Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы - Николай Седых

борта в средней части …………………………..200–250

в оконечностях ……………………………………..…127

башни главного калибра………………………………280

Мощность главных двигателей, л. с. …………………99 500

Скорость, узлы:

наибольшая……………………………………………..28

экономическая.…………………………………………16

И вот такой огромный корабль, находясь на стоянке в Севастопольской бухте, в непосредственной близости, в 80 метрах, от берега, в результате взрыва перевернулся и затонул. Произошла катастрофа невиданного в мирное время масштаба. Сразу же возник естественный вопрос: «Кто виноват?»

Из выводов Правительственной комиссии по расследованию обстоятельств гибели линкора «Новороссийск», которую возглавлял Малышев В. А. (1902–1957), генерал – полковник инженерно – технической службы, заместитель председателя Совета Министров СССР:

«Можно считать твердо установленным следующее:

1. После взрыва и получения пробоины в носовой оконечности линкор, находясь 2 часа 40 минут на плаву, мог и должен был быть спасен.

2. Единственной и самой надежной мерой для спасения корабля и людей должен быть немедленный отвод линкора на мелкое место в гавани (на глубину 11–12 метров) с помощью своих машин.

Главные машины корабля и котлы находились в таком состоянии, что могли быть запущены через 30–40 минут после команды. Личный состав машинных помещений по своей инициативе привел в готовность все вспомогательные механизмы.

Но в результате преступной беспечности и бездеятельности Командующего флотом т. Пархоменко, члена Военного совета т. Кулакова, исполняющего обязанности Командующего эскадрой т. Никольского и исполняющего обязанности командира линкора т. Хуршудова этого сделано не было, и гибель линкора была предрешена.

3. Вместо команды о пуске своих машин на линкоре лица, командовавшие кораблем, отдали безграмотный приказ о буксировке линкора к берегу буксирами. При условии, когда линкор стоял на якоре, и отдать якорь не было возможности, а команды перерезать якорную цепь отдано не было, три сравнительно маломощных буксира в течение 2 часов смогли лишь слегка развернуть линкор около якоря…

4. Руководство работами по спасению корабля и людей было от начала до конца полностью дезорганизовано лицами, командовавшими кораблем. Все традиции, весь опыт и устав Военно – Морского Флота были нарушены. На корабле оказалось 4 командира, ни один из них не объявил по кораблю о вступлении в командование кораблем, ни один из них не занял место положенного по Уставу командиру такого корабля, как линкор, места на Главном Командном пункте (ГКП), а все они находились в разных местах корабля, главным образом на открытой (верхней) палубе корабля.

5. Само командование спасением корабля было беспорядочным, нерешительным, без какого-либо знания истинного положения корабля и сводилось в основном к выслушиванию кратких информаций людей, ведших непосредственную борьбу с водой…».

На первый взгляд кажется удивительным, как можно дослужиться до вице – адмирала, быть командующим Черноморского флота и не понимать то, что было очевидным для младших офицеров, старшинам и матросам, подготовивших главные машины линкора, чтобы спасти корабль – и они бы его спасли, если бы не мешали адмиралы.

Однако, ознакомившись с вехами подготовки Пархоменко на пути к командным должностям на флоте: двуклассное училище, школа младших специалистов, ускоренные параллельные классы ВВМУ, годичные курсы усовершенствования и один год обучения в ВМА, становится понятным, что с такой теоретической подготовкой человек не способен управлять технически сложными объектами, тем более – огромным линейным кораблем. У Пархоменко, тем более у политработника вице – адмирала Кулакова, для этого не было должных знаний в области теории корабля, однако у них были огромные амбиции на право управления всем и вся. При таком уровне командования катастрофы были и будут неизбежны. Удивительно, что этого не понимал Николай Герасимович Кузнецов, один из образованнейших военачальников того времени.

Еще более удивительно, что этого не понимает современное руководство страны, ставя на высокие должности дилетантов: руководить энергетикой страны – бывшего бухгалтера, атомными электростанциями – бывшего комсомольского работника, министром обороны – мебельщика.

Но кадровую политику руководителей нашей страны накануне и во время войны все же понять можно: у них просто не было нужных кадров. Как говорил по подобному поводу И. В. Сталин: «У меня других писателей нет…». Но у современных руководителей выбор «писателей» огромный, однако выбирают по непонятным причинам самых безгамотных. Отсюда чуть не каждый день падают ракеты и самолеты, тонут суда, взрываются склады с боеприпасами и т. д. и т. п.

