Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля - Уинстон Черчилль

Мне было очень приятно, когда господин Эттли охарактеризовал мои речи военных лет как выражение воли не только парламента, но и всей нации. Это была твердая, неумолимая и, как оказалось, несгибаемая воля. Мне выпало стать ее рупором, и если мне удалось подобрать правильные слова, то только потому, что, как вы помните, я всегда зарабатывал на жизнь пером и красноречием. В груди этой нации, в груди этого народа, представители которого расселились по всему земному шару, бьется сердце льва. Мне очень повезло – я получил право рычать от имени этой нации. Я также тешу себя надеждой, что иногда я помогал льву правильно выбрать место для удара когтями. Мой жизненный путь близится к концу. Надеюсь, от меня еще будет польза. Но как бы ни сложились обстоятельства и что бы ни случилось, я никогда не забуду мои сегодняшние чувства и едва ли сумею до конца выразить, какую благодарность испытываю к коллегам и товарищам, с которыми я прожил свою жизнь, за оказанную ими мне величайшую честь.

«Не впадайте в отчаяние!»

1 марта 1955 года

Палата общин

Это выступление вошло в историю как последняя великая речь Черчилля в палате общин. В последних двух предложениях он прощается с палатой и народом Британии.

Мы живем в эпоху, когда – к счастью, впервые за историю человечества – в идейном и в значительной степени географическом отношении весь мир разделился на приверженцев догм коммунистической дисциплины и поборников идеалов личной свободы и когда к тому же эта духовная и психологическая разобщенность усугубляется наличием у обеих сторон разрушительного оружия атомного века.

Мы имеем дело с враждой, которая по непримиримости сравнима с той, что существовала в эпоху Реформации и Контрреформации и что привела к Тридцатилетней войне. Правда, сейчас в нее вовлечен весь мир, а не небольшая часть Европы. В какой-то мере нынешнее географическое разделение напоминает о монгольских завоеваниях XIII века, за исключением того, что оно носит куда более беспощадный и решительный характер. В прошлом оружие и наука состояли на службе у человечества, а теперь у них есть все шансы стать его хозяевами.

Я не стану притворяться, будто у меня есть решение и я знаю, что нужно сделать, чтобы уже сегодня в отношениях между народами установился прочный мир. Нам остается только молиться об этом. Не стану я говорить и о холодной войне, которая глубоко противна всем нам, но с которой мы вынуждены мириться. Единственное, на что я бы отважился, – это предложить вниманию членов палаты некоторые соображения общего характера, которые являются плодом долгих размышлений и, надеюсь, будут восприняты благосклонно. Могу ли я, с вашего позволения, сделать одно отступление? Я не претендую на звание эксперта или знатока технических аспектов этой удивительной отрасли науки. Но на протяжении многих лет дружбы с лордом Черуэллом я пытался следить за развитием событий и даже научился предугадывать его. Надеюсь, что члены палаты не станут упрекать меня в тщеславии или самолюбовании, если я повторю то, что написал четверть века назад: «Мы знаем достаточно, – заявил тогда я, – чтобы быть уверенными в том, что научные достижения следующих 50 лет будут намного значительнее, стремительнее и удивительнее, чем те, свидетелями которых мы уже стали… Те, кто по-настоящему разбирается в этом, говорят, что в скором времени будут открыты новые источники энергии, куда более мощные, чем все известные нам сейчас. Ядерная энергия несравнимо мощнее, чем используемая нами сейчас молекулярная энергия. Количество угля, добытое одним человеком в течение одного дня, легко может обеспечить в 500 раз больше энергии, чем затрачено на саму добычу. Однако ядерная энергия по меньшей мере в миллион раз эффективнее. Если взять атомы водорода, содержащиеся в одном фунте воды, и заставить их объединиться, образуя атомы гелия, то энергии этой реакции будет достаточно, чтобы обеспечить беспрерывную работу двигателя мощностью тысячу лошадиных сил в течение целого года. Если сделать так, чтобы электроны – эти крохотные планеты атомных систем – объединились с ядрами атомов водорода, то это приведет к высвобождению еще бо́льшего – в 120 раз – количества энергии. Никто из ученых не станет оспаривать существование этих гигантских источников энергии. Чего не хватает, так это спички, которая позволит разжечь этот костер, или детонатора, который заставит этот динамит взорваться».

Разумеется, это описание не совсем точно передает суть сделанного тогда открытия, но сам тот факт, что оно было опубликовано в выпуске журнала «Стрэнд мэгэзин» за декабрь 1931 года – 24 года назад, – надеюсь, заставит палату поверить в то, что я давно испытываю интерес к этой теме.

