Физрук - Валерий Александрович Гуров

в торговле и общепите… Причем, о том, у кого какие привычки, слабости, хобби, любовники и любовницы… Это все, говорит, в ваших интересах, гражданка Малышева… Такая у меня фамилия… Ну я ему все и рассказала, о ком что знала… А он мне — оснований для возбуждения уголовного дела в вашем отношении не имеется, но вероятно, придется возместить недостачу в гражданско-процессуальном порядке… Ну я продала кое-какие вещички, возместила недостачу, потом начала искать работу. Никуда меня не брали, сам понимаешь, под следствием почти побывала, а городок у нас слухами полнится. Не могла приткнуться, пока капитан не устроил сюда вахтершей…

— А насчет тех коробок, которые Киреев тогда изъял в моей комнате, ты ему сообщила? — спросил я.

Аграфена Юльевна потупилась. Пробормотала:

— Прости меня, Саня… Я ж не знала, думала, раз ты съехал, то с тебя взятки гладки.

— Ладно! — отмахнулся я. — Забудь! Конечно, гладки, я ж не вчера родился.

— Он бы все равно узнал, — добавила гражданка Малышева. — У него осведомителей много… Продавцы в магазинах, официанты в кафе, даже — таксисты… Представляешь?

— Хех… Весь город за усы держит? Чой-то вдруг? Обычный капитан настолько всесилен?

— Ну каждый же на своей должностишке хочет что-нибудь урвать сверх зарплаты, следовательно — грешен, — философски заметила комендантша. — Вот он и держит нас, грешников, в узде… Работа у него такая, нравится ему служба пуще жизни.

— Теперь хоть в магазин не ходи, — усмехнулся я. — Ты не знаешь, случаем, почему Эсмеральду называют «королевой постельных клопов»?

Груня чуть было чаем не поперхнулась.

— А кто тебе это сказал? — спросила она.

— Хрен его знает, — ответил я. — В том смысле, что тот, кто ее так назвал, не представился. Вынырнул, как черт из табакерки. Я с чертями обычно не беседую.

— И правильно делаешь, — проговорила Аграфена Юльевна. — Ты тоже об этом не очень-то распространяйся…

— Почему? Кто она такая?

— Это ее так Миня назвал, писатель наш местный, — откликнулась комендантша. — Приукрасил действительность… А по-простому если, то Эсмирка — сводня… Поставляет девочек нужным людям…

— Кому — нужным?.. — спросил я. — Ее мужу?..

— Митричу-то? — удивилась она. — Не смеши… Он у нее трус, сидит и трясется, что к нему опять придут с обыском… Если бы не Эсмирка, он бы сам явился с повинной…

— Все понятно, — кивнул я. — Надеюсь, ты о нашем разговоре тоже никому не расскажешь? Тем более — Кирееву.

— Что ты! — всплеснула ладошками Груня. — Я и про коробки-то ему сказала, потому что их Фиксатый помогал разгружать… Он бы, паскуда, все равно донес, если бы я и промолчала… Да и к тому же тебя-то в общаге все равно не было…

— Ладно, я понял. — отмахнулся я. — Пойду я домой. Спасибо за чай. Хорошая ты баба, Груня.

— Заходи, не забывай, — грустно откликнулась она.

Мы попрощались. Голова моя пухла от добытых фактов и хотелось побыть одному, чтобы все осмыслить. Поэтому домой я шел не торопясь. Итак, у меня не осталось сомнений в том, что Рогоносец — пусть теперь это будет его оперативный псевдоним — крышует нечистых на руку работников местной торговли и общепита. У него есть целая команда стукачей, которые ему помогают держать под контролем дельцов. Есть верные помощники. По крайней мере, одна — точно: Эсмеральда, которая подкладывает, не слишком щепетильных девок нужным ему людям, а также оказывает иные услуги.

Почему Рогоносец тогда начал преследовать Кешу?.. Ну мало ли!.. Может, тот не поделился доходами или что еще?.. Мне это было бы совсем не интересно, если бы капитан не взялся за меня. Причем, хитро как взялся! Изображая месть за поруганное мужское самолюбие… Хитро и вместе с тем — бездарно… К чему эта история со С-славиком, Симочкой, тремя хулиганами и дуболомом Мишаней? Ну ведь глупость же!.. Хотя, может и не глупость, а своего рода импровизация… Дескать, отчаялся мужик. Набить морду обидчику погоны не позволяют, вот он и решился на этот нелепый спектакль…

Впрочем, до этого он попытался поссорить меня с Илгой. Тоже ведь глупость, но вполне укладывается в образ мечущегося от обиды, но связанного законом по рукам и ногам обманутого мужа… Правда, в эту картинку не помещаются попытки втащить меня в дело Стропилина. Хотя почему не помещаются?.. Я ведь не знаю, что было раньше? Потуги меня пристегнуть к уголовному делу или эта игра в неблагородного мстителя? А какая, в общем, разница. Главное, мне теперь понятно, что Киреев вовсе не неподкупный страж закона. Так что пусть только рыпнется!

Я вернулся домой уже ближе к ночи. Нужно было выспаться перед рабочей неделей. Илга посмотрела на меня с удивлением, но ни слова в упрек не произнесла. Вряд ли ей было не интересно, где я болтался весь день, но она хорошо усвоила правило: если мужчина сочтет нужным, он сам все расскажет. А если не сочтет, значит, ей и знать этого не нужно. Я немного перекусил, вымылся и лег спать. Мне снились здоровенные клопы с рожами Коленкина, Третьяковского, Дольского и Киреева, они ползали по стадиону наперегонки, а клопиха с физиономией Эсмеральды погоняла их хлыстом из арсенала БДСМ. Приснится же такое.

Утро в школе началось как обычно. Трёп преподов в учительской. Первый урок. Косые взгляды Шапокляк, которая, видимо, все никак не могла успокоиться, что ей не удалось меня прищучить. Правда, после показа нашего фильма она слегка попритихла. А может — не после фильма. Недаром же, время от время, она косится влюбленными глазами на военрука, а бедолага Григорий Емельяныч не знает куда ему деваться от такого счастья. Видать, малость перестарался, утихомиривая по моему совету завучиху. В любом случае, я ему благодарен. Мне бы ни за что не решиться на такое.

На большой перемене меня вызвал к себе директор. Мы с ним давно не общались с глазу на глаз. Мне даже было немного стыдно за то, что я перестал заглядывать в гости к семейству Разуваевых. Правда, с Пал Палычем и Тигрой я регулярно виделся на работе, но так то работа. Вот и сейчас, вызывая меня в свой кабинет, директор вряд ли хотел поболтать со мною по душам. Причина, скорее всего, та же работа. Если — не хуже. К сожалению, я угадал. Когда я переступил порог, сердце