Укрощение зверя - Лев Кислюк

Ещё что?

От митрополита приходили.

А этому что нужно?

Этому нужен только Муса Гирей, сотник казацкого войска, лично.

Вот это да! А ему что сказано было?

Да, то же. На охоте мол, скоро будет.

К кому первым идти, как думаешь?

Кто у нас главнее – князь? К нему первому идти.

Да, задача. Ну, может быть ты и прав.

Они приехали в казацкий лагерь на Воробьевых горах. На большой поляне стояли палатки казацкой сотни. Палатка атамана, как всегда была в центре круга. Вооруженные бойцы несли круглосуточный караул вокруг этого временного поселения. Все было так, как предписывали незыблемые правила. Отступления от них грозили бедой и смертью не только в Диком Поле, но и рядом с большим городом. Муса, больше по обязанности, чем из опасений проверил посты и скомандовал:

Пошлите человека к князю Василию, в посольский приказ! Царевич Касим, потомок Чингисхана, прибыл и ждет, когда князь его примет.

Есть!

Через час вернулся посыльный и привел за собой десяток вооруженных алебардами дворян из Посольского приказа, возглавляемых посольским дьяком.

Господа казаки, кто среди вас Муса по прозвищу Гирей?

Я.

Тебе атаман и господину твоему царевичу Касиму, предписывается прибыть завтра утром, после молитвы, на княжеский приём. Одетым быть опрятно. Людей своих, всех не бери, только десятников. Оружие там сдадите, после приема назад заберёте. Готовься боярин!

Да я не боярин, а простой казак!

А теперь может и боярином станешь. Кто знает? – подмигнул дьяк Мусе – У нас и не такое бывало. Но и по-другому может быть.

Ты, брат не того пугаешь. Понятно все.

Не все тебе понятно казак, утром за вами приду. Будьте готовы.

Утром, чуть свет, сотника и его побратима разбудил неутомимый Ицхак. Муса оделся в традиционный черный казачий бешмет. Из оружия взял только саблю в отделанных серебром ножнах и кинжал-бебут с ножнами такого же рисунка. Черные мягкие сапоги были начищены до зеркального блеска. Черная же каракулевая папаха с красным верхом завершала его наряд.

Царевич переоделся в полосатый халат с золотым шитьем. На черно-белую тюбетейку накрутил красную чалму, а из оружия взял только свою боевую саблю в простых кожаных ножнах. Его сафьяновые сапоги с загнутыми носами, расшитые золотой нитью и жемчугом, ясно указывали, из каких мест прибыл их владелец. Только в славном городе Самарканде, в Мавераннахре, шили такую красивую и удобную для всадника обувь. Подарки для князя Василия и его жены были завернуты в специальную ковровую ткань и навьючены на заводных лошадей.

Десятники были одеты в одинаковые темные бешметы, поскромнее, чем у сотника, и вооружены простым оружием. Казаком человека делает не одежда, а смелость и боевая выучка. На лошади все сидели прямо, с достоинством, левой рукой крепко держа повод. Правая рука упиралась в правое бедро. Знай наших!

Посольский дьяк не опоздал. Оглядел сначала десятников, а потом и Касима с сотником критическим взором, он не стал придираться к мелочам. Махнул рукой, и гости вместе с почетным эскортом двинулись к резиденции московского князя.

Москва располагалась на возвышенном мысу, образованном рекой Москвой и се небольшим притоком – Неглинной. Основу Москвы составлял белокаменный Кремль, сооруженный в 1367 г. Дмитрием Донским и с тех пор порядком обветшавший. Только два-три города помимо Москвы могли похвастать своими каменными укреплениями (в их числе Нижний Новгород). Кремль был застроен соборами, великокняжеским дворцом и дворами аристократии, как духовной, так и светской. Золотые головы соборов весело встречали утреннее солнце. Здесь же, в Кремле, была главная резиденция митрополита Киприана.

За Кремлем лежал посад, населенный ремесленниками и торговцами. Радиально исходившие из Москвы дороги соединяли город с важнейшими центрами Заречья (Замоскворечья). Дороги шли на юг: Ордынка – в Большую Орду, Серпуховка и Большая Якиманка – в Серпухов, на Коломну и Калугу. Все здания большого города были построены из дерева и поэтому в Москве регулярно случались страшные пожары, уносившие не меньше жизней, чем регулярные набеги степняков.

Казацкое посольство не спеша, двигалось по улицам, мощеными порой не обрезной доской или бревнами, а дьяк объяснял, чьи дома находятся за островерхими бревенчатыми заборами.

Вот здесь земля князей Патрикеевых, они старинного литовского рода, из Гедиминовичей. Василий, князь наш, их жалует, у него литовцев в родне много. Далее идут дворы бояр Добрынских. Эти по хлебному делу на Москве первые. На Сетуни у них несколько мельниц, всех конкурентов давно из города выгнали. Цены на хлеб они диктуют.