Как обстоят дела сейчас? Только три страны обладают – в разной степени – знаниями и технологиями, необходимыми для производства ядерного оружия. Безусловным лидером среди них являются Соединенные Штаты. После того как в 1946 году мы прекратили обмениваться с США информацией, нам пришлось самостоятельно проделать всю работу с самого начала. К счастью, достопочтенный джентльмен лидер оппозиции своевременно предпринял необходимые шаги на государственном уровне, чтобы максимально быстро наверстать упущенное время в разработке и производстве ядерного оружия. Благодаря его инициативности мы сделали свою собственную атомную бомбу.

Столкнувшись с проблемой разработки и создания водородной бомбы, я попытался удержать планку на том высоком уровне, на который ее поднял достопочтенный джентльмен. В итоге мы начали делать и такую бомбу. Именно это важное решение будет в центре обсуждения отчета по вопросам обороны, которое пройдет сегодня. Даже если у Советов больше атомных бомб, чем у Британии, открытия британских ученых обеспечивают нам превосходство в области фундаментальной науки.

С вашего позволения, ради простоты и во избежание недопонимания я использую словосочетания «атомные бомбы» и «водородные бомбы» вместо термина «термоядерные», а также употребляю слово «ядерные» для обозначения обоих видов этого оружия. Атомные и водородные бомбы коренным образом отличаются друг от друга. В случае атомной бомбы, даже несмотря на всю ее ужасающую мощь, мы имеем дело с явлением, которое остается под контролем человека и которым он может управлять в теории и на практике, в мирное время и в период войны. Но когда господин Стерлинг Коул, председатель комитета при конгрессе США, год назад – 17 февраля 1954 года – выступил с подробным отчетом о водородной бомбе, это произвело революцию в представлениях о самих основах человеческого существования и заставило всех осознать, что человечество оказалось в безвыходной ситуации и ему грозит неминуемая гибель.

Сейчас всем понятно, что для производства оружия, способного обеспечить неоспоримое мировое господство любой из ведущих держав, в чьих руках оно окажется, достаточно того небольшого – или даже меньшего – количества плутония, которое вместится в ящик для бумаг (и при этом его можно хранить достаточно безопасно). Абсолютной защиты от водородной бомбы не существует, и не стоит надеяться на появление в обозримом будущем средств обороны, которые позволили бы какой-нибудь нации или стране полностью обезопасить себя от чудовищного урона, угрожающего обширнейшим территориям даже в случае применения всего пары десятков таких бомб.

Как нам быть? В какую сторону повернуть, чтобы спасти свою жизнь и будущее мира? Пожилым людям это не так интересно – их путь все равно скоро прервется. Но когда я вижу полных деятельного задора и энтузиазма молодых людей и в особенности когда я наблюдаю за детьми, увлеченными играми и забавами, я задаюсь мучительным вопросом: что ожидает их в будущем и что будет с ними, если, устав от человечества, Бог отвернется от него?

Конечно, лучший способ обезопасить себя – это сделать так, чтобы все разоружились не на словах, а на деле. Мечта об этом живет в душе каждого из нас. Но эмоции не должны мешать нам видеть реальность. Часто говорят, что «факты – упрямая вещь». Сейчас в Лондоне проходит заседание обновленного состава подкомитета комиссии по разоружению. Нет ничего предосудительного в том, что он старается проводить дебаты за закрытыми дверями. Мы не должны обманывать самих себя, делая вид, будто между советским правительством и державами НАТО не пролегает глубокая пропасть, из-за которой они вот уже несколько лет не могут прийти к соглашению. Многовековая история России, ее традиции делают неприемлемой для советского правительства саму мысль о возможности введения имеющей хоть какое-то практическое значение системы международных инспекций.

Вторая трудность заключается в том, что если Соединенные Штаты, с одной стороны, имеют, как мы думаем, подавляющее превосходство в области ядерных вооружений, то Советы и страны– сателлиты с коммунистическими режимами обладают колоссальным преимуществом в том, что называется обычными вооружениями. Это те самые виды вооружений, которые мы применяли в прошлую войну, но только значительно усовершенствованные. Таким образом, суть проблемы сводится к разработке сбалансированной системы поэтапных мер по разоружению, при которой никто из участников не мог бы в какой-то момент получить преимущество и тем самым поставить под угрозу безопасность всех остальных. В прошлом году правительство Ее Величества и французское правительство представили на рассмотрение покойного господина Вышинского схему, построенную на этих принципах, и он согласился принять ее за основу при обсуждении. Сейчас она прорабатывается в Лондоне.