Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

Сильванус сидел на краю кресла, сжимая сферу обеими руками. Его обычные глаза были закрыты, но он снял полоску ткани с головы, и его третье Око, не моргая, взирало на свет варпа. Ариман, Астреос и я стояли спинами к распахнутым створам, закрыв глаза и затемнив дисплеи шлемов. Картину происходящего мне рисовало второе зрение. Я — колдун, я отправлял свой разум в потустороннюю реальность и бродил по ней во снах и видениях, но подобный опыт — скорее результат усилий ума, чем имматериума. Узреть варп напрямую, омыться лучами его мощи и безумия значит навлечь на себя нечто похуже смерти. Только навигаторы могут смотреть на него и выжить. Но даже они платят положенную цену.

Лицо Сильвануса превратилось в обмякшую маску. Из безвольно открытого рта стекала розоватая слюна. При каждом его вдохе глубоко из горла доносилось бульканье и гудение. «Сикоракс» танцевал, скользя по отвесным склонам шквалов эмоций, петляя над воронками ненависти и лжи. Соединившись, Ариман, Игнис и я чуть заметно касались его разума. Силы связи как раз хватало, чтобы удерживать флот на требуемом курсе, но даже тогда мы не слышали ничего, кроме песни.

Она была прекрасна. Я хочу сказать, она действительно была наипрекраснейшим, что я когда-либо знал. Это был не звук, хотя думая о песни, я вспоминаю только тусклые отголоски голосов и высокие пронзительные ноты. В ней чувствовалась грусть и радость, и боль, острота и горечь, веселье и злорадство, и бесконечное, бесконечное обещание большего и большего. Большего, пока ты им не захлебнешься. Это было мое наилучшее воспоминание, и почти самое худшее. Я запер каждую дверь в своем разуме и укрепил волю, пока та не превратилась в каменную стену. Часы протекали в считанные мгновения или растягивались на целые эпохи. И все это время Сильванус вглядывался в Великий Океан Душ и хрипел будто в насмешку над песней, что влекла его вперед. И мы следовали за ним.

Не знаю, как долго мы шли, а если бы даже и знал, подобные знания были бы бессмысленными. Мы преодолевали рифы отчаяния и взмывали на утесы из бронзы, опаляемые жаром еще не рожденных войн. Мы были семенами из металла и камня, несомыми на ветрах парадокса. Семенами размером с город, с оружием, достаточно мощным, чтобы обращать города в пепелища, но в то время наши корабли были ничем: искрами в глазах богов, которые живы, но никогда не жили.

Песнь увлекала нас все дальше и дальше, становясь все громче и громче, пока, без предупреждения, она не умолкла.

Сильванус закричал. В ментальных узах между нами вспыхнула злость и боль, и на мгновение я ощутил, как на него обратно накатил ужас и отчаяние всей его жизни. Затем Ариман разбил узы, и «Сикоракс» вынырнул из варпа, словно падающий из воздуха в воду камень.

Мои глаза резко открылись, и чужие голоса начали раскалывать мысли.

+ Где мы? +

+ Что происходит? +

+ Остальной флот? +

+ Где…? +

+ Молчать, + послание Аримана оборвало бормотание. Я чувствовал, как в груди грохочут сердца, а по внутренним стенкам ушей и глаз стучит кровь. Вокруг меня сжималось спокойствие и тишина. На обзорные порталы опустились тяжелые створы. Единственным светом в комнате служило красное и зеленое свечение глаз наших шлемов. + Остальной флот не с нами. Где бы мы ни были, мы здесь одни. +

Автоматон, Жертвенник, выдвинул сканирующий лазер и прострекотал поток бинарного кода.

Игнис покачал головой.

— Все в порядке, — сказал Игнис, — но оставайся настороже.

Жертвенник ответил, активировав оружие.

Я крепче сжал посох.

Мой взгляд упал на Аримана. Тот смотрел на Сильвануса. Навигатора била дрожь. Его третье око было закрытым, но лицо ото лба до подбородка окрашивали запекшиеся красные следы.

— Нет, нет, нет, — бормотал он, неотрывно глядя настоящими глазами на черную сферу. Он поднял ее и стал прижимать к глазам, к коже, к губам, каждое его движение становилось быстрее и лихорадочнее. — Нееет… нееет… нееет… Вернись, прошу, вернись… — он поднял сферу и открыл рот, чтобы проглотить ее.

Рука Аримана сомкнулась на запястье навигатора. Сильванус попытался выдернуть ее, но Ариман забрал сферу из его пальцев. Навигатор с рыданиями рухнул на палубу, его поверхностные мысли превратились в рассеянные образы молчания. Ариман посмотрел на сферу, затем на меня и бросил ее мне. Я поймал шар, ожидая… не знаю, чего я ожидал, но холодная мертвая тяжесть предмета удивила меня. Те ощущения, когда я коснулся его в первый раз, исчезли, и в этот раз песнь не наполнила мои уши.

