Пансион искусных фавориток. Борьба за власть - Екатерина Богданова

Лелю увели под конвоем готовиться к отбытию в Возрению. Каждый час ее пребывания на родине грозил обернуться трагедией. Ведь доминанты могут и передумать, решив наказать ту, чья рука держала кинжал, независимо от того, кто руководил этой рукой.

— Прошу, ваше величество, — проговорил Карай, указывая на дверь. — Я провожу вас в ваши апартаменты. А вечером мы встретимся и обязательно продолжим этот разговор. Для вас сейчас будет безопаснее не покидать комнат. — Советник был необычайно галантен, но смазал все впечатление, добавив полушепотом: — В общем, не высовывайся, пока все не утихнет.

Проводил меня он весьма своеобразно, перенеся прямо к дверям. После чего напомнил, чтобы не высовывалась, и удалился.

Сестра и племянница встретили меня бледными улыбками, старательно пряча заплаканные глаза.

— Что случилось? — спросила, бросившись к ним.

— У меня зуб выпал, и я теперь некрасивая! Карай в меня ни за что не влюбится, — похоже уже не в первый раз заливаясь слезами, поведала Дэзи.

— Слухи о твоем ранении разнеслись по всему дворцу. Мне рассказала Авройя, — прошептала Виколла, одной рукой прижимая к себе дочь, а другой крепко обнимая меня. — Слава богине, люди, как всегда, преувеличили!

— Да, волноваться совершенно не о чем. Ты же знаешь, люди, даже если они и маги, склонны преувеличивать, — прошептала в ответ, чтобы успокоить сестру.

В действительности у меня сжималось сердце и холодели пальцы от воспоминаний о тех мгновениях, когда жизнь, казалось, покидает меня. И только благодаря таинственному голосу я смогла вернуться. Голосу, который уже не впервые посещает меня, заставляя продолжать бороться.

Весь день я провела с сестрой и племянницей. Мы разговаривали, веселили Дэзи играми и лакомились великолепными намийскими десертами. И на какое-то время я даже забыла, что существуют интриги и опасности. Словно не было в моей жизни пансиона, подмены принцессы и всей этой наминайской эпопеи.

Реальность вернулась с появлением советника Карая. Он пришел, как и обещал, только вечером, но мне казалось, что прошло не больше двух часов. Не хотелось оставлять родных, но им сейчас не стоило покидать комнаты, а Карай настоял на прогулке в открытой галерее.

— Прошу, моя императрица, — произнес советник, открывая для меня дверь.

Я внимательно посмотрела ему в глаза, но не увидела в них ни насмешки, ни издевки. Скорее даже наоборот — взгляд мужчины был непривычно теплым и заинтересованным, словно он впервые меня увидел и жаждет познакомиться поближе.

Выйдя в коридоры дворца и отправившись к лестнице под руку с Караем, я не сразу заметила еще двух магов, следовавших за нами по пятам. Они не скрывались, но двигались столь бесшумно, что услышать их шаги я не смогла, даже заметив самих мужчин.

— Это лучшие выпускники моего института. Они будут присматривать за тобой, — пояснил советник. — Это более уместно, и мне спокойнее. Но ты не обращай на них внимания, давай-ка лучше устроим сегодня вечер откровений. Я хочу услышать твою версию рассказа о пути бедной графской дочери к императрице самой могущественной империи.

— Не думаю, что вам будет интересна эта история. Да и не вижу смысла в подобных душевных беседах, — отрицательно покачала я головой. — Может быть, для разнообразия вы пожелаете быть откровенным и поведаете мне последние новости? В частности, как самочувствие моего драгоценного родителя, что думает делать дальше император и какую во всем этом балагане роль отводят мне?

— Разнообразие это роскошь, которую я редко позволяю себе. Но идея неплохая. Так что предлагаю для разнообразия оставить сегодня разговоры о политике, интригах и прочей сопутствующей власти грязи, — с улыбкой внес встречное предложение Карай. — Просто погуляем, поговорим… о чем-нибудь незначительном и сделаем вид, что мы не враги.

— А мы враги? — задала вопрос, чтобы знать, чего ожидать от мага в будущем. Его отношение ко мне меняется с поразительной быстротой, но в одном я была уверена: Карай заботится прежде всего о благополучии империи. Я же никакой опасности для Наминая не представляю, вопреки его мнению.

— Затрудняюсь ответить на этот вопрос. Еще вчера я был уверен, что враги. А сегодня… я не знаю тебя и хочу узнать, — неуверенно признался советник.

— Мне казалось, что вы составили мнение о продажной самозванке и не нуждаетесь в подтверждении, — произнесла с нескрываемым сарказмом.

