Пророк - Анатолий Юркин

Пантом решил, что соперник не оправится от поражения, но Лориан не собирался сдаваться.

По сложившейся традиции актеры выступали только в деревянных масках. Каждая маска означала определенный характер. Впервые в истории Ойкумены Лориан вышел на театральную сцену без личины. Его освистали, возмущаясь расхождением с привычным образом маско-роха. Тогда Лориан поступил хитрее. Он сделал себе театральный грим «под дерево». Издалека казалось, что у него деревянная маска на лице. В новом варианте никто не увидел отступления от традиции. Пантом подхватил идею, но было поздно: все единодушно признали первенство в изобретении за чужаком. Теперь актеры выходили на подмостки с открытым лицом, на котором лишь слегка подчеркивались брови, глаза и удлинялся нос.

Временами Пантому казалось, что у чужака есть неведомый и всезнающий подсказчик. Поначалу мураявр смеялся над Лорианом, выбравшим для театра место за стенами Древолюбска. Кто пойдет по грязи в такую даль? Но деревня расширялась. Образ жизни менялся, и пустошь превратилась в городскую площадь. Пространство вокруг театра Лориана благоприятствовало проведению общих собраний и встреч вождя с народом.

Сколько уже раз Пантом надеялся, что пришелец наконец устал от творческого состязания и ему больше нечего предложить. Лориан неизменно доказывал, что это не так.

Однажды он обратил внимание на внучку Пантома, которая предложила ему свои услуги в качестве уборщицы. Миловидная девушка обладала красивым голосом. Подметая, она напевала, и ее голос напомнил Лориану серебряные трели незабвенной красавицы Асколы.

Лориан поговорил с родственниками девушки.

— Пусть она запоет на подмостках! — предложил он.

Повальное увлечение театром охватило всех женщин Древолюбска.

Красота перевоплощения соблазняла молодых девушек. Каждая хотела покрасоваться перед знакомыми и незнакомыми людьми, спеть или станцевать, а то и показать полуобнаженное тело. Узнав об этом, Пантом выпустил на сцену еще одну из внучек в паре с мужчиной.

На трех сценических площадках с некоторым разрывом были созданы три традиции. С опережением развивался коллектив Лориана. Сказания племен и народов Ойкумены превращались в обрядовые действия. Таким образом Лориан лишил шаманские действия колдовской силы. Рассказывая об обрядах других племен, он отказался от общения с другими мирами. А так как рассказ о чем бы то ни было невозможен без сюжета, представление неизбежно превращалось в духовную драму.

Второе открытие заключалось в том, что Лориан решил каждый вечер ставить одно и то же представление. Чтобы запомнить слова и последовательность действий, он сделал свиток, на которой и записал первую пьесу. Свиток стал обрядником ристалищ, то есть текстом, в котором закреплялись слова участников обрядового представления и ход самого обряда.

У древлян все было по-иному. В представлениях жрецов деревянных истуканов сперва кто-то из великих предков подсмотрел танцевальный ритуал лесных божеств, подчинявшихся Хозяину. А потом предки, спустившись на землю, показали людям загадочный ритуал. Запомнив, но не поняв, люди взялись повторять загадочные танцы. Поэтому ристание всякий раз проходило без волшебного эффекта. Танцор преобладал на подмостках у древлян. В борьбе за влияние на зрителя Лориан столкнулся с коллективным разумом. Одним из лучших придумок жрецов были уличные хождения в масках и в звериных шкурах. Древляне взялись устраивать маскарады. Начинался маскарад у дома вождя дровосеков и главы деревни, проходил по узким и путаным улицам Древолюбска, а заканчивался неподалеку от ристалища Лориана. Уставшие участники маскарада редко подходили к подмосткам, на которых им готовы были рассказать о коменах.

А у Пантома не было никаких идей и неоткуда им было взяться. Опосредованный шаманизм Лориана был чужд безбожнику. Упрямство древлян раздражало. Танец ради танца он считал нарушением запрета вождя на проведение ритуальных культов в пределах деревни. В балагане Пантома нетребовательных зрителей потешали акробаты, шуты и полуголые женщины. Если у древлян женщин на сцене не было, у Лориана они выходили закутанные от плеч до пят, то у старика Пантома дровосек или древлянин мог узреть сооблазнительное женское колено, голые плечи и двусмысленные телодвижения.

Лориан перестроил здание и отвел себе для хранения свитков комнатку на чердаке. К нему часто поднималась сестра Чернотела. Кормилица дочери вождя познакомилась с Лорианом и стала постоянной зрительницей потешных представлений. Кормилица была грубой мясистой женщиной, обладавшей своеобразным чувством юмора. С настойчивостью мураявра она просила Лориана открыть ей косметические секреты племен, в которых он подолгу жил. Лориана забавляла эта веселая женщина и ее муж, который терпеливо дожидался жену внизу, громко вздыхая. Его звали Порниан, и он очень любил целовать жену в лоб. Делал это при людях и в самых неподходящих местах. Казалось, что Порниан взял в жены эту грудастую и широкобедрую женщину лишь для того, чтобы помечать поцелуем ее огромный лоб, над которым непокорно поднимались черные жесткие волосы. Порниан и его жена предпочитали комены, представленные в театральных мизансценах, изворотливому кривлянию мураявров. Это радовало Лориана.

Лукавство было отличительной чертой характера Пан-тома и доброго десятка членов его семейства. Пантом продолжал прытко скакать на согнутых коленях, ездить верхом на тонкой палочке, бороться с детьми, лазить на подмостках, как по отвесной стене, подражать шуму ветра, осмеивать Лориана и древлян, но давно превратил балаган в средство влияния на вождя. Мураявру хотелось стать его ближайшим советником. Почему-то он считал себя очень умным. Перед каждым визитом вождя Пантом заставлял внучат мыть полы в балагане, чего в обычные дни никогда не делалось. Старику удавалось потакать неприхотливым вкусам приближенных и семьи предводителя племени. Пантом попытался привлечь в свой балаган и дочь вождя, но столкнулся с ледяным равнодушием девушки. Она презирала убожество зрелищ, представляемых на подмостках мураявра.

— О чем говорят на улице? — спрашивала дочь вождя кормилицу.

— Говорят, что Пантом снова видел над деревьями летающего человека.

— Чтобы человек летал над Большим Лесом? Удивительно, — откликалась девушка.

Чаще кормилица рассказывала подопечной о событиях, происходящих в окраинных театрах деревни. Дочь вождя давно хотела стать женщиной-маскорохом, но ей не нравилось позорище мураявров, а от ристалища древлян отпугивали страшные маски. Со слов кормилицы, дочь вождя хотела стать первой актрисой своего народа. Но выступать без уродливой маски. Она готова последовать примеру неведомого чужака. Она первая без маски выйдет на шершавые доски. Много наслышавшись о подопечной жены Порниана, через кормилицу Лориан пригласил вождя и его дочь на представление комены «хохотать». Впервые среди зрителей его ристалища оказалась девушка, которая не смеялась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});