Тогда, в 1955 г., И. В. Сталина уже не было, поэтому серьезно спросить с непосредственных виновников за гибель линкора «Новороссийск» и вместе с ним за гибель 611 наших моряков было некому. Виновных адмиралов понизили на одну ступень в воинском звании и направили дальше служить на менее ответственные должности.

Понятно, что слишком сурово наказывать, как ребенка, пытавшегося вставить гвоздь в электрическую розетку, их было нельзя. Они не ведали, что творили.

Но, с другой стороны, более жестокое наказание адмиралам было необходимо, в качестве урока для многих других, им подобных начальников, которые, не понимая сути дела, напролом лезут, нередко, как в данном случае, по трупам подчиненных, чтобы получить более высокую должность и воинское звание.

Как видно из данного примера, кадровая проблема всегда была актуальной. Но особенно она была сложной в конце 30–х годов прошлого столетия. Тогда, в отличие от настоящего времени, налицо было неразрешимое противоречие, которое И. В. Сталин, при всей своей огромной власти, не мог разрешить: дело шло к мировой войне, Красная Армия остро нуждалась в высокообразованном высшем командном составе, а таких кадров в стране не было. Приходилось поступаться принципами: принимать слушателями академии людей с начальным образованием, с заранее известным, чисто формальным конечным результатом, который нами показан на примере гибели линкора «Новороссийск».

Однако это еще не все. Еще хуже дело обстояло с профессорско – преподавательским составом в военных академиях. Понятное дело, что до 1917 г. преподаватели и профессора академий и военных училищ, как и остальные образованные люди России, практически все происходили из эксплуататорских классов, военных или интеллигенции, которые при царе, в отличие от настоящего времени, в материальном плане жили несоизмеримо лучше остального населения России. В глазах пламенных революционеров, это были «царские сатрапы», злейшие враги «трудового народа». Такие профессора представляли буржуазную военную науку, поэтому для правящих тогда страной троцкистов все они были непримиримыми врагами.

Если во время Гражданской войны с так называемыми военными специалистами, офицерами старой Русской армии, еще вынуждены были как-то считаться, то после окончания этой войны острой потребности в бывших офицерах якобы уже не было. Поэтому они практически все поголовно троцкистами были уничтожены, еще до так называемых сталинских «репрессий».

Этот террор против русских офицеров Троцкий обосновал теоретически: «У нас нет времени выискивать действительных активных наших врагов. Мы вынуждены стать на путь уничтожения физического всех групп населения, из которых могут выйти возможные враги нашей власти».

Уничтожение кадровой русской армии еще долго продолжалось после окончания Гражданской войны. Практически до тех пор, пока сами инициаторы этих репрессий, троцкисты, не были уничтожены И. В. Сталиным в 1937–1938 гг. Даже в 1930 г. было арестовано и уничтожено более трех тысяч офицеров и генералов, бывших военспецов по так называемому делу – «Весна».

А некоторых, в том числе наиболее выдающихся офицеров, – поскольку в них они видели наиболее опасных потенциальных врагов мировой революции, – троцкисты отлавливали и убивали даже за границей.

Численность офицерского корпуса Русской армии по состоянию на октябрь 1917 г., по разным оценкам, колеблется от 240 тыс. до полумиллиона человек, из них во время Гражданской войны в Красной Армии служило до 75 тыс. офицеров.

О массовых расстрелах троцкистами сдавшихся в плен русских офицеров в Севастополе уже было написано в первой части нашей книги. До 2006 г. регулярно вело передачи «Народное радио» (затем оно было закрыто, надо полагать, по идеологическим причинам). Это радио практически каждый день обращалось к своим слушателям с просьбой, пожертвовать посильную сумму денег на строительство часовни на берегу набережной города – курорта Ялта.

Оказывается, в одно и то же время, наряду с Севастопольской трагедией, были еще Ялтинская и другие подобные трагедии. В ялтинской бухте после окончания Гражданской войны троцкисты утопили огромное число пленных офицеров. Для этого они вывозили в море живых людей, привязывали к их ногам тяжелые камни и сбрасывали в воду. Чуть позже водолазы, работавшие по очистке ялтинского порта, видели лес утопленников, стоявших, как свечи, на дне бухты.