— И ты не собираешься забывать об этом? — грустно усмехнулся маг.

— Я еще слишком молода, чтобы страдать забывчивостью, — заверила его.

— А ты жестокая, — усмехнулся он в ответ и остановился, преграждая мне путь. — Признаюсь, я осудил тебя не разобравшись и не дав шанса оправдаться. Но это моя работа — быть мнительным и жестким, если того требует ситуация. Сейчас же я вижу, что, возможно, ошибался, и не боюсь признать это.

— Возможно? — Я, не удержавшись, засмеялась. Этот мужчина, даже пытаясь наладить отношения, умудряется оскорблять намеками и сомнениями.

— Я смешон? — поинтересовался Карай.

— Ну что вы, вы, как всегда, суровы и непреклонны, — ответила, продолжая посмеиваться.

Но долго веселиться мне не пришлось. Идущие до этого следом охранники синхронно вскрикнули и осели на пол, распадаясь тягучими струйками жирного пепла.

— Беги! — крикнул Карай, изо всех сил отталкивая меня от себя.

Я отлетела в оплетающий декоративные арки вьющийся кустарник и не видела, что происходит на дорожке, но слышала все весьма хорошо. И доносящихся до меня звуков борьбы было достаточно, чтобы убедиться в том, что лежать на мягких упругих листьях намного комфортнее и безопаснее, чем пытаться выбраться из их укрытия. До тех пор, пока не услышала крик Карая. И это был явно не крик ликующего победителя. Подумав, что наверняка очень об этом пожалею, встала на четвереньки и поползла к месту сражения.

Неуклюже вывалилась из зарослей, оцарапав руки о мелкие камушки, которыми была посыпана дорожка. Но вскрикнула я не от боли, а от испуга. Двое высоких, худощавых, но не светловолосых, как другие доминанты, мужчин схватили Карая за руки, а третий пытался оторвать ему голову. На мой крик обернулись все, кроме советника, пытающегося не расстаться со своей головой.

— Хватит! — донеслось откуда-то сбоку.

Я оглянулась и поняла, что это конец. Конец моей такой бурной, но бессмысленной жизни.

— Прошу простить моих помощников за излишнее рвение, — будничным, далеко не извиняющимся тоном произнес Рафэ. — Они всего лишь побочный продукт моих исследований и не всегда понимают, что от них требуется.

Названные побочным продуктом не выказали совершенно никаких чувств по поводу слов доминанта, продолжая удерживать Карая, но не пытаясь больше лишить его головы.

— Понимаю причину твоего нежелания расставаться с этой особью, посредник. Но отказываюсь понимать, как тебя могло заинтересовать такое скудное во всех отношениях существо. В тебе течет кровь высших, но она разбавлена жидкой грязью человечности. Противно, — брезгливо произнес Рафэ.

— Так не марайся, — прохрипел Карай.

Выглядел он не лучшим образом. Одежда была изорвана и в пятнах крови, на лице и руках тоже была кровь, а глаза потемнели, будто из них ушел весь туман.

— Глупо. Ты знаешь, что я могу лишить тебя тумана навсегда, и все равно дерзишь, — лениво проговорил доминант. — Не ценишь, потому что не терял.

— Ты не сделаешь этого, и мы оба это знаем, — криво усмехнулся советник, скривившись при этом от боли. — Я вам нужен. Без моего посредничества ты не сможешь продолжить свои извращенные эксперименты по скрещиванию доминантов, магов и людей.

— Пустяки, найду другое развлечение, — пожал плечами Рафэ, после чего едва заметно взмахнул рукой.

Его подручные синхронно вывернули обе руки Карая. Послышался леденящий душу треск, и неестественно вывернутые руки советника повисли плетьми. Карай не закричал, он зарычал сквозь зубы. Я в этом рыке узнала Туманчика и зажала рот руками, чтобы не закричать.

— Никто и никогда не смеет мне перечить, — назидательно произнес Рафэ. — Только не маги. Вы побочная ветвь эволюции. Слабые, подверженные эмоциям, вы не имеете права на отстаивание своих глупых, пустых интересов. Эти существа, — доминант указал на меня, — хотя бы признают никчемность своего существования. Вы же, будучи насмешкой природы, решившей оставить в живых вашу недоразвитую ветвь, считаете себя полноправными хозяевами жизни. Я не убью тебя. Не сейчас. Интересно посмотреть на твои жалкие попытки противостоять нам. И даже туман в тебе не уничтожу, исключительно из исследовательского интереса. Любопытно посмотреть на ваше с этой особью потомство.

Подручные Рафэ отступили в сторону, и все они исчезли, оставив после себя легкий запах дождя и озноб, подбирающийся к самому сердцу.