Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах

на письменном столе генерального секретаря, указал на него.

– Финансы – это двигатель нашей цивилизации. Законы этой системы определяют то, как работает все остальное. Тот, кто может установить их, правит миром.

Мужчина, стоящий во главе ООН, поднял брови.

– Прежде я готов был поспорить, что ваше предложение заключается в том, чтобы основать мировое правительство, которому подчинялись бы войска всего мира. И тогда я сказал бы вам, что это невозможно.

Джон кивнул.

– Не сомневаюсь.

– Но, похоже, вы клоните скорее к тому, чтобы создать единое видение финансовой системы во всем мире.

– Верно.

Генеральный секретарь сложил руки.

– Подобное уже пытались сделать, мистер Фонтанелли, – серьезно сказал он. – Никто не спорит, что подобное начинание может сказаться благотворно на положении дел. Но до сих пор все подобные инициативы проваливались, поскольку государства не хотят никому позволить лишить себя суверенитета.

Джон кивнул. Вдруг ему стало кристально ясно, что было недоразумением полагать, будто видение может дать человеку уверенность. Этого оно не давало. Оно придавало человеку решимость.

– Ваше начинание достойно уважения, – продолжал Кофи Аннан, – но я не представляю себе, как вы собираетесь добиться этого.

– Не представляете? – Джон Фонтанелли удивленно поднял брови. – Я думал, это очевидно.

Ларри Кинг перегнулся через стол, заложив большие пальцы рук за широкие подтяжки своим коронным жестом.

– Мистер Фонтанелли, что может дать такой институт? Такой… Что это вообще будет? Что-то вроде всемирного Центрального банка?

– Нет. Скорее что-то вроде всемирного министерства финансов, – ответил гость.

– Разве нам это нужно? – спросил известный ведущий. – Мистер Фонтанелли, мне кажется, что я помню идею пророчества, которое вы пытаетесь исполнить, и суть была в том, что наследник состояния – то есть вы – вернет человечеству утраченное будущее. Тут в первую очередь думается о таких вещах, как озоновая дыра, защита от атмосферных воздействий и демографический взрыв. А вовсе не обязательно о деньгах и налогах.

– Но за всем стоят деньги. Люди голодают, потому что у них нет денег на еду. Люди рожают много детей, потому что это единственный шанс иметь спокойную старость. Зарабатывать на жизнь означает зарабатывать деньги, поэтому финансовые условия означают почти все, что мы делаем и позволяем делать.

– Но разве мир будет спасен, если я буду платить ту же налоговую ставку, что и, скажем, крестьянин, который выращивает рис в Индокитае, или сельский врач в Танзании?

Самый богатый человек в мире улыбнулся.

– Все сводится скорее к тому, что будет изменена система налогов в целом. – Он оперся на подлокотники кресла. – Я приведу вам пример из собственного опыта. Вы знаете, что по валютным рынкам мира бродят невообразимые суммы, более полутора триллионов долларов в день, и за доли секунды одну валюту обменивают на другую, чтобы заработать на малейших колебаниях курса. Это сделка, чтобы говорить уже абсолютно ясно, в ходе которой ничего не производится, не получается ничего стоящего. Никто от этого не насыщается. Каждый день меняет владельца большее количество денег, чем требуется для всего товарооборота земли, а вечером из-за этого на свет не появляется даже дополнительная краюха хлеба. Получаются огромные прибыли, но каждая прибыль до последнего знака после запятой – это с неизбежностью потеря для другого. У меня самого до недавнего времени был валютный отдел, и я принимал участие в этих сделках, но я не горжусь этим, поверьте мне.

– Но ведь люди в этих сделках играют друг с другом? Я имею в виду, это ведь все равно что банк в карточной игре – почему мне должно быть до этого дело?

– Потому что это оказывает влияние на вас. Смотрите, такая волна денег, которая постоянно находится в пути, настоящее цунами электронных валют, подчиняет себе все проявления в реальной, материальной сфере экономики, просто раскатывает ее весом больших чисел. Причиной возникновения азиатского кризиса, со всеми его ужасами, разоренными предприятиями и обанкротившимися фирмами, мы обязаны внезапной буре в торговле валютой.

– Которую вызвал концерн «Фонтанелли энтерпрайзис», – вставил Ларри Кинг, и его глаза за стеклами очков часто заморгали. – Нарочно. Чтобы надавить на правительства в регионе.

