Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

жизни. Тогда же в одном захудалом трактирчике я подслушал разговор двух торгашей, решивших вечерком промочить глотку. Они поведали мне, что в столицу королевства приехали какие-то шишки из ордена «Лучезарных» и ордена «Белого пламени» и при содействии тамошнего архиепископа Церкви Старшей Звезды со всего королевства созывали к себе молодых рыцарей для торжественной присяги и простой люд для набора в пехоту да в разведчики. Мне стало любопытно, и я пошёл в городской храм, чтобы расспросить настоятеля о службе.

Он знал не слишком много, всё же его дело — красноречиво читать старую книгу и чутко выслушать жалобы прихожан, пришедших к нему с бедой и за советом, а не скакать по диким мирам с мечом и пикой наперевес, ища стычек с демонами, но так или иначе из моей с ним беседы я смог понять, что жизнь орденского разведчика подходила мне как ничто иное. Уж в тени далёких гор и под сенью диких лесов меня наверняка никто не признает во мне бывшего слугу Длани и не станет разыскивать, да и соблазнов украсть чего-нибудь сверкающего и ценного встретить не получится, а к опасности для жизни я уже давно привык. Забегая вперёд, открою тебе секрет, что большинство разведчиков — беглые преступники всех мастей. Работёнка эта самоубийственная, так что мало кто другой согласится её выполнять, пускай что и за хорошую плату, а потому даже помешанные на чистоте души и благочестивости рыцари священных орденов готовы сквозь пальцы смотреть на прошлые заслуги расходного человеческого материала.

Следуя словам настоятеля, я добрался на своём осле до столицы Лиамфоля и направился искать вербовочный пункт, который должен был располагаться в одном из храмов, которых там за прошедшие века построили великое множество, начиная от малых и неприметных церквушек до огромных и роскошных соборов, пронзающих своими острыми шпилями небеса. Цванфиттеру бы там точно пришлось не по душе, хе-хе. Оказавшись перед старшим рыцарем ордена, седовласым стариком с десятком шрамов на лице и без одного уха, я представился Гембелем, простым парнем из деревни, седьмым сыном, обделённым наследством и покинувшим отчий дом в поисках жизненного призвания и пропитания, и заявил ему о своём желании стать разведчиком. Он посмотрел на меня с подозрением и долей неприязни, а затем усомнился в моей пригодности, так как я был слишком худ и невысок, но всё же вписал моё имя в список и приказал через неделю явиться к западным городским воротам, где меня посадят в телегу и увезут в полевой лагерь для обучения и прохождения испытаний.

Жизнь состоит из череды повторений, просто мы порой их не замечаем, а что-то и вовсе забываем. В военном лагере было довольно весело, по крайней мере, мне уж точно. Нас гоняли круглый день, заставляли бегать, прыгать, учили кое-как драться, ориентироваться по карте, мало-мальски скрывать своё присутствие, стрелять из короткого лука, то было единственное, в чём мне не хватало сноровки, и показывали страшные гравюры с демонами. Кто-то переносил всё с лёгкостью, кто-то не выдерживал, сдавался и с позором изгонялся, а для меня, после муштры и издевательств в Штрагендросе, все эти упражнения казались лишь простенькой разминкой, но всё же приходилось изображать усталость и усердие, чтобы не вызвать подозрений. Мои нательные рисунки и так несколько раз привлекали к себе лишнее внимание, и мне задавали вопросы по типу: в какой банде я состоял или на какой-такой каторге чалился. Далеко не у одного меня там были картинки.

Дрючили нас до поздней осени, а затем устроили небольшой экзамен, во время которого маленькие команды должны были по карте преодолеть с десяток лиг через поля, леса и болота, кишевшие всякой злой и голодной живностью, найти и забрать запрятанный где-то в чаще расписной щит, а затем вернуться с ним назад, уложившись в три дня и три ночи. Можешь не сомневаться, что моей команде лихих отщепенцев сопутствовал успех, и мы вернулись назад в лагерь одними из первых.

После лагеря меня отправили на службу в отряд былых разведчиков, звавших себя «Старые Зайцы». Первопричину этого дурацкого названия не помнил уже никто, потому как все свидетели его появления были уже давно мертвы, но, тем не менее, оно всем нравилось, и в знак уважения к храбрым предшественникам, каждый из нас должен был носить на себе хотя бы клочок заячьей шубки, ну или высушенную лапку. Такая вот небольшая и славная традиция. Называть тебе имена всех моих новых соратников я не стану, для моей истории они не имеют особого значения, и ради них не стоит напрягать память; скажу тебе только, что мужики они были по-своему хорошие и между собой весьма дружные, так что и нельзя было сразу сказать, сколь негодную, полную бесчестия и кровопролития жизнь они вели до бегства в разведчики. Мы старались не обсуждать прошлого, собственно, не для того мы раз и навсегда рвали с прошлой жизнью и добровольно шли на столь опасную службу, но иногда с уст таки срывались неосторожные и опрометчивые фразы да характерные, понятные только для своих словечки, которые проливали немного света на запрятанные под ковёр тайны.

Во время приветственной пьянки мне в торжественной обстановке, насколько её можно было сделать таковой в унылом и скромном помещении казармы, вручили новенькую кирасу из варёной кожи с заклёпками, лук и крупный нож, заменившие привычные мне арбалет со стилетом. У меня была целая неделя тихой военной жизни, чтобы мало-мальски со всеми познакомиться, узнать распорядки и прочухать у кого с кем какие были тёрки, куда же без них, а затем нас отправили в мой первый поход.

Тогда же я впервые побывал в городе высших эльфов, смог посмотреть на них вблизи. Мда уж, чистокровные эльфийки в своей красоте, грации и изяществе превосходят любую человеческую красавицу, которую бы трубадуры воспевали сквозь века и славили как богиню любви, но у этих длинноухих див красота холодная, я бы даже сказал, мёртвая, к которой страшно прикоснуться. Но это так, к слову. Я прежде слышал разные мнения насчёт пространственной магии. Кого-то она веселила, иных от неё воротило, я же, пройдя сквозь врата, не ощутил вообще ничего, что меня в немалой степени разочаровало.

Спустя два таких скачка мы очутились в одном из тех миров, где мы, то бишь люди, только начинаем рубить леса, вгрызаться в камень и возводить из добытого свои домишки. Близ одного городка стали исчезать жители, то дровосеки, то охотники, то случайные путники, не успевшие засветло добраться до городских стен, а