«На суше и на море». Выпуск 2 - Альманах

Число: 10 ... 11 ... 12  и т. д.

Сигнал: 0у, 1y ... 0у, 1y; 1y ... 0у, 1y; 2у  и т. д.

Число: 20 ... 21 ... 22  и т. д.

Сигнал: 0у, 2у ... 0у, 2у; 1y ... 0у, 2у, 2у  и т. д.

Число: 100 ... 101 ... 102  и т. д.

Сигнал: 0x, 1y ... 0x, 1y; 1y ... 0x, 1y; 2y  и т. д.

Число: 110 ... 111 ... 112  и т. д.

Сигнал: 0x, 1y; 0y, 1y ... 0x, 1y; 0y, 1y; 1y ... 0x, 1y; 0y, 1y, 2y  и т. д.

Число: 120 ... 121 ... 122  и т. д.

Сигнал: 0x, 1y; 0y, 2y ... 0x, 1y; 0y, 1y; 1y ... 0x ,1y; 0y, 2y, 2y  и т. д.

Число: 200 ... 1000 ... 2000  и т. д.

Сигнал: 0x, 2y ... 0B, 1y ... 0B, 2y  и т. д.

Дамон сказал

— Все это связно, но, может быть, неуклюже; например, чтобы обозначить 5766, нужно передать сигналы… посмотрим:

0В, 5у, потом 0x, 7х, затем 0y, 6y, потом 6у.

— Не забывайте, что это сигналы, а не слова, — возразил Флетчер. — И даже так, это не более неуклюже, чем произнести «пять тысяч семьсот шестьдесят шесть».

— Кажется, вы правы.

— Ну, теперь слова.

Дамон откинулся на стуле.

— Но ведь нельзя же соорудить словарь и называть его языком!

— Хотел бы я знать побольше лингвистическую теорию, — заметил Флетчер. — Конечно, мы не будем вдаваться в отвлеченности.

— Если взять за основу «бэзик инглиш», — размышлял Дамон, — и английские части речи, то есть существительные — это предметы, прилагательные — свойства предметов, глаголы — перемещения предметов или отсутствие перемещения.

Флетчер подумал.

— Мы можем даже упростить его — до существительных, глаголов и признаков изменения.

— А можно это? Как, например, вы скажете «большой плот»?

— Мы возьмем глагол, означающий «расти». «Плот вырос». Что-нибудь в этом роде.

— Гм, — пробормотал Дамон. — Это будет не очень-то выразительный язык.

— Не вижу этого. Возможно, деки изменят все, что мы им дадим, чтобы приспособить к своим надобностям. Если мы справимся с основным запасом идей, они с этого и начнут. Или к тому времени найдется кто-нибудь, кто знает, чего хочет.

— Ладно, — произнес Дамон. — Давайте ваш «бэзик декабрах».

— Прежде всего составим список понятий, которые окажутся для дека полезными и знакомыми.

— Я возьму на себя существительные, — сказал Дамон. — Вам останутся глаголы, можете взять также свои признаки изменения.

Он записал:

Номер первый — «Вода».

После усердного обсуждения, после всяких видоизменений был составлен краткий список существительных и глаголов и созданы сигналы для них.

Модель головы декабраха поставили перед чаном, рядом был щиток с лампами, изображавшими цифры.

— Кодирующая машина позволила бы упростить нашу передачу, — сказал Дамон. — Она попросту диктовала бы импульсы щупальцам модели.

Флетчер согласился.

— Прекрасно, если бы у нас только было оборудование и несколько недель для работы с ним. Но у нас их нет. Ну — начали. Сначала цифры. Вы включайте лампы, я буду двигать щупальца. Пока от одного до девяти.

Прошло несколько часов, декабрах безмятежно плавал, наблюдая черным пятном своего глаза. Подошло время кормежки. Дамон показал несколько черно-зеленых шариков гриба; Флетчер придал щупальцам модели положение для сигнала «пища». Несколько кусочков гриба бросили в чан. Декабрах преспокойно всосал их в ротовое отверстие.

Дамон сделал вид, что предлагает корм модели. Флетчер передвинул щупальца в положение «Пища». Дамон подчеркнуто положил шарики корма в ротовое отверстие модели, потом повернулся к чану и бросил корм декабраху. Декабрах бесстрастно ждал.

Через две недели Флетчер пошел в бывшую каюту Карла, чтобы поговорить с Кристелом. Тот читал книгу из собрания микрофильмов.

Кристел погасил изображение книги, свесил ноги через край койки и сел.

Флетчер сказал:

— Инспектор должен прибыть через несколько дней.

— Ну?

— Мне подумалось, что вы могли добросовестно ошибиться. По крайней мере я вижу такую возможность.

— Спасибо, — сказал Кристел, — хотя и не за что.

— Я не хочу мучить вас за то, что могло быть добросовестной ошибкой.

— Еще раз спасибо, но чего вы хотите?

— Если вы поддержите меня и признаете декабрахов разумной формой жизни, то я не выскажу обвинений против вас.

Кристел поднял брови.

— Великодушно. А я, вероятно, должен оставить свои обвинения при себе?

— Если деки разумны, у вас не может быть никаких обвинений.

Кристел хитро взглянул на Флетчера.

— Вы как будто не очень довольны? Декабрях не хочет разговаривать, да? — он засмеялся своей шутке.

Флетчер сдержал досаду.

— Мы работаем с ним.

— Но вы начинаете подозревать, что он не так разумен, как вы думали.

Флетчер повернулся к двери.

— Этот знает уже около 14 сигналов. Но он их выучивает по два — по три в день.

— Эй! — вскрикнул Кристел. — Погодите минутку!

Флетчер остановился на пороге.

— Что такое?

— Я вам не верю.

— Это ваше право.

— Покажите мне, как этот декабрах подает сигналы.

Флетчер покачал головой.

— Вам лучше держаться в стороне.

Кристел вспыхнул.

— Ну не глупо ли это?

— Надеюсь, что нет. — Он оглядел каюту. — Нужно вам что-нибудь?

— Нет. — Кристел повернул выключатель, и его книга снова засветилась на потолке.

Флетчер вышел; дверь за ним закрылась; засов задвинулся. Кристел быстро приподнялся, легко соскочил с койки, подошел к двери, прислушался.

Шаги Флетчера затихли. Кристел двумя прыжками вернулся к койке, сунул руку под подушку, достал оттуда отрезок электропровода, снятый с настольной лампы. Вместо электродов он приспособил два карандаша, прорезав дерево до самого графита и обвив графит проводом. Вместо сопротивления в цепи он включил лампочку. Потом он подошел к окну. Ему была видна палуба до восточного края плота, а в другом направлении — до бункеров позади цеха переработки. Она была пуста. Единственным движением был белый дымок, вьющийся из вытяжки, да розовые и красные облака, мчащиеся в небе.

Кристел принялся за работу. Он включил провод в розетку на столе, поднес оба карандаша к окну, получил электрическую дугу, стал прожигать канавку, которая обходила уже почти половину окна — это был единственный способ справиться с закаленным кремниево-бериллиевым стеклом.

Это была медленная, кропотливая работа. Дуга была слабая и хрупкая; от едких паров у Кристела першило в горле. Он упорствовал, мигая слезящимися глазами, отворачиваясь то в ту, то в другую сторону, и убрал свое оборудование только в 5.30. за полчаса до ужина. Он не осмеливался работать после сумерек, боясь, что мигающий свет вызовет подозрения.