Муссолини и его время - Роман Сергеевич Меркулов

Завтра я пошлю туда человека с приказом командиру 3-й дивизии танковых гренадер, чтобы он прибыл в Рим со специальным отрядом и арестовал все правительство, короля и всю шайку немедленно. Прежде всего арестовать принца-наследника и захватить всю ораву, особенно Бадольо с его бандой».

В немецкое посольство в Риме непрестанно приходили требования узнать у итальянцев – где сейчас находится Муссолини? Фюрер хочет пригласить дуче в гости и лично поздравить его с шестидесятилетием. На все эти запросы немцы получали один и тот же уклончивый ответ: маршал Бадольо лично ручается за безопасность бывшего главы правительства, но в данный момент поездка Муссолини в Германию нежелательна.

Ответом Гитлера стало быстрое наращивание немецкой группировки в Италии (в чем по иронии судьбы прежде было отказано Муссолини) – в течение двух недель с момента ареста дуче итальянскую границу пересекли восемь дивизий вермахта. Итальянцам нечего было возразить на это перемещение – кампания на Сицилии подходила к своему завершению, следовало ожидать высадки англо-американцев на юге страны, и с точки зрения итало-германского союза прибытие немецких войск было крайне своевременным. Реальные же намерения «союзников» кардинально отличались между собой. Гитлер опасался, что открытый переход итальянцев на сторону врага приведет к уничтожению немецких войск в Южной Италии, а потому собирался использовать новоприбывшие дивизии для свержения правительства Бадольо и размещал их в северной части страны. В свою очередь, итальянские военные надеялись договориться с англо-американцами и с помощью их армий быстро выбить немцев из Италии. Бадольо и Амброзио пытались перебросить с Балкан лучшие дивизии, стягивали войска к Риму и укрепляли собственные позиции в Северной Италии.

Жаркий и душный август проходил в тайных переговорах и лицемерных заверениях во взаимной лояльности: «Италия держит слово, ревниво храня свои тысячелетние традиции», – заявил король, с нетерпением ожидая результатов тайных переговоров с западными союзниками, проходивших в это время в Португалии. Виктора Эммануила беспокоила не столько проблема колоний, сколько отношение союзников к будущему итальянской монархии и гарантии оказания военной помощи против немцев. Однако по ряду причин договориться с англо-американцами оказалось труднее, чем предполагалось.

Союзники не слишком торопились, полагая, что с военной точки зрения Италия уже не представляет никакой опасности, а потому нет никаких оснований торопиться идти навстречу ее новому правительству. Лондон и Вашингтон продолжали настаивать на полной капитуляции, стимулируя ведущиеся в Лиссабоне переговоры усиливающимися день ото дня воздушными бомбардировками итальянских городов. От правительства Бадольо потребовали не просто выхода Италии из войны, но и передачи союзникам всего итальянского флота и авиации, а также предоставления территории страны для развертывания новых операций против Германии. Таким образом, расчеты Рима на то, что союзники смягчат свои суровые условия в расчете на помощь итальянских вооруженных сил в войне с немцами, полностью провалились – итальянцев в любом случае ожидала и капитуляция, и война с немцами.

Обещания военной поддержки со стороны союзников тоже были не очень обнадеживающими. Король и Бадольо надеялись, что к моменту подписания капитуляции английские и американские дивизии уже будут находиться на материковой части страны, чтобы поддержать итальянские войска в противостоянии немцам. Но у союзников были иные планы, и понапрасну рисковать ни США, ни Великобритания не собирались. Генералам, которые представляли правительство Бадольо, были даны не слишком конкретизированные гарантии того, что как только итальянцы примут условия союзников, последние высадятся в Италии крупными силами, включая одну американскую воздушно-десантную дивизию для защиты Рима. В конце августа, когда переговоры уже проходили на захваченной союзниками Сицилии, итальянцам пообещали, что подписание капитуляции будет сохраняться в тайне до тех пор, пока англо-американский десант не станет реальностью.

Короля и Бадольо немало пугала как жесткость, проявленная на переговорах союзниками (особенно американцами), так и реакция Гитлера на фактический переход Италии в стан врагов Германии, однако пространство для маневра стремительно сужалось. Сицилия была потеряна, Италия подвергалась ежедневным бомбардировкам, обещавшим становиться все сильнее, а немецкие войска продолжали накапливаться на севере страны. Необходимо было принимать решение, и после мучительных колебаний Виктор Эммануил подчинился позиции правительства и военных, настаивавших на скорейшем принятии всех требований союзников.

3 сентября 1943 года в небольшом сицилийском городке Кассибиле представлявший Италию генерал поставил свою подпись под актом о капитуляции, среди условий которого было требование передать в руки союзников дуче. Однако к этому времени история пленения Муссолини уже подходила к своему завершению.

…

Санитарная машина привезла Муссолини в казарму карабинеров, где он смог в одиночестве поужинать в офицерской столовой. Затем, на том же автомобиле, свергнутый диктатор был доставлен в другую казарму, также принадлежавшую карабинерам. Охранники вели себя корректно, но не оставляли сомнений в подлинном смысле происходящего – Муссолини был пленником.

Ночью его разбудили, чтобы вручить послание от нового премьер-министра, в котором Бадольо с примерным цинизмом сообщал, что располагает точными сведениями о готовящемся против Муссолини заговоре, и предлагал дуче избрать себе временное местопребывание, обещая защиту от грозящих ему опасностей. После недолгих колебаний Муссолини выбрал свою любимую резиденцию на Адриатике – замок Рокка делле Каминате. Фактически, это была его единственная недвижимость, а кроме того, географическое расположение замка позволяло надеяться, что он не будет захвачен десантниками союзников в самые ближайшие дни. Диктуя ответ, Муссолини сказал:

«Я хочу заверить маршала Бадольо, что в память о той работе, которую мы проделали вместе в прошлом, я не только не буду чинить никаких препятствий, а, наоборот, буду оказывать всяческое содействие любым возможным образом.

Я рад, что принято решение продолжать войну вместе с нашими союзниками, как того требуют честь и интересы нашей страны в настоящее время, и хочу выразить искреннюю надежду на то, что увенчается успехом та серьезная задача, которая возложена на маршала Бадольо Его Величеством королем, чьим преданным слугой я являлся в течение двадцати одного года и останусь в дальнейшем. Да здравствует Италия!»

Какое-то время Муссолини казалось, что его просьба будет удовлетворена, – весь следующий день в казарме имени Виктора Эммануила II шла лихорадочная подготовка к переезду. Но когда автомобильный кортеж наконец-то двинулся в путь, оказалось, что дуче везут вовсе не в Рокка делле Каминате, а куда-то на юг. Не слишком доверяя подчиненным и опасаясь наводнивших Италию немцев, Бадольо решил спрятать своего пленника на одном из итальянских островов Средиземного моря.

Сначала дуче привезли в старинный неаполитанский город Гаэта, мрачный замок которого видел множество осад и самых разных гостей. Муссолини, хорошо знавший итальянскую историю, не без удовольствия отметил, что когда-то в Гаэте содержался революционер Мадзини – один из кумиров его юности. Другие ассоциации были намного менее приятными – по злой