– Да. Это было довольно просто. Возможно, это было некрасиво, но вполне легально.

– Но что могло бы сделать против этого всемирное министерство финансов?

– Нечто удивительно простое и действенное, – сказал Джон Фонтанелли. – Кстати, еще с семидесятых годов существует план, разработанный экономистом, лауреатом Нобелевской премии Джеймсом Тобином, который в принципе экономически неоспорим. Он предполагает введение налога на все валютные транзакции, которому нет нужды быть выше одного процента.

– То есть я должен платить один процент налогов, если, скажем, собираюсь поехать в отпуск во Францию и хочу обменять доллары США на французские франки?

– Это будет практически неощутимо по сравнению с пошлинами, которые снимет с вас банк. Обычные экспортные сделки почти не ощутили бы этого, то же самое касается долговременных серьезных инвестиций.

– Чудесно, но что может дать такой налог?

– Торговцы валютой, – пояснил Фонтанелли, – меняют большую сумму денег в одной валюте – скажем, сто миллионов долларов США – на другую, чтобы через несколько часов, быть может, даже минут обменять обратно. Допустим, курс изменился на сотую долю процента, и они получили десять тысяч долларов. Если же за обмен он должен будет платить один процент налога, что в данном случае будет составлять миллион долларов, – а ведь ему нужно обменять дважды, один раз в другую валюту, второй раз обратно, – сделка вдруг перестанет быть выгодной. Причем налоги необязательно устанавливать в размере одного процента, даже ставка в десятую долю процента скажется благоприятно.

Ларри Кинг почесал подбородок.

– Ну ладно. Парни лишатся своей работы – а потом? Какой от этого прок крестьянину, выращивающему рис в Индокитае?

– Сегодня ситуация такова, что финансовый кризис в одной части мира тут же перекидывается на остальную часть глобуса. Вполне возможно, то крестьянин вдруг получит меньше денег за свой рис и окажется в беде только потому, что в Японии разорился банк или застопорилось производство в Бразилии. – Фонтанелли изобразил руками на столе что-то вроде вала. – Налог Тобина стал бы словно плотиной для наводнения. Она до определенной степени отграничит регионы друг от друга, чтобы эмиссионные банки смогли управлять уровнем налогов в своих странах так, как это будет уместно для текущего положения экономики. Причем речь идет всего лишь о пороге, не о стене – правительства и дальше смогут поступать, как им заблагорассудится.

– Но будет ли в этом смысл? Я имею в виду, когда на кону столько денег, как вы говорили, наверняка нужны легионы компьютеров, чтобы контролировать это?

– Конечно. Но все эти компьютеры уже существуют, иначе со всемирной торговлей вообще никто не совладал бы. Нужно только настроить программное обеспечение. Этот налог ввести легче легкого.

Ведущий покачал головой.

– Не знаю. Если это так просто, как звучит, то почему это давно уже не было сделано?

– Потому что те, кого это должно коснуться, натравливают государства друг против друга. Потому что, как только один-единственный финансовый центр в мире будет освобожден от налогов, он тут же перетянет на себя всю торговлю валютой. Это может сработать только в том случае, если будет введено во всем мире.

– И как это спасет наше будущее?

– Это только первый маленький шажок. Есть другие идеи, которые нужно проверить, – например, переход к экологически ориентированным налогам.

Ларри Кинг повернулся к камере.

– Все это мы обсудим после рекламы. Оставайтесь с нами.

Генеральный секретарь смотрел на своего посетителя весьма скептически.

– Я основал организацию, которая начинает работать на днях, – пояснил Джон Фонтанелли. – Речь идет о независимом фонде с капиталом в сто миллиардов долларов, который в течение грядущих месяцев сможет организовать голосование во всем мире, референдум по поводу того, хочет ли человечество иметь такой институт с глобальными полномочиями. Организация называется «Мы, народ»; она будет располагаться по адресу Уолл-стрит, 40. – Ну, вот и сказано. Весь безумный план. – Будет избран всемирный спикер, представитель народов, для координации действий национальных правительств в вопросах глобального значения. – Джон поднял руку, словно желая опередить возможные возражения. – В бюллетене, конечно же, будет предусмотрена возможность голосования против подобного учреждения.

Кофи Аннан наклонился вперед, облокотившись на поручни, и посмотрел на Джона.

– Это очень смело. – Прозвучало это так, словно он собирался сказать что-то очень недипломатичное. Генеральный секретарь покачал головой. –