Пангоды - Леонид Нетребо

- Я давно интересовался происхождением этого названия, беседовал со стариками. Так вот, в буквенном - у нас, как ты знаешь, почти "кириллица" - или звуковом выражении такого слова у ненцев нет. Но первая часть этого имени поселка согласна ненецкому слову, которое на русском языке имеет соответствие: высокое, удобное место. Буквально "панг" - массивный кусок дерева, которое есть возле каждого чума для рубки дров и некоторых других работ, - удобное для дел место. Ведь действительно, Пангоды - это возвышенное место на водоразделе нескольких рек: одни текут в Надым, другие в Пур. Задолго до промышленного освоения Медвежьего здесь было постоянное стойбище, как бы перевалочный пункт, на торговой дороге ненцев с севера региона в район Сургута. По этой дороге ездили мои предки.

Семен десятый ребенок в семье кутопьюганского оленевода Савелия Анагуричи, всего детей было одиннадцать. После интерната очень хотел учиться дальше - в Тюменском индустриальном институте. Даже сдавал экзамены в Салехарде (было всего два места для абитуриентов из числа коренных народов Севера на двадцать желающих), не поступил. В Тюмень все же поехал, где был зачислен в техническое училище.

И вот уже семнадцать лет Семен цивильный, урбанизированный ненец с проживанием в общежитиях, квартирах, с работой на телецентре, населенном спутниковыми антеннами, электроникой... Он признался, что сейчас его уже ничто не заставит пасти оленей или работать на рыбных промыслах. И его дети вряд ли тесно свяжут собственное будущее с образом жизни своих недалеких предков.

- Семен, многие общественные деятели сетуют на то, что цивилизация, в тех формах, в каких она вступала на исконные территории обитания северных народов, изменила общую ситуацию не в лучшую сторону. Я в данном случае не говорю об ухудшении экологической обстановки: "перепахивания" пастбищ, загрязнение почвы, водоемов - это, опять же, из серии общероссийских бед. Ты сам знаешь, что меняется ваш народ, как бы "усредняется" - масса ненцев не знает языка, традиций, многие забросили ремесло своих отцов, которое в решающей степени определяло их быт, и даже - образ мышления, способ осознания себя в этом мире. Не лучше ли, как советуют иные твои образованные соплеменники, оставить ненцев в покое: исключить обязательное обучение детей с проживанием в интернатах, где преподавание, кстати, ведется на русском языке, раздать оленей - пусть каждый живет, как хочет?

- Ты правильно заметил, что такое советуют именно образованные представители северных народов. Представь, пишут они это, находясь в теплой уютной квартире, где-нибудь в Салехарде или Надыме, а в соседней комнате дочка разучивает гаммы на фортепиано... Для своих детей они вряд ли планируют будущее проживание в стойбище и, тем более, не позволят, чтобы их чада выросли просто неучами...

Мой собеседник заметно разволновался, и, признаться, после этих слов я уже ожидал, что он далее будет оперировать такими фразами, как: "вот бы их в тундру, в чум и т.п." Но Семен, напротив, перешел на спокойный тон и заключил уверенно, но, как мне показалось, несколько нелогично, во всяком случае, оставив "пищу" для следующих вопросов, возможно, это было намеренно. Он сказал, что все северные народы должны жить именно так, - т.е. в квартирах, с пианино и т.д.

- А как же самобытность?

Семен ждал именно такого вопроса, это было заметно по явному удовольствию, с которым он предложил уже, видно, обдуманный и не раз озвученный ответ, состоящий из скорой череды вопросительных восклицаний:

- Почему другие народы, развиваясь, не утрачивают свою самобытность, а ненцы, ханты, манси в этом случае должны ее непременно утратить? Неужели, чтобы остаться русским, нужно носить косоворотку, обуваться в лапти или валенки, жить на опушке леса - в мазанке с соломенной крышей?.. Смешно?

- Ну, хорошо. Тогда как уйти от интернатовской системы обучения, после которого выпускник средней школы - еще не пролетарий, но уже явно не тундровый работник? Приблизить учителя к стойбищу? Реально ли это?

- Во-первых, надо исключить условия, когда олени - единственный источник благополучного, небедного существования. Должен быть выбор. Для этого в регионах проживания северных народов должна развиваться промышленность. Сразу можно сказать, какая в первую очередь, - конечно, перерабатывающая! Народ должен быть вовлечен в процесс обслуживания и развития наукоемких, высокотехнологических производств, только тогда он развивается, это диалектическая истина. В частности, когда язык становится средством научного, технического, политического общения, когда он "нагружается", тогда он и развивается.

