Чемпионы Темных Богов - Джон Френч

— Он проснулся? — спросил Издубар, оглянувшись на кого-то, остававшегося вне поля зрения Кендриона.

— Где. Я? — Серый Рыцарь услышал, как его голос эхом прокатился по залу, подобно металлическому раскату грома. Издубар снова посмотрел на него.

— Титан, — произнес инквизитор. — Зал Древних.

Тогда Кендрион понял. Осознание с дрожью прошлось сквозь его тело, которое было теперь лишь сломленным плодом, свернувшимся внутри железной утробы дредноутского саркофага. Боль в конечностях была фантомной, смешанным ощущением, которое более ни к чему не относилось.

— Как. Долго? — спросил он.

— Восемь лет после Аполлонии, семь — в варп-путешествии, и один в подготовке, — с холодной точностью сказал Эрионас.

— Ариман? — прорычал он.

— Сбежал с несколькими кораблями, — Издубар замолчал, его язык уперся в зубы. — И с Атенеем. Из битвы вернулась лишь «Клятва Сигиллита». У Аримана оказались… союзники, которые напали на нас и дали ему шанс нырнуть обратно в тот шторм.

— Тот. Шторм… — начал он, громогласно выговаривая слова.

— Мы не можем надеяться, что он погубил Аримана. Он замышлял его, и союзники летели на его ветрах, — сказала Малькира. Кендриону показалось, что старуха исчахла еще больше с того времени, как он видел ее в последний раз.

— Союзники?

— Космические десантники, которых забрал и извратил варп, — сказал Эрионас. — Они сбежали сразу после того, как Ариман нырнул в шторм. Но мы нашли тела. Существа носили метку Русса.

— Волки. Фенриса? — прорычал Кендрион, наполовину от шока, наполовину от гнева.

— Возможно, остатки или больные отпрыски, — Издубар склонил голову. — Возможно.

— Наш взор обратился на сынов Русса, — сказала Малькира.

Вокруг Кендриона потекли мысли и данные. Он продолжал чувствовать касание бессознательности, словно руку, пытавшуюся утащить его вниз по темной лестнице. Он стряхнул ее и задал вопрос, в ответе на который нуждался сейчас больше всего.

— Зачем. Вы. Меня. Пробудили?

— Потому что мы выяснили не только наследие Аримановых спасителей, — произнес Эрионас. — Генетические образцы, взятые у предателя Астреоса перед его побегом, были опознаны, наряду с породившим его орденом.

— Орденом?

— О, да, — улыбнулась Малькира. — Он не из древней породы предателей, но из ныне живущего ордена, который заявляет о верности Империуму.

Издубар перевел взгляд со старухи на Кендриона.

— Я знаю, что уже многое от тебя попросил, но теперь вынужден попросить от тебя и твоего братства еще больше.

— Какова. Ваша. Воля?

— Их родной мир, а также все из их рода должны сгореть, Кендрион. Ты займешься исполнением этого приговора.

Кендрион посмотрел на тонкое, лишенное эмоций лицо Издубара.

— Как. Того. Пожелаете, — произнес он.

Воины следили за проходившим между их рядами колдуном. Полированная бронза его доспехов поблескивала в грязном свете костров. Синие и зеленые камни, вправленные в выгравированные крылья и когти, мерцали в тусклом освещении. Его лицо скрывал шлем с гладкой и лишенной черт поверхностью, за исключением синего драгоценного камня во лбу. На его шее висел змеиный амулет из азурита, бронзы и меди. Серебряный посох в руке мерно стучал по каменному полу в такт с шагами. Некоторые из воинов напряглись, когда колдун прошел мимо них, их руки опустились на оружие, словно наполовину от искушения, и наполовину из-за угрозы. Колдун замер, его голова медленно повернулась в сторону шевельнувшихся воинов. Под его взглядом в рядах вновь воцарилась неподвижность. Спустя секунду колдун продолжил неспешный путь.

Оказавшись у подножья алтаря, он остановился и посмотрел на три фигуры, стоявшие у широкой чаши, в которой плясало желто-красное пламя. Каждый из них носил доспехи, в чьей форме угадывались отголоски Просперо. С резных пластин брони взирали головы змей, ястребов и шакалов, над шлемами с узкими визорами-щелками вздымались высокие гребни. Долгую секунду они неподвижно следили за колдуном.