+ Если она закончилась, + вслух подумал я, + это должно означать… +

+ Что она привела нас туда, куда и должна была, + подытожил Игнис. + Это самая вероятная из текущих причин. +

+ Но где мы? + спросил Астреос.

+ У Врат Разрухи, + послал я, и все взоры обратились на меня. + Вот куда привела нас сфера. +

+ Тогда почему песнь окончилась? + спросил Астреос, и его пальцы напряглись на навершии меча. Я покачал головой.

+ Не знаю. +

+ Ты нашел этот путь, + выплюнул Астреос, вместе с его мыслями лилось неверие и злость. + Твое искусство привело нас сюда. Мы следовали за тобой так же, как и за ним. А ты не знаешь! +

+ Это варп, кретин! +

Астреос начал доставать меч. Оружие Жертвенника дернулось. В нас врезалась воля Аримана, и я ощутил, как в горле закипает влага, когда на шее сомкнулась сила и жар. Астреос застыл, излучая корону холодного света. Он переводил взгляд с одного на другого, а затем я почувствовал, как пламя в горле остывает, а свет, сдерживавший Астреоса, исчезает.

+ Госпожа корабля говорит, что сенсоры не видят ничего за пределами корпуса. Ничего. Судя по показаниям, там пусто. И варп-двигатели отказываются пробуждаться. +

+ Они умиротворены, + с отрывистым кивком послал Игнис.

+ Нет, + послал Ариман, + не совсем. На нижних палубах что-то происходит. Кармента не может получить ответ от машинных ремесленников, но во входящих пикт-сигналах она слышит… +

+ Пение, + закончил я. Ариман взглянул на меня и кивнул.

+ Да. +

— Хммм… эммм… хммм… эммм… хммм…

Я обернулся на неожиданный звук. Сильванус сидел у подножия навигационного трона и, трясясь, с улыбкой что-то напевал себе под нос.

— Вы не слышите? — спросил он, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. + Хммм… эммм… Теперь она не оставит меня. Теперь я не оставлю ее. +

Секунду я смотрел на него, и по моей коже пробежал холодок.

А затем я услышал ее. Разбитые осколки песни зазвенели и захихикали у меня за спиной. Я обернулся, и в тот же момент повернулись и остальные. Все смотрели в разных направлениях. Звук перемещался, рассыпаясь из поля зрения. Каждое оружие в комнате ожило. В нос ударил запах озона. Я призвал сокровенные слова огня, и мой разум пришел в движение, изменяя фокус. Разум Аримана сосредоточился, пока не стал твердой точкой тотальной концентрации на границе моих ощущений.

— Хммм… эммм… хммм… — дальше напевал Сильванус, с его улыбающихся губ все еще скапывала кровавая слюна.

+ Откройте створы, + послал я. Я ощутил, как у Астреоса формируется вопрос и возражение, и подавил их прежде, чем они оформились в слова. + Нужно увидеть, с чем мы столкнулись. Откройте их. +

Он заколебался, потом кивнул. В воздухе прошелестел палец телекинетической силы, и на троне Сильвануса щелкнули переключатели. Раздался лязг, за ним еще и еще. Створы, закрывавшие обзорные экраны, отъехали одна за другой, и мы увидели то, что было снаружи.

Признаюсь, мне следовало догадаться. Следовало предвидеть, что все разыграется именно так. Демоны способны лгать, даже говоря правду. Я должен был спросить о том, как найти Антиллинскую Бездну и таким образом покинуть Око Ужаса. Демон, которого я сковал, сказал, что Врата Разрухи лежат у ее начала, и вручил мне средство найти их. И я принял то, что он дал мне, и последовал за ниточкой до самого ее конца. Он не мог солгать мне. Узы не позволяли ему сделать этого, но правда, которую он мне дал, была смертоноснее всякой лжи. Даже спустя многие тысячелетия я задаюсь вопросом, почему допустил такую ошибку. Возможно, дело в усталости или гордыне. Или, возможно, это случилось из-за того, что некая глубинная и незримая частица меня не хотела покидать Око, которое стало для меня домом и прибежищем. Возможно, эта проказливая частица меня желала нам всем поражения. Демон сделал именно то, что я требовал — он привел нас к Вратам Разрухи на краю Антиллинской Бездны, и тем самым навлек погибель.

В черной пучине дрейфовали мертвые корабли. Тьму окаймляли облака вихрящегося зеленого света, вращаясь и сливаясь, подобно тучам на границе ока урагана. Трупы военных кораблей лениво покачивались, из разорванной кожи корпусов блестели кости опорных балок. Обломки размерами с целые горы парили, словно иссеченные луны. Сотни, тысячи типов и моделей, которых я прежде не видел.