Дневниковые записи. Том 2 - Владимир Александрович Быков

лучше Вас. Давайте только про деловую максимально результативную конкретику, без воды и лозунгов».

«Сущность человека не изменяема, и какова была – такова и осталась. Остались неизменными и способы воздействия с целью обращения его в правильную «веру».

Это – разумная аргументация и устрашение. Никаких революций и новых Ваших приемов и методов! Перечитайте еще раз мои последние письма. Цель «интернетсообщений» не в том, чтобы донести до Вас нечто новое. Все в данном плане давно известно. И социальная справедливость, и культура общества, и экономика с опорой на собственные народа возможности.

Цель и задача моя чисто утилитарная – довести до Власти и ее приспешников самым мощнейшим способом с должным устрашением и повсеместном вдалбливанием в их головы главной истины: революционная ситуация со всеми известными для них самоубийственными последствиями готовилась всегда и готовится теперь только этой самой Властью, ее, чисто от живота проистекающими, инстинктами».

На этом переписка закончилась и ответа на это последнее мое письмо не последовало.

10.05

Из переписки с Блехманом

«Спасибо. Жду более подробной твоей реакции после прочтения книги.

Посылаю один материал, переданный мне моим приятелем Соловейчиком из Америки. Как ты к нему, материалу, относишься, слышал ли ты об этом самом Ефремове, тем более что он вроде как из Питера? Не из той ли это «оперы», что и тебе известный Фоменко. Не на потребу ли он ожиревшим от безделья нашим «американцам»?

Как воспринял Выборы? Говорят, что Вы отличились так же, как и мы.

Одновременно посылаю тебе приглашение, полученное мною от Юли. Не согласишься ли принять участие, а главное, встретиться, воспользовавшись оказией. Если согласен, то немедля попрошу Юлю известить тебя официально (на условиях проживания у меня). Думаю, что если согласишься, да еще с каким-нибудь докладиком, то доставишь тем удовольствие не только мне и Юле, а и многим другим здешним».

«Дорогой Володя, к сожалению, не могу принять приглашение на Конференцию: не слишком хорошо себя чувствую.

С большим удовольствием еще раз перечел твою книгу.

Рад, что ты сумел завершить этот большой труд!

Из замечаний: прежде всего, хотел бы отметить, что ты претендуешь на совершенную объективность. Между тем, часто выступаешь скорее как государственник. Вспомни, что Пушкин писал в «Медном Всаднике» о бедном Евгении, совсем не одобрявшем Петра, из-за которого он потерял свою Парашу:

Второе замечание: в некоторых случаях ты неосновательно критикуешь других авторов, заявляя, что у тебя что-то изложено лучше и короче.

Из замечаний редакционных: вместо «что-то» ты часто пишешь «чего-то»

В целом же, книга написана интересно и хорошо».

«Дорогой Илья! Конечно, расстроился как из-за отказа, так и, больше, что «не хорошо себя чувствуешь». Что случилось?

Но вне зависимости от степени этих чувствований, вновь пристаю с прежними, известными тебе, моими предложениями.

За общую оценку книги благодарю. С исключительно точно схваченными замечаниями по ней, естественно, согласен. Тем не менее, по поводу последних в части верного относительно меня, «скорее как государственника», с твоей ссылкой на потерю «Евгением своей Параши» не могу не отметить.

При аналогичном (но прямо противоположном по направленности) высказанном недавно Аге моим желанием голосовать за Прохорова, она заметила: «Голосуй, только смотри, как бы не потерял при этом свою привилегированную пенсию, назначенную тебе Путиным». Это расхождение в оценках моего восприятия действительности (при одновременной, поразившей меня, одинаковости последствий от таковых шагов) со стороны двух умнейших и наиболее близких мне людей современной эпохи – меня привело просто в умиление. Почему? – Надеюсь, ты понял.

Кстати, а эта упомянутая пенсия на тебя распространяется?

Медного всадника тут же перечитал».

«Извини, что опять отвечаю с некоторым опозданием. По поводу моих недугов: прихватывает сердце. Аритмия. Прописали новые лекарства, и сделалось получше.

18-ого на 3 недели уезжаю в санаторий. Честно говоря, не только полечиться, но и поработать.

Что касается прибавки к пенсии, то она на меня распространяется, но только в том случае, если я брошу работу».

«Дорогой Илья, сообщи о своем прибытии из неизвестного мне санатория. Как отдохнул, и если отдохнул – не вернуться ли нам к теме моего предложения относительно конференции в Горном институте и твоего в ней участия. Ну, согласись, ведь ездишь же везде, что стоит заглянуть и к нам?

Рад буду несусветно».

«Дорогой Володя. Результат бесконечно быстрого распространения света я физически не решаюсь истолковать. Хотя на чисто механических примерах (индийская магическая веревка) он как будто подтверждается. Благодаря вибрации конца веревки она как бы превращается в распрямленную балку, в которой скорость звука (для предвестника) бесконечно велика.

С уравнениями Максвелла теоретически получается то же при пульсации постоянных. Странно, что физики, которым я об этом рассказывал, почему-то не удивились. М. б. по лености и отсутствию любопытства».

«Я, кажется, догадался о причине твоих не совсем корректных ответов на отдельные мои вопросы и реплики. Они, видимо, в том, что у тебя, как ты недавно сообщил, нет копий наших писем.

Напомню тебе (по памяти, поскольку я тоже свои копии по ошибке удалил) историю нашей переписки по «скоростной» проблеме.

Я тебе ее изложил, почти в дословно цитированном варианте, по приведенному в моей книге, что ты можешь восстановить, обратившись к соответствующим ее страницам.

Ты в ответ сначала со мной согласился, но затем частично от своего мнения отказался, сообщив, что превышение скорости света может иметь место только разве при передаче информационных сигналов. Тут я тоже по памяти передаю лишь смысл тогда тобой написанного.

Я попросил пояснения. И вот ты, забыв про информацию, пишешь сейчас о некоем «бесконечно быстром распространении света» и результате, который ты «физически не решаешься истолковать».

А далее, в добавление (если тут нет опечатки), у тебя следует мной уже вовсе не воспринимаемое фактически о «скорости света», превышающей, установленную опытом, ее предельную величину в 300 тысяч километров в секунду. И ни слова об обещанном разъяснении по скорости распространения информации, о том, что она может быть больше выше означенной, что по этому факту у тебя есть будто бы определенные соображения, и что ты собирался их мне сообщить.

Как, прикажешь, понимать этот каламбур? И это для меня твое новое и несуразное, если, повторяю, не допустил тут упомянутую опечатку? Жду разъяснений».

«Я не чувствую в себе сил всерьез размышлять о теории относительности. Слишком увяз в неотложных текущих делах. Оставим немного «на потом».

Мои выкладки интересны скорее как математический феномен. Твои рассуждения не лишены интереса, но тут нужна конкретика. При личной встрече было бы интересно поговорить обо всем этом,