет ее на дачу? Это мгновение слабости, когда он поддался, когда решил, что все еще можно вернуть, – сейчас казалось, что это был миг зла и влияния темных сил, желавших добить их расшатанные отношения, полные психа и истеричного безумия.

Машина пропустила под себя еще пару километров темной дороги. Скоро съезд. Ворота. И милый домик, который быстро прогреется на первом этаже от большого камина. Будет запах дерева от стен и поленьев от углей. Будет тлеющее тепло пламени, блуждающего по красно-черной поверхности прогорающих бревен.

Может быть теплая большая старая кровать. Может быть горячая баня. Холодное пиво и салаты из пластиковых упаковок из багажника. Может быть шашлык и печеная картошка.

Но, похоже, ничего этого не будет.

Или будет.

Неизвестно.

Хотя, скорее всего, будет что-то, чего не было, к чему все шло, приближаясь от скандала к скандалу, от визга к воплям, от кулаков к ногтям…

Ее сопение предвещало новую волну. Он знал это и чувствовал, наученный горьким опытом их отношений. Сейчас она успокоится, хотя это будет только внешняя часть, соберется, накопит сил для следующей сцены, и все повторится в неведомом, оригинальном, никогда не повторяемом порыве.

– Сейчас мы приедем. Сейчас ты остановишься, и я уйду, – начала она.

– Пожалуйста, успокойся. Не создавай аварийных ситуаций. Я прошу тебя, – как можно спокойней сказал он, борясь с клокотанием в груди.

– Срала я на твое спокойствие и на аварийные ситуации!!!

Чем спокойней он вел себя, тем больше разгоралась ее ярость. Словно кто-то дул на раскаленные тлеющие головешки в камине, раздувая жар, накопленный многими годами в сухой древесине.