Кто стрелял в урода? - Андрей Анисимов

Осенью в пансионате на Клязьме отдыхающих с каждым днем становилось меньше. Купаться в водохранилище холодно, гулять по роще, обходя лужи, скучно, а пить водку и играть в бильярд можно и в Москве. Глебу, которому приходилось болтаться возле пустынного пансионата незамеченным, да еще с его двухметровым ростом, мало кто мог позавидовать… На два дня его с трудом хватило. Михеев изучил систему охраны. Она состояла из шести дюжих молодцов, несущих вахту посменно. Стерегли они только центральный вход, и в полночь раз обходили территорию вокруг здания. За двое суток Глеб знал, когда на кухню завозят продукты. Когда приходит на работу директор, повара и медперсонал. Но объекта наблюдения в глаза не видел. Красное «Рено» Павла Захаровича парковалось прямо у главного входа, и за время наблюдения хозяин машиной не пользовался. Образ жизни постояльца Пригожева внутри пансионата, находясь на улице, не вычислишь. На третьи сутки Михеев понял, что справиться с заданием Ерожина он сможет только в том случае, если поселится в пансионате сам. Получив санкцию Петра Григорьевича, и триста долларов на расходы, Михеев прикинулся моряком после долгого рейса и уговорил поселить его в пансионат на три дня. Путевки здесь начинались с недели, но в осенний сезон правила администрации смягчались.

Проспав на мягкой постели с бельем, украшенным вензелями пансионата, молодой сыщик плотно позавтракал. Кормили тут неплохо и, что самое главное для Михеева, обильно. После завтрака он послонялся по зданию, сыграл сам с собой в бильярд, поскольку из окон бильярдной мог наблюдать красное «Рено», затем подсел к коридорной. Молодой высокий моряк на незамужнюю молодку произвел впечатление, и она болтала без умолку. Они познакомились. Коридорную звали Галей. Михеев пожаловался, что нет собутыльника на пиво, которое он очень уважает, поинтересовался контингентом отдыхающих и, услышав, что Павел Захарович живет тут круглый год, разыграл удивление. Галя выложила все, что знала о Пригожеве. Постоялец уезжал по делам раз в неделю по вторникам. А сегодня как раз и был вторник.

– Он после обеда уезжает, а возвращается к ночи. Мужчина не женатый, чего ему не погулять. – Резонно заключила Галя.

– А тут женщин нет? – Прикинулся простачком Глеб.

– Мы его не интересуем, а отдыхающих одиноких девиц сейчас нету.

Глеб поблагодарил Галю за беседу, намекнул, что будет рад продолжению знакомства, и быстро пошел в номер. Усевшись в кресло, достал мобильный телефон и позвонил Ерожину.

– Петр Григорьевич, он сегодня должен ехать в Москву. Я выяснил, что он каждый вторник после обеда сматывается и возвращается к ночи. Живет в тринадцатом номере на первом этаже.

– Хорошо, Глеб, ребята готовы и сейчас выезжают. Позвонишь мне, когда птичка улетит из гнездышка.

– Будет сделано. – Ответил Михеев и снова отправился в бильярдную.

На этот раз остаться в одиночестве не получилось. У стола он застал бритого наголо субъекта, со скучающим видом раскатывающего шары.

– Толик. – Представился бритоголовый: – Раскатаем партию под интерес. А то скучно одному с кием. Что-то вроде онанизма.

– У меня бабок немного. – Предупредил Михеев.

– Так по чирику. Все-таки под интерес… А то я тебе и в займы дам.

– Взаймы я не беру, отказался Глеб: – А по чирику можно.

Бритоголовый профессионально выставил шары в «пирамиду»: – Хочешь, начинай. – Предложил он противнику.

– Монетку бросим. Моя орлом, твоя решкой. – Глеб порылся в карманах и извлек рубль. Повезло бритоголовому. Толик не спеша обошел стол, прищурившись, как коршун на добычу, оглядел шары, лениво натер кий мелом и, как бы нехотя, произвел первый удар. Три шара закатились в лунки. Толик оказался мастером. Глебу ни разу пустить кий в дело не пришлось. Бритоголовый загнал все шары сам. Михеев полез в карман, достал десятку и выложил на стол.

– Давай еще партию, повезет, отыграешься. – Усмехнулся Толик.

Глеб кивнул, выставил шары. Прицелился, взглянул перед ударом в окно и вздрогнул. Красное «Рено» медленно выкатывало за ворота пансионата.

– Погоди, у меня что-то живот схватило. Видно, пива вчера перепил. – Соврал он и быстро побежал к себе в номер.

– Петр Григорьевич, он уехал. Можно начинать. – Отзвонил он Ерожину и вернулся в бильярдную.

– Полегчало? – Проявил сочувствие Толик.

– Все в норме. – Улыбнулся Глеб и разбил «пирамиду». Два шара оказались в лунке. Михеев обошел стол, намечая следующий удар, выбрал дуплет и загнал от борта еще два шара.