Вон там, видите, хорошие терема стоят? Это владения Бутурлиных, Мининых, Белеутовых, Валуевых, Воронцовых, Квашниных, Свибловых, Серкизовых, Старковых и других боярских семей. У всех пашни в Подмосковье, а дома здесь.

Каждый свой гуж тянет. Старковы, скажем, мясную торговлю к рукам прибрали – их не обойдешь. Каждая третья лавка на рынках им принадлежит. Ну и заодно кожевенное дело постепенно под себя подмяли. У Белеутовых лесные угодья самые большие, так они всю дичину, ягоды и грибы в город поставляют. Горшечников, портных, кузнецов – пасут бояре Головины. Без их ведома ни один гвоздь не продается.

Да что ж это такое! Нигде простому человеку свободы не дают! – резко сказал Ицхак.

Спокойно, казак! Везде так заведено. У меня на родине то же самое. Так даже лучше. Простой человек знает к кому пойти со своей бедой. – откликнулся царевич Касим.

Эти бояре и есть его беда – буркнул Ицхак.

Тем временем дьяк продолжал знакомить их со стольным городом княжества.

Речные пути по Клязьме и Оке ведут к главной речной дороге – Волге, но дальнейшее продвижение караванов московских судов идет под контролем Нижнего Новгорода. Поэтому князья наши, отцы их и деды, всегда хотели овладеть Нижегородским княжеством. Но пока видно не судьба. Новгородцы, ушкуйники люди лихие! Им все равно кого грабить.

Как-то, не так и давно, пришла большая ватага в город Кострому. Город выжгли, мужиков убили, а баб и девиц сплавили вниз по-матери-по-Волге и продали басурманам. А недалеко оказался с дружиной своей хан Ахмат, князь Василий с ним в побратимах. Попросил Василий побратима наказать подлых ушкуйников. Тот злых татей догнал, войско их разбил, а добычей с Василием же и поделился.

Казаки переглянулись. Разбил грабителей, а награбленное не вернул людям, а князю отдал. Такое не каждый день услышишь. Маленький отряд постепенно приближался к высокой кремлевской стене. Казаки восхищенно присвистнули, таких толстых и высоких стен им видеть не приходилось. Касим же совершенно равнодушно проехал через ворота, ему приходилось видеть и побольше. Но кое-что удивило и его.

На широких кремлевских стенах, в проемах между зубцами, стояли какие-то металлические цилиндры, водруженные на деревянные постаменты. Рядом с каждым из непонятных казакам, устройств топталось несколько человек, и лежали круглые каменные шары одного и того же размера.

Феофан? (Так звали посольского дьяка) это что же за трубы печные на стене установили? – спросил Муса.

Это наше новое оружие! Мощь необыкновенная! Называется «тюфяк», но дружинники её прозвали «пушкой». Потому что звук у неё такой: «Пуууушшшш!!!» Запускает вот эти каменные шары, а те осколками камня до двух десятков человек могут сразу убить.

А чем запускает? Рычага не видать!

Так зелье специальное есть. Его в пушку засыпают, сверху ядро кладут. Зажигают с другого конца, зелье врывается, толкает из трубы ядро. И «понеслась душа в рай»!

Да, хитры московиты, ничего не скажешь. Нам бы, в Каракалам, такие «тюфяки».

У них отдача сильная! Когда ядро летит вперед, пушка идет назад, почти так же сильно, как ядро летит вперед. Ты понял, сотник? В первое время калечило пушкарей. Потом привыкли и до стрельбы орудие стали закреплять, а во время стрельбы за пушкой не становиться, сразу дело по-другому пошло. У вас стены такие же мощные как эти?

Нет, гораздо тоньше.

Вот я и думаю, что вам такие тюфяки ставить нельзя. Стены от сотрясения разрушаться.

А я бы их на землю поставил, а ещё лучше на большую арбу. Покидали ядра и в крепость завезли. А потом, послушай Феофан, можно через стены на врага ядра кидать. Та же катапульта, только поменьше.

Ты тоже хитер, сотник. Подскажу нашим мастерам.

За первой крепостной стеной оказалась вторая. Расстояние между ними было небольшое. Если врагу удавалось проникнуть за первый рубеж обороны, то защитники крепости расположенные на второй стене продолжали поражать его воинов в промежутке между двумя стенами. Это пространство становилось ловушкой для нападающих. Причем, если от первой стены можно было отойти, отбежать на безопасное расстояние, то в этой «мышеловке» отойти было некуда. Весь расчет был на быстроту, натиск и неисчерпаемый запас «живой силы».