Шаг во тьму. Дилогия - Иван Тропов

Но никто не набросился на меня сзади. Без всяких приключений я преодолел еще двенадцать ступенек, шагнул вправо и уперся в дверь, знакомую даже на ощупь. Замочная скважина, ключ. Открыл дверь, и темнота кончилась. Вот и утренний свет, льющийся из окон…

Дом, милый дом. Рюкзак я бросил в коридоре. Стянул ботинки и, на ходу сдирая плащ и одежду, пошел в ванную…

Движение я почувствовал раньше, чем услышал.

Но все равно слишком поздно. Ствол уперся мне в спину. Под основание шеи и очень плотно. Не рыпнуться.

Все‑таки выследила, сука!

Как‑то выследила… Но как?! Я же…

Мысли мельтешили, обрывая одна другую, в голове было мутно, словно июньский вихрь тополиного пуха, забивающий глаза и ноздри… А правая рука сама собой отпустила отворот плаща, дав ему вернуться на грудь.

Пальцы потянулись вдоль бока, вниз. Есть у меня маленький сюрприз… Только бы тихонько вытащить…

Потихоньку опуская руку, я нащупал разрез кармана, скользнул туда кончиками пальцев, нащупывая рукоятку…

По руке шлепнули, выбив пальцы из кармана. Заставив опустить руку вдоль тела.

Вот и все. Вот и все… Только как же выследили‑то? Неужели все‑таки заглянула в меня, пока бежал от нее? Успела выцарапать что‑то из моих воспоминаний… Вот и все!

— Все настолько плохо? — пробасило за спиной.

С плохо скрываемой иронией.

Я захлопал глазами, уже узнав голос, но в голове все никак не складывалось… Потому что… Потому что…

— Гош… — пробормотал я. — Гош, твою мать! — рявкнул я, разворачиваясь.

Но он уже предусмотрительно отступил назад и выставил руку — длинную и сильную. Через нее мне не проскочить, чтобы врезать ему по уху. А стоило бы за такие шуточки!

Никакого пистолета у него, конечно же, не было. Всего лишь указательный палец и мои перепуганные фантазии.

— Гош… — процедил я сквозь зубы, а потом без сил плюхнулся на пол, прямо на рюкзак.

Гош перестал ухмыляться.

— Прости. Я думал…

Гош замолчал. Вместо него говорили глаза — внимательные, чуть прищуренные. За него всегда говорят или глаза, или лицо, или руки. Молчун он, наш Гош.

Но, похоже, сейчас у меня были очень болтливые глаза. Гош разлепил губы:

— Думал, ты рад будешь… Новой книжкой похвастаешься… Два рейса прицельных, этот основной…

Шутник, чтоб его…

Хотя, надо признать, этот фокус он проделывал не в первый раз: ведь некоторым людям вовсе не нужны ключи, чтобы открывать запертые двери. Только раньше я успевал сообразить, что, кроме Гоша, ждать меня здесь некому. Раньше на этот «ствол» под шею я в притворном удивлении присвистывал наше с ним ритуальное: «Нехилый библиофил пошел!»

И уж чего я точно не делал — так это не тянулся в карман за пистолетом. Кого расстреливать‑то? Гоша, который со мной с девяти лет нянчится, лучше любого старшего брата?

А вот в этот раз потянулся…

Может быть, потому, что на этот раз никакой новой книжки я не привез. Нечем хвастаться. Новая книжка осталась в полочке алтаря. И, что еще хуже, так там и останется.

Гош присел на корточки передо мной. Вгляделся мне в лицо.

— Без подарков? — Не то спросил, не то подвел итог.

Я кивнул. Невесело усмехнулся.

— Ну, почти. Один‑то подарочек я привез… — Я поднял левую руку, стянул рукав.

— О, черт… — Гош побледнел. — Жаба?!

Обеими руками схватил мою левую и стал задирать рукав.

— Осторожнее, Гош, — прошипел я.

И типун тебе на язык. Если бы рука у меня пострадала так от жабы… Пара дней мне бы осталась, не больше. Я закусил губу, чтобы не взвыть от боли, пока он закатывал рукав.

Он делал это бережно, почти нежно — для таких‑то огромных ручищ, как у него.

Я вдруг почувствовал, что страх отступил. Я был в городе, я был дома, а рядом был Гош — такой надежный и здоровый. Правда, с тех пор как он вот так же сидел передо мной на корточках, а все равно возвышаясь и нависая — и смазывал йодом очередную ссадину на моем локте или коленке, прошло уже много лет. Теперь, когда он садился, я видел его сверху, видел наметившийся просвет в черных волосах. И все равно. Несмотря на все это, несмотря на боль в руке, мне стало уютно и хорошо. Надежно…

Только если я и на этот раз ждал сочувствия — не тут‑то было. Гош покосился на следы от укуса, потом задумчиво склонил голову набок, потом нахмурился… а потом с силой дернул рукав обратно. Да так, что рука врезалась в коленку.

— А! — До плеча проткнуло иглой боли. — Да Гош! Какого черта?!

— Три дня, — жестко заговорил Гош, — три дня от тебя ни слуху ни духу. Даже записки не оставил. Теперь являешься размазня размазней и суешь свою руку. На волка он в лесу наткнулся, видите ли! Ах, ох! Не больно ли тебе, девица красная? Не собрался ли ты помереть от укуса собачки, крошка?

Гош умел быть и ласковым, и внимательным старшим братом, а умел быть и жестоким отчимом. Когда надо. Я отвел глаза.

— Молчишь?

Молчу. Все‑таки он прав…

Как всегда, впрочем.

Что он должен был подумать, когда я ему вместо объяснений руку сую? Он ведь не знает, за кем я следил, что там паучиха, а не жаба… И что он должен решить, когда я сую ему руку как объяснение всего? Что меня жаба задела. И я уже несколько часов, ничего не сделав, добирался до города. Так что теперь у меня даже теоретических шансов не осталось.

— Платочек не нужен? — предложил Гош. — Носочки не постирать? Молочка тепленького не согреть, крошка?

Ну да, не маленький уже. Ну да, должен был и о его чувствах подумать… Но все‑таки мог бы и пожалеть! Неужели я заслужил лишь вот это?

— Между прочим, — сказал я, — ты сейчас говоришь, как Старик…

— Между прочим, — отозвался Гош, — сказал бы спасибо, что я не докладываю Старику о всех твоих похождениях.

Я отвел глаза.

Гош помолчал. Потом вздохнул, ткнул меня в плечо кулаком.

— Ладно, оболтус… Из‑за этого укуса у тебя сорвалось?

— Ну… Да, — пробормотал я. — Можно сказать и так…

Слишком устал я сейчас, чтобы рассказывать.

— Что случилось‑то?

Я посмотрел на него и опустил голову.

— Давай потом… — попросил, разглядывая его ботинки.

А главное — что рассказывать‑то? Про тех двух мальчишек, которых теперь уже ничто не спасет, про них тоже рассказывать?..

— Что‑то серьезное? — снова напрягся Гош.

Серьезнее некуда. Только…

Я вздохнул. Для тех мальчишек этот рассказ уже ничего не изменит. В общении с чертовыми суками, вроде той, что…

Плохое место!

…там, я сильнее Гоша. И если уж она меня так — издали, не особенно напрягаясь… Гош и подавно ничего не сможет. Так что для мальчишек это ничего не изменит. А вот для Гоша…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});