— Меня зовут Калитиедиес, — сказал один из них. — Это — мои братья, а это — наш круг воинов, — Калитиедиес остановился, и его взгляд переметнулся к бронированным фигурам, рядами выстроившимся на ярусах храма. — Ты предстал перед нами, нося на своих доспехах символы старых знаний и ведая слова кончины древнего Просперо, — Калитиедиес медленно моргнул, и воздух вдруг стал напряженным, будто струна. Пламя в широкой бронзовой чаше померкло и сжалось. По храму прокатились металлические щелчки и дрожь энергетических полей заряжающегося оружия. — Но в тебе не течет наша кровь, и ты никогда не видел небес Просперо. Кто ты, раз можешь предстать перед нами и надеяться уцелеть?

Колдун медленно огляделся, как будто с мимолетным интересом изучая храм и его обитателей.

Огонь в бронзовой чаше рванул ввысь, пламя вскружилось синевой, впитывая свет из воздуха. Калитиедиес пришел в движение, но голос остановил его на полпути, и заклинание, что формировалось у него в разуме, умерло прежде, чем успело завершиться. Голос не был громким, но от его звучания задрожал сам воздух.

— Меня зовут Астреос, — произнес колдун, — и вы присягнете мне.

Джон Френч

Врата Разрухи

«Не скорбите о тех, кто сгинул в пути. Пожалейте тех, кто прошел его до конца и обрел искомое».

— Малкадор Сигиллит, Наставления солярным лордам

Я — последователь, шедший за своим повелителем.

Повелителя моего звали Ариман, а сам я известен как Ктесиас. Это — истории времен службы ему, которые я записываю, наблюдая за тем, как моя жизнь угасает вместе со свечей, освещающей страницы. Скоро я умру, и со мной канет в лету так много прошлого. В ту древнюю эпоху на стороне Аримана были и другие: Киу, Санахт, Гаумата, Гильгамос, а позже Кредус, Игнис и прочие. Некоторые, возможно, живы и поныне, но кто из них помнит, что происходило в промежуток времени между падением Амона и поиском Атенея?

У времени есть привычка погребать менее важные события под грузом позднейших неурядиц и триумфов. Экстраординарное кажется не столь значимым в сравнении с судьбоносным, но оно все равно важное, все равно имеет смысл. Вот почему я решил написать не о великих и ужасных событиях, что произойдут позже, но о шагах, которые привели к ним. Это история об одном таком шаге, о том, как Ариман вывел нас из Ока Ужаса в первый раз, о первом исходе из ада, что зовется нашим домом.

Существо попыталось поднять голову с алтаря. Стоило ему пошевелиться, как залязгали серебряные цепи, а символы на алтаре засветились ярче. Белые свечи давали ровный зеленый свет на границе моего зрения, но они не могли изгнать тьму из комнаты. Единственным настоящим освещением служило холодное сияние моего посоха, а также свет, исходивший от скованного существа.

Я говорю «существо», потому что именно им оно и было. Желчь демона поглотила плоть человека, из которого я сделал носителя. Его конечности вытянулись и обрели дополнительные суставы. Из спины и плеч выросли черные перья, а лицо превратилось во взрыв из клыков и красных, лишенных век, глаз. Кожа, туго натянувшаяся поверх костей, была прозрачной, цвета янтаря. В его теле, словно медузы, плавали внутренние органы, а кровеносные сосуды походили на нити красного света. От человека, которого я похитил с машинной палубы «Сикоракса», оставалась лишь дергающаяся пульсация света души, что становилась все меньше, пожираемая заключенным демоном.

Какую-то секунду существо натягивало цепи, затем упало обратно на алтарь. Оно зашипело на меня, и его лицо запульсировало.

Я вздохнул. Это был четвертый демон, которого я сковал и подверг допросу, и пока все они оказывались столь же бесполезными, как и этот. Демон был не самым сильным из тех, кого я мог призвать, но он отличался изворотливостью и умом. У меня было их куда больше, тысячи и тысячи, скованных истинными именами, которые я разбил на фрагменты и запер в памяти. Осколки тех имен скреблись по мыслям, словно насекомые в коробке. Они хотели, чтобы я высвободил их.

«Если дела не пойдут на лад, желание некоторых может исполниться», — подумал я. Сколько раз мне придется еще пройти через этот утомительный цикл, прежде чем Ариман наконец смирится с тем, что узнать то, что он хотел, невозможно.

Зная его, я не был уверен, что это вообще произойдет. Скорее всего, и израсходую всех носителей, демонов для допроса и терпение задолго до того, как Ариман признает поражение. Он поручил эту задачу мне и мне одному. Пока он сидел в своей башне и проецировал разум в царство демонов, мне надлежало отыскать путь, чтобы совершить невозможное. Мне предстояло найти путь из Ока Ужаса.