Семен убежден, что с развитием технического прогресса станут возможными иные, более эффективные формы получения высоких результатов в оленеводстве. Он опять привел пример из окружающей и всем нам давно понятной жизни: надымчанину, обслуживающему расположенный за сто километров от дома газовый промысел "Медвежьего", не приходит в голову жить с семьей в вагончике возле газовой скважины...

Типичная "блок-схема" жизни уроженца южного региона, связавшего свою жизнь с Севером: несколько лет в Пангодах (например) - ежегодные отпускные поездки на родину и, если повезет, к морю; покупка квартиры или постройка дома "на земле", приобретение машины (раньше еще и "северную" мебель накапливали для контейнера); и, наконец, "полноценная" жизнь (правда, перед самой пенсией) где-нибудь в черноземной зоне... Перед тем, как спросить у Семена о его "блок-схеме", я рассказал услышанную от знакомого пангодинца-коми полуанекдотичную историю с ним приключившуюся. Поехал этот очень северный человек на Черное море, а отдыхать, как все кругом, не может - жарко. Результат: две недели просидел в полуподвальном помещении, где от скуки пил виноградное вино... Семен улыбается:

- Твой знакомый, наверно, слегка заострил проблему. Привыкнуть нам к временному пребыванию на юге не сложнее, чем тебе прожить полтора десятка лет в Пангодах. Но что касается моей жизненной программы, то она связана только с Пангодами. Я не ожидаю получения квартиры "на материке", никуда не собираюсь уезжать - домой, как вы говорите, здесь мой дом, здесь мой материк. Я здесь живу - одной своей жизнью, без надежды, что будет какая-то вторая - та, на которую вы, пришлые люди, надеетесь.

Недавно Семен Анагуричи вселился в новую четырехкомнатную квартиру, выделенную ему из фонда Генерального директора Надымгазпрома. Есть у него снегоход "Буран", собирается купить машину. Я рад за него, потому что из того, что я о нем знаю и в его жизни понимаю, все у него, кажется, нормально. Но, видимо, от подспудного влияния того, чего мне, к сожалению, знать и понимать не дано, - и остаточная грусть в конце беседы. Теперь мне известно, что у Семена есть особое, "непаспортное", ненецкое имя, каким его нарекли при рождении и сейчас называют на родине, в Кутопьюгане, но какое он не сказал, только задумчиво улыбнулся, когда я его об этом спросил...

Когда мы расставались, он сказал: "Слушай, наш народ скромный. Выскочек не любит. Поэтому, пиши о проблемах, дело не во мне. Не хвали Семена Анагуричи.

Я и не хвалю.

ЭТО ВАШ ДОМ

- Почему именно меня?.. - несколько удивленно переспросила Алла Николаевна, когда я поинтересовался: из чего исходило начальство, определяя выбор руководителя пангодинского Центра культуры малочисленных народов Севера.

Она рассказала, что, родившись на Дальнем Востоке и прожив детские и отроческие годы в Ростовской области, в пятнадцать лет стала северянкой: родители увезли ее в ненецкий поселок Салемал, что в Ямальском районе. Там соседями по двору, одноклассниками, друзьями стали ненцы, ханты, зыряне. Отец работал инспектором на рыбозаводе, по роду службы часто ездил по району, гостил в чумах рыбаков и оленеводов, имел много знакомых среди коренного населения.

Алла, будучи наблюдательной девушкой, попав в новую среду, подмечала особенности культуры, характера местного народа. Став взрослой и научившись обобщать полученные знания, Алла Николаевна пришла к выводу, что качества: доброта, скромность, доверчивость, - данные природой, в сути своей сохранились в людях коренных северных национальностей.

Она припомнила на первый взгляд неприметную деталь из школьной жизни: почти все ненецкие ребята хорошо рисуют, могут в малейших подробностях скопировать (зачастую с большого расстояния от объекта) портрет, узор. Наблюдательность, терпеливость, острый глаз - дар потомственных охотников и оленеводов.

После школы Алла закончила Тобольское училище искусств, приехала в Пангоды и стала музработником.

Здесь, в этом поселке, гораздо большем, чем Салемал, но тоже северном, все было по-другому. За десять лет жизни в этом "маленьком городе" она отвыкла от своей "ненецкой" юности. Привыкла, что тема северного народа, на чьей земле последние десятилетия бурно развивался газовый комплекс, ставший основным животворным источником огромной страны, мало кого интересовала.