– Да ты не чайник. – Похвалил бритоголовый.

– Придешь в чужой порт, визы на берег нет, а в порту бильярдная. Вот и гоняешь шары часами. Поднаторел от скуки. – Признался Михеев. Десятку он отыграл. Сыграли еще четыре партии, и каждый остался при своем. Бритоголовый начал заводиться. Ему явно захотелось сразиться с моряком всерьез. Но Михеев, сославшись на слабость в желудке, ретировался. Он видел в окно, как к пансионату подъехал микроавтобус и пять человек в офицерской пожарной форме вошли в помещение. Теперь в его задачу входило смотреть, не вернется ли Пригожев и помогать ребятам по ходу дела.

«Пожарники» решительно двинули по номерам с проверкой. Глеб увидел, как Галя открыла тринадцатый номер, впустила троих офицеров и вошла сама. Милиционерам предстояло провести в номере скрытый обыск, и Галя им мешала. Глеб подошел к двери и заглянул внутрь. На письменном столе постояльца стоял компьютер. Михеев потоптался на пороге и, с растерянным видом, окликнул Галю.

– Я сейчас на могу. Идет проверка.

– Ничего, можете выйти к постояльцу, разрешил голубоглазый офицер и подмигнул Глебу. Михеев узнал капитана Маслова из отдела Ерожина, но постарался сохранить серьезное лицо. Галя вышла в коридор.

– Галочка, тут пожарники, а у меня кипятильник. Это можно?

– Нет, это нельзя. Нас оштрафуют. – Испугалась Галя.

– Тогда зайди ко мне, погляди, может, еще чего не так. – Жалобно попросил «наивный моряк». Ему надо было не только выдворить коридорную, но завести к себе и продержать там как можно дольше. Галя минуту раздумывала, затем решилась и пошла в его восемнадцатый номер. Они вместе осмотрели комнату. Глеб спрятал кипятильник в чемоданчик: – Больше ничего такого?

– Вроде нет. – Ответила Галя и хотела выйти.

– Откуда они? – Таинственным шепотом остановил ее Михеев.

– Пожарная комиссия из Москвы. В прошлом месяце из области проверяли, теперь эти. Не доверяют, видать, друг другу. – Съязвила коридорная и сделала шаг к двери. Глеб не мог ее отпустить.

– Ну куда ты спешишь? Давай посидим, пивка попьем. – Преградил он дорогу.

– Ты чего, охренел? – У меня проверка.

– Ну и что? Пусть проверяют. Ты же не начальство. Это у них должна голова болеть.

– Дурень, до вечера подождать не можешь. Пусти.

– Ну и зря. – Проворчал Глеб, нехотя уступая проход. Больше он ничего придумать не мог. Не валить же девушку в койку. От природы скромник, Михеев сегодня и так совершил подвиг.

Галя усмехнулась и быстро вышла. Но Глеба страховали. Навстречу ей уже шел Дима Вязов, так же в форме офицера пожарной службы: – В десятом плитка. Постояльца нет, а плитка включена. Это уже не шутки. Идите за мной. – Строго приказал он, пропуская Галю вперед, затем оглянулся, и тоже подмигнул Михееву.

Через два часа «пожарники» закончили проверку. Главная администраторша умоляла не составлять акт из-за плитки в десятом номере.

– Вы уж извините, недосмотрели. Там живет пожилая женщина профессор. Ей всегда холодно. Знаете, как с этими учеными трудно. Вы у нас отобедайте, а акт не надо…

«Пожарные» дали себя уговорить и с удовольствием проследовали в ресторанную залу. Злополучную плитку они привезли с собой, и пока шло бурное обсуждение итогов проверки, унесли обратно в микроавтобус. Михеев быстро собрал свой чемоданчик, сообщил, что его вызывают в порт и, рассчитавшись за сутки, ретировался. Задание Ерожина он выполнил.

* * *

В Петербурге Андрон Михайлович в гостиницу не пошел. У него на улице Декабристов в знакомых обитала бездетная пара, и приезжий спокойно мог у них остановиться. Сергей и Тося Годановы радовались услужить москвичу, поскольку мама Сергея одиноко доживала на Новослободской улице в Москве, а Беньковский ее опекал. Опека заключалась в еженедельных визитах и в совместных походах в консерваторию. Старушка обожала музыку, но жила на пенсию и не могла себе позволить дорогих концертов. Заранее выяснив уровень исполнителя, и купив билеты, Беньковский ее сопровождал. Опекун сам был меломан, и эти походы его не отягощали, но питерскую крышу он заработал честно и благородно. Бескорыстно хитроумный благодетель ничего не делал и, конечно, не питерская квартира была причиной нежного отношения к пожилой даме. Дело в том, что Сергей работал корреспондентом в вечерней газете и много чего знал. А за возможность получить информацию Беньковский шел и на большие жертвы.