Дорога цариц - Александр Прозоров

– Как же подняться-то? Без ключей да без разрешения?

– Вы же бояре храбрые! Твердыни и города без разрешения берете! Нешто колокольни мирной вам одолеть не по силам? – прищурился Федор Иванович.

Боярские дети переглянулись.

– Вы же все едино уезжать собрались, – напомнил мальчишка. – Ударите в колокола да и уезжайте! Никто о вас и не проведает.

– Обмыслить бы сие, Федор Иванович… – переглянувшись с братьями, ответил Малюта. – Бо в хитростях здешних мы покамест профаны.

– Подумайте, – согласился царевич. – Но и про память мою хорошую не забывайте!

Он схватился за веревку и побежал на горку.

Боярские дети Скуратовы, еще раз поклонившись вослед, поспешили за звонницу, нахлобучили шапки на уже мерзнущие головы.

– Вот же ж занесла нелегкая, – буркнул Неждан. – Теперича коли отказать, запомнит, и коли подсобить… запомнят.

– Еще когда он князем-то самовольным станет! – поддакнул Третьяк. – А по голове за проделку таковую сразу настучат.

– Знаю я, с кем посоветоваться можно, – подергал себя за бороду Малюта. – Заодно и извинимся.

– Где же мы его найдем в такой-то громадной крепости? – развел руками Неждан.

– Знамо где, – ответил старший Скуратов. – Приказчики завсегда у складов крутятся.

Малюта оказался прав. В сие время стряпчий Годунов аккурат принимал возки с сеном. Слобода потребляла его по сотне пудов в день, и потому обозы в несколько десятков саней, привозящие разом по полному стогу на каждом, удивления у него не вызывали.

Крестьяне подкатывали, сбрасывали прижимающие груз слеги, отступали. Стряпчий обходил кругом, загоняя руку в глубину. Коли холодное – значит, хорошо просушено, не преет. Давал отмашку. Трое слуг споро перебрасывали сено в глубину навеса, пока Борис демонстративно загибал пальцы, после чего стряпчий выплачивал возничему шесть или пять копеек – в зависимости от того, сколько сушеной травы насчитал.

Большинство крестьян привозили груза даже больше, нежели оговаривалось, однако встречались и хитрецы, так что – глаз да глаз!

– Доброго тебе дня, боярин Борис! – издалека поклонились юному приказчику Скуратовы.

– А-а, други верные! Выспались? – весело отозвался стряпчий. – Боюсь, к завтраку вы уже опоздали.

Накануне зазвавшие Бориса в баню боярские дети, откушав всего половинку купленного бочонка медовухи, буквально на глазах сомлели и после пары заходов в парилку уткнулись лбами в миски. Годунов, глядя на гостей, черпнул еще ковш ароматной бражки, доел уже разделанного судака, после чего сходил в парную. Когда вернулся, Малюта уже вытянулся на лавке во весь рост, братья откровенно храпели за столом.

Борис еще немного приложился к медовухе и отправился домой.

На том их первое знакомство и закончилось.

– Ты это, боярин… – кашлянул Малюта. – Не серчай за вчерашнее.

– Да я понимаю, бояре. – Стряпчий положил очередные шесть копеек в протянутую ладонь. – После месяца холодов и усталости в тепло попали, да еще и хмель в голову ударил. Тут кто угодно упадет, будь хоть семи пядей во лбу.

– Но мы ведь еще посидим, дружище? – с ходу предложил Малюта. – Второй раз мы такой промашки не дадим!

– Ага… – кивнул Боря уже не столько Малюте, сколько новому возничему, подкатывающему к навесу. С размаху сунул руки глубоко в сено.

– Тут у нас вопрос такой появился, боярин… – стоя за спиной приказчика, продолжил рыжебородый Скуратов. – Царевич юный, Федор Иванович, безобразие изрядное затевает. И нам настойчиво участие предложил. Что посоветуешь?

– Федор у государя в любимчиках, – пожал плечами стряпчий. – Как-никак, младшенький. Ему шалости всякие постоянно прощаются. Кабы Иоанн Васильевич пожелал, сидел бы царевич как миленький у себя в светлице и днем счет с утра до вечера зубрил, а по ночам премудрые трактаты арабские читал. Ан нет, каждый день на свободе часами гуляет. Вестимо, не сильно и сторожат.

Борис махнул слугам, чтобы разгружали, и отошел к Скуратовым:

– Чего он на сей раз затеял?

– Желает к заутрене нежданно колоколами ударить.

– Повторяется чего-то Федор Иванович. Так он уже баловал.

– Он желает разом во все колокола всех городских звонниц ударить!

– Это как? Один во все? А-а-а… – не сразу сообразил Боря. – Так вот вы зачем ему нужны! На звонницы забраться и везде в един миг шумнуть!

– Оно самое, – согласно кивнул Малюта.

– Хитро, – согласился стряпчий, расплачиваясь с очередным возничим.

– Как поступить присоветуешь?

Борис ухмыльнулся и промолчал.

– Ну же, боярин! – не отставал боярский сын.

– Сами смотрите…

– Мы посмотрим, – согласился Малюта. – А ты как, Борис? В баловстве сем участие примешь?

– Разом во все колокола города? – Боря потер кулаком нос, опять ухмыльнулся, ярко представляя замысленное баловство. Повел плечами: – Коли с умом это дело сотворить, ноги можно унести вовремя. Пока люди проснутся, пока сообразят, пока оденутся, пока сбегутся… Раз десять ударить, да и смыться, пока не поймали. Весь город разом! Будет смешно…

– Стало быть, мы согласны?

– Вам хорошо, бояре. Вы побалуете да обратно во Ржев укатите. Вас же никто не знает и опосля не увидит. А я могу и попасться.

– Ты же сказывал, государь не осерчает?

– Ну как… В ссылку не отправит, в монастырь не пострижет… Но вовсе без кары явно не обойдется.

– Зато царевич Федор Иванович доволен останется. Нешто его благосклонность не в счет?

– Ну-у… – прикусил губу Боря.

Он не особенно беспокоился за благосклонность мальчишки, что дружит с его сестрой. Однако… однако жизнь стряпчего – скучна и однообразна. Вот уже почти два года каждый день с самого рассвета: расходные книги, записи, подсчеты, склады-амбары-погреба, урядные грамоты, сложения-вычитания-умножения. И снова – перо, чернила, товары.

Здесь же намечалось хоть какое-то развлечение. Причем не особо опасное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Косарь – большой хозяйственный нож для грубых работ. Один из двух ножей, обычно постоянно носимых мужчинами. Часто изготавливался из сломанной косы, за что и получил такое прозвище.

2

16 июня.

3

Переславская ряпушка – знаменитый деликатес, одно из блюд царского стола. Находится на гербе города Переславль-Залесский.